Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

в бою, и плутонг его нестройно шагает, отчего и стреляет не залпами. От одиночной стрельбы из фузей толку не так чтобы и много. Потому эффективность плутонга Крапивина самая низкая. Вот и определил то, над чем обязательно нужно поработать в будущем.

И вот с такими мыслями я наблюдал за тем, как после выстрелов из двух пушек, разрывов гранат, мои бойцы занимали позиции татар. Как только не скользят? Ведь крови на мосту и возле него было много, как и тел погибших. Картечь, гранатные осколки, после еще и выстрелы штуцерников… Нет почти сто больше крымских пехотинцев. Исчез вид животных, так и не успев размножиться.

Конный отряд, стоявший за татарской пехотой и потому меньше пострадавший, было дело попробовал контратаковать, но что-то не слишком активно шли кони на блестящие в лучах восходящего солнца русские штыки.

— Бах! Бах! — сразу пять штуцеров с крыш ближайших домов ударили в сторону татарской кавалерии.

Ну а дальше — выстрелы из пистолетов, и линия из гвардейцев в три ряда завершила разгром татарского отряда.

Ещё с севера и востока доносились звуки выстрелов и даже боя на холодном оружии, а мой отряд входил во дворец крымского хана. Да, тут ещё были какие-то воины, которые самоотверженно, чаще всего с саблями наперевес, устремлялись в атаку. Но чаще всего их встречали пистолетные пули. Хотя внутри дворца стоило бы поменьше использовать огнестрельное оружие из-за задымления.

В это же время уже начались погромы и грабежи ближайших домов крымско-татарской знати. Это задача башкир. Они должны были часть награбленного приносить во дворец, где и предполагалось формировать обоз.

Ещё мы не пересекли мост, ведущий к ханскому дворцу, но на следующие за нами телеги укладывалось разное добро. Здесь, южнее ханского дворца, со стороны, где мы к нему прорвались, находился базар. Не сказать, что большой, даже странно. Но явно же на складах и в закрытых лавках будет то, что было бы неплохо прихватить с…

— Бах! Бах! Бах! — мои мысли прервала череда выстрелов.

— Что там? — спросил я у одного из сержантов, которого Данилов, видимо, отправил с докладом.

— В конце прохода большая зала. Вход в неё загромоздили татары, стреляют из пистолей и луков, — сообщил мне вестовой.

Мне самому стало интересно, что же там происходит. Если забаррикадировали всего лишь дверь, то вряд ли в дверном проёме, пусть даже и в широком, могут уместиться более трёх бойцов. А лучнику для работы нужно ещё больше места.

К залу, который я назвал бы «тронным», вела небольшая анфилада. Да тут всё было небольшое. Нет у крымских ханов простора, архитектурного размаха. Даже нынешние дворцы русских вельмож и государыни выглядели куда как более величественно. Это я не говорю о том самом Зимнем дворце, который ещё не построили, но весьма вероятно, что и в этой реальности появится.

Забаррикадирована оказалась не сама дверь, а некоторое пространство впереди неё. Так что защитники могли сразу отрабатывать по нам целым десятком. Что, по сути, и делали.

— Господин секунд-майор, полагаю приступ! — возбуждённо, но уже видно, что хоть какими-то зачатками рассудка, говорил мне Данилов.

Мы стояли, ну или прятались, за стеной, как уже и больше двадцати гвардейцев. Нужно было принимать решение, безусловно. Но было ясно, что противник перезарядился, натянул тетивы и только ждёт, когда эта любопытная русская голова появится из-за стены, чтобы эту голову сделать чуть менее красивой, с инородным предметом внутри.

— Бах! — прозвучал очередной выстрел со стороны защитников, и возле моего плеча, прижатого, как и я весь, к стене, вылетела пуля.

Я с недоверием посмотрел на Данилова. И уже потом обратил внимание, что стена, за которой мы укрывались, не каменная и даже не кирпичная. Это дерево, я бы даже сказал — деревянная панель. Получалось, что догадайся враг о том, что можно пробивать стену пулями и поражать нас, прячущихся за ненадежным укрытием… Были бы потери.

— Уводи людей отсюда! — приказал я, подавая пример Данилову.

Я ощущал, что внутри его возрождается некий конфликт, связанный с несогласием с моим приказом. Но он смолчал. А себе на ус подобное наблюдение я намотал.

Кстати, нужно будет отрастить усы. Они опять в моду входят, может, буду казаться немножко старше, и мои приказы, как и все мои действия, будут восприниматься более серьёзно. Хотя с другими бойцами и офицерами подобных проблем нет.

Прошло ещё минуты четыре, когда к нам, наконец, присоединились гранатомётчики.

Оперев своё оружие даже не о пол, а прислонив к стене, двое гранатомётчиков смотрели на меня, ожидая приказа выжать спусковой крючок.

Решение использовать гранаты в таком помещении могло показаться весьма спорным. Но и гранаты были маломощные, не способные в малом количестве сильно навредить внутренним перекрытиям дворца. Ну и я надеялся на профессионализм своих гранатомётчиков. Опасность пожара только была. Ковров вокруг было больше, чем во всей советской пятиэтажке вместе взятых. А в СССР ковер на стене — обязательный атрибут.

— Пали! — приказал я, закрывая уши и открывая рот.

— Ба-бах! Бах! — практически одновременно прозвучали два взрыва.

— Вперёд! — закричал я, и два десятка гвардейцев рванули в сторону явно дезориентированного, а частично и убитого врага.

Со стороны обороняющихся не успело прозвучать ни одного выстрела. Лишь только одинокая стрела просвистела в метре от меня. Кто-то из вражеских лучников всё-таки успел выстрелить, но явно не туда. Поспешил, или рука дрогнула.

Раздавался лязг металла, бой продолжался, сместившись от дверей внутрь большого помещения, возможно, самого большого во дворце, где уже находились пять десятков русских гвардейцев. И вот в таких условиях я должен был, просто обязан, также участвовать в бою. Теперь моё нахождение за спинами бойцов могло расцениваться, как трусость.

Переступаю через убитых татар, отмечая весьма богатые на них одежды, перстни на пальцах с драгоценными камнями. Очень непростая публика. Вхожу в зал. Дым коромыслом, эхом отдается звон металла, крики людей, все больше на татарском языке.

Внутри просторного зала было не протолкнуться. Русские гвардейцы теснили татарскую гвардию, отжимая метр за метром и вдавливая противника в угол.

Хорошо мои бойцы работали, с пониманием дела, что не время геройствовать. Всё-таки у меня получилось вбить в голову большинства измайловцев, что в бою, на кону которого выполнение задачи государственной важности, не до глупостей и поиска личной славы и выгоды.

Вот и сейчас татар теснили две линии русской гвардии с фузеями, с примкнутыми штыками, в то время, как не менее десятка