Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

Если бы в русских батальонах везде были такие командиры, как в том, что выстоял в одиночку под напором крымско-татарской конницы, так степняки ничего вообще бы не смогли сделать с русским войском. Так что вывод напрашивался сам собой: необходимо ещё лучше готовить солдат, проводить ещё больше манёвров — и тогда любая степная конница русской пехоте будет нипочём. Ну и сделать все, чтобы повысить в чине того офицера, что командовал героическим каре.

— Готовьте артиллерию! — приказал фельдмаршал Миних.

На самом деле пушки уже были готовы и даже заряжены. Враг не мог их видеть, так как впереди артиллеристов стояла в двух линиях русская пехота. Да и такая пылища стояла со стороны нескончаемых атак крымско-татарской конницы, столько дыма, что стоило только удивляться, как всадники ещё не задохнулись от пыли и могут друг друга видеть. Куда там в таких условиях ещё и разглядывать спрятанные русские пушки!

— Кавалерии приготовиться! — отдавал очередной приказ командующий.

— А башкирцы? — посмел уточнить вестовой.

— Всей кавалерией атака! — невозмутимо уточнил Миних.

Ещё минут пятнадцать ожиданий — и вот татарская конница уже в метрах пятисот от линейного построения русских войск. Каре частично уже спрятались за линиями, частью собирались это сделать, чтобы там, в спокойной обстановке, перегруппироваться и ждать приказа для нового манёвра.

— Линиям уйти! — казалось, всё так же невозмутимо приказал Миних.

Моментально приказ командующего продублировался. Застучали барабаны, закричали офицеры. И русские солдаты, которые только что стояли в плотных линиях и демонстрировали врагу решимость встречать конную атаку, разворачивались и убегали. Благо, что бежать далеко не надо было. Всего лишь буквально за спинами пехотных линий, второй, в двадцати-тридцати шагах, располагались русские орудия.

— Бах! Ба-бах! — сразу семьдесят шесть русских пушек стали посылать смертоносную дальнюю картечь в сторону врага.

Залпа не получилось, каждое орудие работало самостоятельно. Но татарам от этого легче не было. Самых смелых крымских воинов настигали железные шарики, и если попадали во всадника, то прошивали его насквозь. Не помогали и кольчуги, в которые были облачены часть татарских воинов. Правда с такими воинами насквозь не получалось.

Но остановить атакующую конную орду крайне сложно, особенно, если пыль столбом стоит, и пороховые дымы мешают разобрать, что же на самом деле происходит на поле сражения.

Так что татары продолжали напирать. И тогда русские пушки ударили ближней картечью, сея ещё больше ужаса и смерти в рядах татарских воинов, умирающих за то, чтобы прорваться к своим семьям в Крым. Им же никто не объяснял, то хан не собрался идти домой. Он прорывался к турецкому войску.

— Кавалерии в бой! Пехотным линиям — начать движение в сторону врага! — всё таким же спокойным тоном, пусть внутренне и ликуя, отдавал приказы фельдмаршал Миних.

Скорее всего, в этом сражении не удастся полностью уничтожить крымско-татарское войско. Всё-таки свою гвардию хан в бой так и не пустил. И они убегут. Что не смогут сделать те воины, что участвовали в атаке, так как их кони будут уставшими.

Но поражение Каплана Гирея всё равно было значимым. Даже по самым приблизительным подсчётам, исходя из увиденного, татары уже лишились больше пяти тысяч своих воинов. А теперь ещё и почти пятнадцать тысяч русско-башкирской кавалерии должны рассеять противника, лишить хана обозов, ну и уничтожить ещё не менее семи тысяч татар.

А дальше — Перекоп и соединение с той армией, что уже воюет в Крыму.

Глава 10

Раньше я слушал слова людей и верил в их дела. Теперь же я слушаю слова людей и смотрю на их дела.

Конфуций

Перекоп

6 июня 1735 года

Христофор Антонович Миних уже третий день осматривал оборонительную линию под общим названием «Крепость Перекоп». Фельдмаршал, наконец, был в том своем амплуа, из-за которого некогда попал на российскую службу. В роли военного инженера. Христофор Антонович увидел массу недостатков крепости и ее несовершенность относительно новейших веяний военной инженерии.

— Вот здесь, — Миних указал рукой слева от крепости, — нужно поставить еще одну крепостицу, земляной форт с каменными и деревянными бастионами. — Семилучевую, соединить три форта глубокими рвами с переходами в главную крепость.

Фельдмаршал Ласси проследил, чтобы один из писарей зафиксировал слова командующего. Уже после, закрывшись в своем кабинете в крепости, Миних составит подробный план всех оборонительных укреплений, которыми он предполагал сильно укрепить Перекоп.

— Господин фельдмаршал, — обратился к Миниху его заместитель, фельдмаршал Ласси. — Вы все же решили сдерживать турок на Перекопе?

— Вы же не будете утверждать, что нам предпочтительнее принимать сражение в поле? Турки сильны нынче не столько янычарами, как своей кавалерией. Если мы станем в крепости, то мы в одночасье лишим неприятеля важнейшего преимущества.

— Не могу с вами не согласиться, — нехотя одобрял план командующего фельдмаршал Ласси.

Какие бы хорошие отношения между двумя фельдмаршалами не установились, они оба понимали, что соперничество никуда не делось. Просто, два далеко неглупых человека решили, что на время боевых действий они не могут позволить себе откровенную вражду. Кроме того, Петр Петрович Ласси без каких-либо оговорок принимал превосходство Миниха в вопросах военной инженерии.

А вот в других вопросах, например, как нужно было провести недавно состоявшееся сражение с крымским ханом, Ласси считал себя более компетентным. Пятьсот двадцать три убитых русских солдат — это те потери, которых, по мнению фельдмаршала Ласси, можно было избежать.

— Господин Трубецкой, князь, — обратился Миних к главному интенданту Первой русской армии. — Готов ли ваш доклад о числе артиллерии и огневого запаса, включая и те пушки, что у нас имеются, и те, что вы должны были посчитать в крепости?

Трубецкой не сразу понял, о чем спросил его командующий. Князь худо-бедно понимал немецкую речь, которая использовалась в общении между Минихом и Ласси. Так что фельдмаршалу пришлось повторить вопрос на русском языке. И только после, несколько теряясь в своих утверждениях, докладывал интендант.

— В Первой армии нынче сто сорок семь орудий… — начал свой доклад Трубецкой.

Так уж повелось на военных советах — разделять русские армии на Первую и Вторую. Конечно же, Первой считалась та, где находился главнокомандующий всеми русскими войсками. Но, не сказать, что действия армии, которую временно возглавляет генерал-майор Юрий Федорович Лесли, хоть кто-то осмеливается критиковать. Она