Ариадна из чугуна и стали - Виолетта Орлова

Кей сидел вместе со всеми и пытался сосредоточиться на лекции, но у него это получалось с переменным успехом.

– Иногда я жалею, что учусь в магникуме, – шепнул ему на ухо Идзи. Кей покосился на соседа.

– Почему?

– Девчонок мало, да и те, что есть, не ахти.

Кей лениво скользнул взглядом по соседнему ряду. Однотонные чинные платья, пышные юбки, белые переднички и целомудренные воротнички, из которых выглядывали комично серьезные лица, обильно сдобренные прыщиками.

– Зато в семинарии есть очень даже симпатичные, – мечтательно отозвался Кей, вспоминая дочку конструктора. Он сам до конца не мог осознать, как всего за несколько лет, Элли из тощей занудливой занозы умудрилась превратиться в самую прелестную девчонку в городе. Ее руки не добивался разве только старый Роджер, да и то, лишь потому, что предпочитал не изменять единственной своей подруге – бутылке джина.

– Я знаю, о ком ты думаешь, – понимающе хихикнул Идзи, но его прервал ядовитый голос госпожи Браун.

– О ком же вы думаете, позвольте узнать? – взгляд ее глаз, не менее ядовитый, впился в лицо Кея.

– На столь увлекательной лекции по кавернообразованию думать получается исключительно о лекторе, – смело заявил он, по-ребячески улыбнувшись. Госпожа Браун, к сожалению, обладала одним существенным недостатком: у нее напрочь отсутствовало чувство юмора. Она сухо кашлянула, а затем прогнусавила, с силой выталкивая слова из горла:

– Жаль, что вы излишне легкомысленны, Кей Корхонен. Будь вы посерьезнее, возможно, вашей семье удалось бы избежать трагедии.

Едкие слова механически задребезжали в воздухе, аудитория притихла, ожидая бури. Не помня себя от ярости, Кей вскочил с места. В голове стучало, перед глазами – кровавая пелена. Учитель с явной издевкой смотрела на него, упиваясь своей безнаказанностью. Он ничего не сказал, просто демонстративно вышел из лектория, хлопнув за собой дверью. Глупо, наверное. Домой возвращаться не хотелось. На улице – ранняя весна, снег еще не сошел. Однако их город уже не выглядел прежним: изрытый кавернами, будто оспинами, уродливый, полуразрушенный. Удивительно, что для создания магникума выбрали именно его, хотя, впрочем, ничего удивительного, учитывая, что станция «Лихая» находилась на Великом стальном тракте из «Урочища» до спасительной «Олам-Хаба». Здесь курсировали поезда по безопасной железной дороге; сурьины пропускали по рельсам свою энергию, благодаря чему каверны не могли поглотить пути.

Задумавшись, Кей брел по узкой улице, покрытой слякотью; прохожие здесь были редким явлением, лишь возле одного кособокого сарайчика на перевернутой шарманке сидел поникший чистильщик обуви и уныло покачивался в такт порывам ветра, точно метроном. Позади него возвышалась окаменелая каверна, тоже какой-нибудь несчастный, теперь уже безымянный.

Кей и сам не понял, как оказался возле женской семинарии. Какое-то время он кружил вокруг мрачного здания с двумя устрашающими башнями, не решаясь, однако, пройти в сад, окаймлявший семинарию. Университетские надзиратели и так уже косо на него поглядывали: их угрюмые глаза с прищуренными шторами век по-шпионски следили за всеми, кто покушался зайти на их территорию.

Наконец, его терпение было вознаграждено: перед глазами мелькнуло распахнутое норковое пальто и строгое черное платье под ним. Оно плотно облегало стройную фигуру: неприступная крепость решила подразнить фантазию своих завоевателей. Симметричные белые кудряшки красиво контрастировали с черным.

– Опять прогуливаешь? – язвительно поинтересовалась Элли, совсем как в детстве, только тогда ее голос был противен для уха, а сейчас от него бежали мурашки по коже.

– Пришел проводить тебя до дома. Я знал, что твои занятия закончились. Я же сурьин, и все такое.

– Враки! – хихикнула она. – Ничего такого ты не знал. Я прекрасно осведомлена о ваших способностях. Они крайне ограничены.

– До тех пор, пока нам не встретится каверна.

– А она и не встретится. У нас все давно застыло. Я ни за что не пойду с тобой по улице, проваливай.

Кей дерзко прищурил глаза, а затем выдал с невероятным апломбом:

– Спорим на поцелуй, что ты не только пойдешь со мной, но еще в конце поцелуешь меня на прощание?

Элли презрительно фыркнула, но соблазнительные губы изобразили некое подобие улыбки. – Поцелуешь за поцелуй? Ты специально использовал тавтологию или просто неграмотный?

Не отвечая, Кей весело подхватил ее тяжелый портфель.

– Что там у тебя, колесная пара? – язвительно поинтересовался.

– Тю-ю, сразу видно, сынок машиниста. Кроме ПТЭ43 ничего отродясь не читал, да, бедолага?

– Почему же, читал. Интересно узнать твои предпочтения…

– А ты посмотри.

– Основы психологического знания? Проблемы бытия человека? Будешь психологом, Элли? – присвистнул он, впрочем, не без иронии.

– Да, всегда хотелось разбираться в людях, – очень заносчиво проговорила она.

– Разбираться в людях? Лучше уж подружись с кем-нибудь. Сразу во всем разберешься.

– Не с тобой же мне дружить.

– Вообще-то, тебе еще со мной целоваться. А это делать всегда приятнее с тем, кого знаешь.

– И не мечтай даже, сурьин.

Переговариваясь подобным образом и обмениваясь колкостями, они неторопливо шли по мостовой. Мимо них по рельсам проносились обильно дымившие паровые трамваи.

– Прокатимся на империале?

– Так и знала, что внутри сидеть слишком дорого для тебя…

– Вовсе нет, просто не так интересно.

Они остановили трамвай, прокомпостировали билеты и ловко поднялись по винтовой лестнице на крышу. Кей заботливо укрыл подругу меховым одеялом. Они были единственными пассажирами в этот промозглый дневной час. Да и вообще людей в городе стало как-то меньше, особенно в последнее время. Они уезжали, испарялись, исчезали – никто не знал с достоверностью, о них даже не писали в газетах. Впрочем, теперь и расследований не нужно было проводить, зачем, когда во всех мыслимых и немыслимых бедах обвиняли каверны. Только Кей отчетливо понимал, источник бед вовсе не каверны, а сам человек. И так, увы, было всегда.

– Хочешь, покажу тебе кое-что занятное? Ложись на лавку и закрой глаза, – лукаво произнес он, глядя на Элли. Та потешно скривила носик.

– Надеюсь, ты не полезешь со своими поцелуями, – дурашливо отозвалась она, все же из любопытства подчиняясь. Он примостился на лавку рядом с ней.

– Зачем, когда ты сама попросишь меня об этом? Открывай!

Элли послушалась. Над головой половыми тряпками висели облака, сквозь дыры проглядывало солнце. Оно стало немножко другим – в ореоле серой плесени, но чистый, ясный свет все еще пробивался к земле: упрямо, неистово. Это внушало какой-то необъяснимый душевный трепет. Луч надежды во мраке пустот.

– Почему мир меняется? —с неожиданной грустью в голосе спросила Элли. От былой ее легкомысленности не осталось и следа.

– Меняемся мы, а мир – всего лишь наше отражение.

– Как думаешь, мы тоже станем кавернами?

Кей молчал. Откуда он знал?

– Мачеха