Никольский. Выйти из Тени 2 - Макс Волков

— Весьма, — отозвался я, пытаясь унять легкую дрожь все еще гулявшую по телу.

Сил не осталось совершенно. Собрав остатки воли в кулак, я закрыл кран и выбрался из душа. Забыв захватить полотенце, как был мокрым и голым, я доплелся до кровати и рухнул, тут же провалившись в глубокий сон.

* * *

Из сна меня вырвал звон столового серебра и дорогого фарфора, разлетавшегося на осколки. Я резко открыл глаза. Но увидев лишь потолок, я понял, что надо повернуть голову. Едва сделал это, как обнаружил стоявшую у кровати Машу, приживавшую к груди пустой поднос. Горничная смотрела на меня во все глаза и быстро заливалась румянцем. В чем дело я понял не сразу.

Наконец сообразив, я резко дернул на себя вторую половину одеяла.

— Мария, в следующий раз стучитесь, будьте так любезны! — раздраженно пробурчал я, поднимаясь на локтях.

— Так я стучала, а вы молчали. Я подумала, не случилось ли чего. Вот…

Я посмотрел на красное пухлое лицо Маши, потом на лужу на полу. Все, что осталось от утреннего кофе. Отличного, между прочим кофе, который Мария варила гораздо лучше Зои.

— А как бы вообще узнали, что я дома? — уже гораздо спокойнее обратился я к горничной.

— Так вы куртку на перилах оставили, — развела руками девушка.

— Да? — это обстоятельство совсем вылетело у меня из головы. — Спасибо, Мария. И, пожалуйста, сварите еще один кофе, я сейчас спущусь в столовую. Можете идти.

Но горничная не двинулась с места, все еще таращась на меня. Нет, была бы на ее месте Зая, я даже раздумывать бы не стал. Но Машу не хотелось совершенно.

— Мария, вы можете идти. Осколки уберете позже, — твердым голосом хозяина положения скомандовал я.

Наконец сообразив, что делает что-то не то, девушка резко развернулась и пулей вылетела из комнаты.

— Доброе утро, господин! — тут же раздался голос Мико. — Если желаете, я могу заменить Зою.

— Нет! — поспешил ответить я, едва не подпрыгнув на кровати.

— Вчера было что-то не так?

— Все так. Просто… — я замолчал, пытаясь понять, а что все же было не так.

То ли меня выбивало из колеи отсутствие осязаемой партнерши, то ли ощущение разбитости и бессилия, которое я неожиданно почувствовал, полностью придя в себя. Но, так или иначе, повторять странные развлечения с собственной магией я не планировал. Пока.

— Просто сейчас нет времени. Много дел, — сбивчиво объяснил я, с трудом поднимаясь с постели.

— Я всегда к вашим услугам, если что, — напоследок напомнила Мико и замолчала.

Я вновь отправился в душ. Затем, облачившись в чистую одежду, почти бегом спустился в столовую, где меня ждала чашка кофе, домашнее печенье и Игнат. Последний, впрочем, меня не ждал, уже почти доев свою традиционную кашу.

— Сегодня, кажется четверг, — услышал я привычное брюзжание, едва появившись на пороге кухни. — Прогуливаешь?

— Полагаю, сегодня прогуливает значительная часть университета, включая преподавателей.

Я подошел к столу и, взяв чашку, в три больших глотка выпил весь кофе.

— Вчера был банкет у княгини Разумовской.

— Ты не говорил, — нахмурился гувернер.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, — я пожал плечами и, покрутив головой, добавил. — А где Мария? Хотел сказать, чтобы приготовила комнаты к приезду гостей.

— Гостей? — произнес Игнат раздраженно, почти бросив ложку в тарелку с кашей, но, в последний момент вспомнив о приличиях, удержался. — Тимофей, мы же договаривались!

— Да, я помню, что ты скрываешься. Но, поверь, эти люди точно тебя не знают. Ты ведь не был в Рязаний?

Я покинул кухню, не дождавшись ответа. Встретив по пути к выходу Аглаю Константиновну, распорядился насчет комнат.

В общежитие университета я попал уже после полудня. Войдя в комнату, напоролся на вопросительный взгляд Воронцова и осуждающий — Остапова.

— Явился, — хмыкнул Лешка.

— Что?

— Да мы тебе все утро звонили. Собирались о твоем исчезновении уже в ректорат сообщать и в полицию, — пробурчал Никита.

Я вспомнил о разрядившемся еще вчера телефоне, лежавшем в кармане мертвым грузом.

— С чего вдруг?

— А с того! Кто вчера с Беркутовым подрался? Кто знает, чего от этого отморозка ожидать можно! — беспокойство моего соседа было настолько искренним, что мне даже стало приятно.

— Вот кстати об этом я и хотел с вами поговорить. Поскольку от этого отморозка ожидать можно чего угодно, я подумал и принял волевое решение переселить вас к себе в особняк. По крайней мере, до конца конкурса.

А там, возможно и до конца года, пока Беркутов не закончит Университет. Но об этом вслух я говорить не стал.

Остапов и Воронцов переглянулись. Лешка едва раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но я перебил его.

— Это не обсуждается. У вас есть полчаса, пока я переговорю с ректором. И Даша тоже переедет через пару дней.

Сказав это, я развернулся и вышел. Почему-то у меня не было сомнений, что ребята сделают так, как я сказал.

Как ни странно, Зябликов был на месте. Я постучал, как того требовали приличия, и, дождавшись разрешения, вошел в кабинет. Ректор встретил меня уже с привычным радушием. Я вкратце изложил ему цель своего визита. О конфликте с Григорием, однако, упоминать не стал.

— Вы люди совершеннолетние, так что препятствий чинить не могу и не стану. Пусть только молодые люди напишут собственноручно заявления, что добровольно покидают общежитие. Комнаты могу пока оставить за вами, до сезона поступлений.

— Спасибо, то было бы замечательно, — поблагодарил я ректора и, уже собирался уходить, когда вспомнил кое о чем еще. — Скажите, Марк Владимирович, а не сохранились ли у вас фотографии с моим дядей. Очень бы хотелось на него посмотреть. К сожалению, в доме не осталось ни одной.

— Нет, абсолютно точно вас заверяю, — ни минуты не раздумывая, ответил Зябликов. — Ваш дядя и так не любил фотографироваться, а после того, как в контрразведку пошел, так тогда вообще все документы изъяли. В их архивах, полагаю, есть фотографии. Но вряд ли кто-то предоставит вам доступ к ним.

— Жаль, — вздохнул я.

— Тимофей Александрович, как ваши успехи в боевой магии? — неожиданно поинтересовался ректор. — Вяземский не притесняет?

— Нет, все хорошо. Я вполне доволен уровнем преподавания, — пожал я плечами. — Что ж, до свидания, Марк Владимирович.

Я покинул кабинет ректора немного раздосадованный. Меня действительно раздражало то, что я столько слышал о Николае Никольском, а увидеть его не мог. И куда могли деться все фотографии из его дома? Вопросов, окружавших загадочную личность графа, становилось все больше. Ответов же не прибавилось ни на один.