Княгиня Евдокия 5 - Юлия Викторовна Меллер

и посматривала на остальных свысока. Ели все торопливо — и не зря! Еда исчезала со столов молниеносно, а новую не приносили. Но всего было достаточно, и Евдокия сочла умеренность полезной.

Раздалась музыка и молодежь оживилась. Жена Стефана склонилась к его уху, что-то зашептала, он одобрительно покивал и поднялся, подавая ей руку. Тут же все подскочили и вышли из-за стола.

— Дуняша, ты будешь танцевать? — спросила подбежавшая Елена, воодушевленно подпрыгивая.

— А ты?

Евдокия с сожалением отставила кубок с только что принесенным взваром. Напиток ещё не остыл и ей удалось выпить всего несколько глоточков.

— Мне нельзя, я маленькая, — с горечью ответила девочка, бросая обиженный взгляд в сторону отца с мачехой.

— Тогда и я не буду, — расслабилась боярышня.

— Что ты, как можно? — встрепенулась Елена Стефановна. — Когда ещё веселиться, если не сейчас!

Евдокия попробовала сделать ещё несколько глотков, но обожглась и отставила кубок. Поднялась. К ней сразу подошел мужчина, которого она интуитивно определила, как римлянина и пригласил танцевать. Он был черняв, но форма носа и глаз выдавали в нём не местного. Может не римлянин, но другие эпитеты ей в данный момент в голову не пришли. Она с интересом разглядывала его, двигаясь с ним за другими парами.

— Нравлюсь? — неожиданно спросил он и Евдокия смутилась, потому что он угадал.

Только он понравился ей как художнику, а не как девушке. Было в нём что-то на её взгляд неординарное. В его глазах она увидела ум и образование, а капризные губы ей намекали на безжалостность. Такой обольстит и растопчет, не жалея. Но словно этого было мало, так Евдокии ещё показалось, что нос этого человека указывает на деятельную натуру, уверенно идущую только вперёд. Были ещё подбородок и ряд едва намечающихся мимических морщинок, но объект её наблюдения задал вопрос, и она поняла, что увлеклась.

— Ты не сказал имя, — чуть резковато ответила она ему.

— Дон Иньиго Лопес де Рекардо Лойола.* По-вашему Игнасий, — остановившись, представился мужчина и тут же попросил прощения у наткнувшейся на него пары.

— Боярышня Евдокия Вячеславна Доронина, — с достоинством произнесла она, успевая заметить, как дама из следующей за ними пары строит глазки дону Игнасию. А он сумел посмотреть на неё обещающе и чуть снисходительно. Дуне же ответил с загадочной улыбкой:

— Я знаю, кто ты.

Евдокия чуть выгнула бровь. Давно ей не попадался человек, столь искусно владеющей мимикой своего лица. Но её партнер лишь ещё шире улыбнулся и ничего не пояснил. Она чувствовала, что он словно смакует ситуацию.

А ещё он сидел поблизости от спорящего с ней звездочета, но не вступил в еретическую дискуссию за столом. Однако слушал внимательно. Ей тогда ещё показалось, что он смотрит на них всех как взрослый на детей.

— О чём ты думать, боярышня? — с лёгким акцентом спросил он. — Твое чело принять много дум, я заметил, — тут же пояснил Игнатий, изображая встревоженность.

Евдокия растерянно посмотрела на него. Она не поверила его беспокойству, хотя его лицо и даже взгляд говорили о том, что он искренне интересуется.

Дуня воспользовалась тем, что он продолжает держать её за руку и сместила большой палец, чтобы приложить его к пульсирующей жилке Игнасия. Его пульс был удивительно равномерен и спокоен. Этот мужчина не обращал внимания на духоту, запахи, танцы, взгляды и прочее. Он изображал волнение, а сам оставался равнодушен ко всему.

— Я ни о чём не думаю, — как можно беспечнее ответила она и даже изобразила возмущение: — Как можно думать, когда танцуешь?

И он не поверил ей! Причём дал ей понять глазами: ты играешь со мной, девочка. Евдокия скрыла свое волнение за кокетливой улыбкой.

Она не понимала, что за интерес у этого дона к ней. И он был странным.

— Ты движешься, как легкокрылая бабочка, — признался он ей, не отрывая от неё взгляда. — Моё сердце замирает от восторга, — проникновенно, с хрипотцой продолжил дон.

Евдокия постаралась изысканно склонить голову, показывая, что услышала комплимент и одобрила его, а сама внутреннее сжалась.

«Что делать? Что отвечать? Как вести себя?» — сигналило в её голове, и такая досада взяла на этого Игнасия! Бывает, наглые мужчины отбирают у девушек первый поцелуй, а этот отнял у неё восторг от первых комплиментов. Вместо того, чтобы наслаждаться ухаживанием и лёгким флиртом, она вся как на иголках.

«Мерзавец! Дрянь человек! Пакостник!» — разозлилась она, продолжая улыбаться, причем более умело, чем он. Она и в глазах изобразила томление, а вот у него взгляд стал изучающим. Видно, ему стало лень верить в то, что пытался играть.

— Дон Игнасий, я покорена! — дрожащим голосом ответила она ему. — Ты такой чуткий! Я это с разу поняла по твоим рукам. Твои пальцы, они… они… — она с удовольствием захлебнулась восторгом, но показала, что преодолела себя и закончила — это пальцы высокодуховного человека.

— Э-э, да?

Евдокия с удовольствием отметила, что этот дон опешил и не понимает чего от нее ожидать.

— Да! И сам ты весь такой… опасно-прекрасный! У нас говорят: «Порхает, как бабочка, жалит как пчела!»

— Эм-м…

— На твоём счету, наверное, сотни поверженных врагов и тысячи покорённых женщин.

Его взгляд стал острым, а потом:

— А, я понял, — усмехнулся он и наклонился к её уху. — Я чем-то не угодил тебе и заслужил насмешку. Признаться, чуть не поверил и попался. А ты хитра…

Он не договорил, потому что его отстранил князь Юрий Васильевич.

— Тесновато стало, — с угрозой произнёс он и оттёр дона плечом в сторону наблюдающих.

Тот сверкнул глазами, но склонил голову и затерялся среди людей.

— Ишь, какой верткий, — недовольно бросил князь, продолжая с Дуняшей танец.

— Не то слово, княже, — облегчённо выдохнула она.

— Я думал, он тебе понравился, но вижу, что ошибся.

— Я его испугалась, княже, — на грани слышимости произнесла она.

— Евдокиюшка? Он тебя обидел?

— Ни словом, ни делом. Наоборот, он постарался мне понравиться, но это было так, словно волк-людоед прикидывается овечкой.

— Хм, не похож он на волка!..

— Не похож? Да, наверное. Тогда это ловкая и хитрая куница, но от того не менее опасная.

Князь осторожно погладил большим пальцем кисть боярышни и вывел её из хоровода пар. Он хотел поговорить с ней, но Евдокию пригласил танцевать Стефан. Князя же схватила за руку Катарина и потащила следом.

Господарь вежливо провёл боярышню по кругу, и мелодия сменилась. Стефан вернул Евдокию монахине и отправился приглашать новую даму.

— Пойдём, милая, отдохнём, — преодолевая усиливающуюся головную боль, мягко произнесла Аграфена. Она видела, что внучка всё время ищет взглядом князя, а его