Лесная обитель - Мэрион Зиммер Брэдли

Но даже если на западе и впрямь есть какая-то земля, где можно укрыться от враждебного мира, Гай понятия не имел, как похитить девушку, даже если она сама того желает… да и захочет ли Эйлан с ним бежать? Он вовсе не собирался бросать вызов всем своим родичам, не говоря уже о семье Эйлан. Ничего из этого не выйдет, кроме горя для них обоих.

Чего доброго, Эйлан уже с кем-то помолвлена, невзирая на все уверения Бендейгида, что девушка якобы слишком молода. В конце концов, большинство римлянок в ее годы уже замужем. Что ж, отец волен, если хочет, обручить его с кем угодно! Дочь Лициния вроде бы тоже совсем юна, так что, может статься, ему не придется надевать хомут на шею прямо сейчас. Лучше вообще выбросить женщин из головы, думал про себя Гай. Видят боги, он честно пытался. Но снова и снова, при виде серых глаз и отблеска светлых волос – порою в какой-нибудь галльской рабыне, – перед внутренним взором Гая вновь оживал облик Эйлан, ясно, как наяву, и на глаза юноши наворачивались слезы.

Гаю очень хотелось расспросить Кинрика о том, как поживает его семья. Но когда римлянин собрался наконец с духом, молодой великан уже исчез. А учитывая обстоятельства, может, оно было и к лучшему.

Эйлан внезапно проснулась и заморгала, пытаясь вспомнить, где находится. Может, ребенок заплакал? Или ей что-то приснилось? Но Майри с младенцем мирно спали на кровати в стенной нише с другой стороны от очага. Эйлан пошевелилась, и ее маленький племянник Вран завозился во сне и теснее прижался к ней. Жрица Кейлин неподвижно лежала у самой стены. Эйлан, устроившаяся на краю постели, поближе к огню, спала плохо, урывками. Снилось ли ей хоть что-нибудь, она не помнила – знала только, что пробудилась и неотрывно глядит на алые искорки в очаге: дрова уже прогорели до углей.

– Я тоже слышала, – прозвучал в темноте негромкий голос Кейлин. – Снаружи кто-то есть.

– В такой час? – Девушка прислушалась, но вокруг царило безмолвие: лишь со свесов крыши падали капли да потрескивали головешки в очаге.

– Тише, – поспешно одернула ее жрица.

Кейлин выскользнула из постели и бесшумно проверила запор на двери. Щеколда была надежно задвинута до конца, но спустя мгновение Эйлан снова услышала разбудивший ее звук: кто-то надавил на дверь снаружи, и засов чуть прогнулся.

Эйлан поежилась. Девушка выросла на страшных рассказах о разбойниках, но она с рождения жила в большом доме Бендейгида, под защитой вооруженных воинов своего отца. Двое работников, помогающих в поле и по хозяйству, ночевали в соседнем круглом доме, а хутора всех прочих вассалов, присягавших Родри на верность, были разбросаны там и тут среди холмов.

– Вставай – только тихо! – и одевайся по-быстрому, – прошептала Кейлин. Дверь снова заходила ходуном. Эйлан, дрожа, послушалась.

– Отец всегда говорил, что если придут грабители, надо прятаться в лесу…

– Сейчас это нам не поможет: дождь льет ливмя, а Майри еще слаба после родов, – чуть слышно объяснила Кейлин. – Подожди.

Дверь затрещала – кто-то навалился на нее всей тяжестью. Проснулась Майри и забормотала что-то себе под нос. Но Кейлин, уже полностью одетая, закрыла ей рот ладонью.

– Молчи, если тебе дорога твоя жизнь и жизнь твоего ребенка, – шепнула она. Майри, охнув, затихла; малышка, по счастью, спала.

– Может, спрячемся в погребе? – прошептала Эйлан. Дверь опять затряслась. Те, кто был снаружи, явно вознамерились вломиться в дом силой.

– Ждите здесь и, что бы ни произошло, не вздумайте визжать, – вполголоса велела Кейлин и подошла к двери. Майри вскрикнула: Кейлин взялась за задвижку. – Тебе так хочется чинить эту дверь после того, как они ее выломают? Мне так нет! – свирепо заявила жрица.

Она рывком отодвинула засов – и дверь с грохотом распахнулась. С десяток мужчин ворвались внутрь, как будто их зашвырнул в дом ветер – и остановились как вкопанные, едва Кейлин выкрикнула одно-единственное, прозвучавшее приказом словом. Это были дюжие здоровяки, одетые в шкуры и лохматые плащи из грубой шерсти поверх рубах в еще более яркую клетку, нежели у бриттов; всклокоченные, нечесаные космы в беспорядке рассыпались по плечам. Рядом с ними Кейлин казалась хрупкой как ивовый прутик. Ее темные распущенные волосы ниспадали поверх неподпоясанного синего платья до самой талии; ветер, задувая в дверной проем, чуть шевелил длинные пряди. Сама жрица застыла недвижно как изваяние.

Майри, крепко прижимая к груди дитя, нырнула под одеяло. Один из незваных гостей рассмеялся и негромко что-то произнес. Эйлан содрогнулась. Ей отчаянно хотелось последовать примеру Майри, но девушка оцепенела от страха.

Звенящий голос Кейлин раздался снова – и жрица шагнула назад, к очагу. Взгляд ее словно бы завораживал незваных гостей: они приросли к месту, во все глаза глядя на жрицу. Кейлин опустилась на колени и погрузила руки в золу и угли. А затем внезапно встала и швырнула горсть угольев в чужаков. Опять прокричала что-то – разбойники, задохнувшись, отпрянули, и вдруг, повернувшись, кинулись прочь из дому, в спешке сшибая друг друга с ног и ругаясь на неслыханной смеси бриттского и еще какого-то незнакомого девушке языка.

Жрица с хохотом последовала за ними до порога – голос ее, высокий и пронзительный, как клич сокола с небес, летел чужакам вслед. Кейлин с шумом захлопнула дверь, отгородившись от ярости ветра. И снова воцарилась тишина.

Убедившись, что недруги в самом деле ушли, Кейлин обессиленно опустилась на скамью у очага. Эйлан, дрожа всем телом, подошла к ней.

– Кто это был?

– Разбойники… сдается мне, в этой банде были и северяне, и мои соотечественники, – промолвила Кейлин. – Так что мне вдвойне стыдно, ведь я сама родом с Эриу, а сюда меня привезла Лианнон. – Она встала и принялась вытирать лужицы дождевой воды, нанесенной ветром.

Эйлан поежилась.

– А что ты такое им сказала?

– Я им сказала, что я – бандруи, женщина-друид, и если они только посмеют тронуть меня или одну из моих сестер, я прокляну их огнем и водою; и я показала им, что действительно обладаю такой властью. – Кейлин вытянула руки. Эйлан своими глазами видела, как жрица зачерпнула горстью раскаленные уголья, но на ее тонких белых пальцах не осталось ни следа ожогов. Или все это девушке только приснилось?

Вспоминая, как Кейлин что-то прокричала вослед чужакам, Эйлан робко переспросила:

– Почему сестер?

– Согласно принесенным мною обетам, все женщины мне сестры. – Губы ее саркастически изогнулись. – А еще я сказала, что если они уйдут и оставят нас в покое, я дарую им благословение.

– И ты их благословила?

– Нет;