Княгиня Евдокия 5 - Юлия Викторовна Меллер

кои-то веки эта девица нападала не на неё. Господарыня облегченно вздохнула и устало посмотрела на Евдокию. Как только эта боярышня появилась здесь, все начали вспоминать первую жену ее мужа. Марии было больно это слышать, но никому не было дела до ее боли.

Она нашла взглядом Елену. Та жадно следила за московской гостьей и господарыне отчаянно захотелось, чтобы муж поскорее сговорился с посольством московитов, и царевич наконец-то увез падчерицу.

В глубине души она сожалела, что не сумела найти общий язык с дочерью мужа. Быть может, тогда Стефан больше прислушивался бы к ней и выдворил нахальную княжну из замка. Вряд ли союз с ее отцом стоит всех доставляемых неудобств этой девицей.

Евдокия ни на что не реагировала, а только наблюдала. Всё, о чем ей по секрету рассказала Елена, подтверждалось: при дворе Стефана находилось немало сил, тянувших в свою сторону, исходя из мелких выгод. И делалось это грубо. На Руси бояре с князьями действовали тоньше и с выдумкой.

— Боярышня! Вот! — жёнки принесли инструменты и следом за ними пришла бабушка Дуни.

Она встала в стороне и приготовилась слушать. Сплетницы в её присутствии присмирели, но взгляды в её сторону кидали недовольные.

Слуги сразу же поставили пару скамеек, чтобы жёнки сели, а Евдокия осталась стоять. Как только она увидела, что завладела вниманием Стефана и всех остальных, то дала знак начинать.

И все сразу же в шоке раскрыли глаза, поскольку музыка нисколько не походила на плавные мелодии баллад. Первые же аккорды оглушили и задали небывалый ритм.

И не успели слушатели понять, что слышат, как боярышня звонко и громко подхватила этот ритм и даже подогнала его быстрыми словами:

— Странный, странный человек шел куда-то с попугаем,

Он искал себе друзей в городах и разных странах,

Он на старых площадях, где фонтаны просыпались

Песню смело запевал, всем прохожим улыбаясь!

Евдокия едва сдержала смех, видя реакцию людей на песенку-скороговорку, но впереди всех ждало ещё больше шока. А ей стесняться было нечего. Как бы она себя достойно не вела здесь, полно тех, кто всё извратит, так чего же скромничать. Бездействие в дороге и выжидательная позиция в замке сидела у неё уже в печёнках. Поэтому она приподняла руки, демонстрируя широкие рукава, резко крутанулась и хлопнув в ладошки, весело пропела:

— Бум-бум ла-ла, хорошая песенка,

Бум-бум ла-ла, без слов, но так весело,

Крутанувшись в другую сторону, она ещё раз хлопнула в ладошки:

— Бум-бум ла-ла, хорошая песенка!

Бум-бум ла-ла, бум-бум ла-лал-ла!

Евдокия успевала петь, крутиться, хлопать и играть плечиками в такт, создавая вихрь веселья. На неё всё ещё смотрели, открыв рты и никто не поддержал хлопки. Люди были в ступоре.

В таком темпе не звучала ни одна мелодия, так быстро никто не пел и уж никто не пытался танцевать во время пения.

Обычно боярышни чинно усаживались, брали инструмент и томно излагали события былых времен. Менестрели позволяли себе чуть больше, но это касалось только звучания голоса. А тут… Что это? Кто-то назвал бы бесовскими плясками, если бы слова песни не были столь милы.

— Он идет за горизонт, ветер с ним шагает рядом,

Не всегда и не везде в городах бывали рады,

Если в городе туман, солнце вдруг его покинет,

Все сидели по домам, были улицы пустыми.

И в серые дни, когда он заскучает,

Вместо него попугай запевает!

Евдокия взяла паузу и, кружась с пританцовываниями, продолжила:

— Бум-бум ла-ла, хорошая песенка…

Её слух уловил, что кто-то ей подпевает. Оказалось, что жёнки присоединись к ней, а потом все услышали звонкий голос Елены:

— Бум-бум ла-ла, — смеясь, звонко пропела она и подскочив к Евдокии, схватила ее за руки и закружилась с ней.

Дуня немного усложнила кружение, выписывая с господарынькой лихие элементы небольшого хоровода. А потом все затихло, и они остановились. Сразу же стало как-то тихо. И вдруг:

— Ещё!!! Ещё!!! — закричали со всех сторон, и Евдокия повторила, понимая, что людям необходимо понять, что они видели и принять это.

Во второй раз получилось лучше. Музыка звучала увереннее, и песня уже не так выбивала из колеи. Но всё равно Евдокия исполнила её в третий раз, и только тогда все успокоились. На лицах каждого играла улыбка, а в головах засели «бум-бум ла-ла, хорошая песенка».

— Не ожидал, — улыбаясь, произнёс Стефан. — Давненько я так приятно не удивлялся. Моё сердце поёт с тобой, — прижав руку к груди, очень серьёзно сказал он, заслужив тревожный взгляд жены. Но господарь выразил именно то, что чувствовал. Ему отрадно было видеть хохочущую и танцующую дочь, слышать что-то новое и быть увлечённым песней. Была бы жива его любимая Евдокия Олельковна, то он с большим удовольствием пустился бы с ней в пляс.

Дуня вежливо склонила голову, а господарь благосклонно кивнул человеку, сунувшему ему в руку крохотные золотые сережки с драгоценным камешком.

— Прими от меня дар, боярышня, — Стефан раскрыл ладонь, показывая серьги.

Евдокия подошла, приняла подарок и вновь поклонилась, выражая свою благодарность. Надеть сразу она их не могла, потому что девушкам нескромно было носить золото, но дар был действительно ценным. Неважно, что семья Дорониных могла с лёгкостью позволить себе десяток подобных украшений, а князь Воротынский недавно подарил увесистый золотой обруч. Главное было в дарителе. Все это понимали и смотрели с завистью.

— Задорная песенка боярышни привлекла к нам солнце! — громко возвестил Стефан и только сейчас все обратили внимания, что сквозь узкие окна вовсю лился свет.

Слюда, а кое-где окна были закрыты плотной бумагой и пропускали свет нехотя, но сейчас всем казалось, что солнце не видит преград.

— Объявляю начало рыцарских состязаний!

Евдокия с тревогой взглянула на царевича, но он равнодушно отнёсся к возможности прихвастнуть воинским искусством. Боярышня выдохнула. Все вдруг потеряли к ней интерес, и она могла спокойно пережить полученные впечатления, но тут к ней подошел Юрий Васильевич.

— Евдокиюшка, придёшь ли ты смотреть на меня…

— Княже! Только не говори мне, что ты пойдешь на ристалище!

Мужчина снисходительно улыбнулся, радуясь её волнению за него.

— Юрий Васильевич! Нет! Ну зачем тебе это? — подалась она вперёд, не на шутку встревоженная.

— Не хочу уступать тебе, — мягко ответил он.

Дуня непонимающе сдвинула брови, и князь пояснил:

— Ты показала себя перед всеми и заслужила одобрение, и я не отступлю.

— Княже, тебе давно ничего никому не нужно доказывать, — всплеснула руками девушка, поняв, что его беспокоит.

— Нужно. Пусть никто не усомнится в моём праве притязать на тебя.

Евдокия нервно вздохнула, не зная, какие слова найти, чтобы князь