Никольский. Выйти из Тени 2 - Макс Волков

нам двойняшек и Остапова. А через минуту к нам вернулась Марго. Мы проводили ее и девушек до машины. Княгиня пообещала в субботу доставить Дарью в мой особняк. Софья сказала, что была очень рада новому знакомству, и пожала руки Никите и Лешке. Лешке особенно долго. Наконец, все трое сели в автомобиль и уехали.

Я обернулся к Никите, готовый отпустить язвительную шутку по поводу томных взглядов Алексея на баронессу, но тот серьезно покачал головой. Да, глядя на одновременно сияющего и растерянного Воронцова было понятно, что парень влюбился с первого взгляда и по самую макушку. Что ж, я мог ему только посочувствовать. Поэтому я довольно резко прервал поток мыслей юного мечтателя распоряжением тащить чемодан к воротам.

В особняк мы прибыли под вечер. В холле нас встречала целая делегация из горничной, домоправительницы и гувернера. Я обстоятельно всех представил друг другу. Аглая Константиновна, расплываясь в улыбке, сообщила, что комнаты готовы, а насчет ужина все только ждут моего распоряжения. Парни были смущены подобным приемом. Особенно Лешка, явно привыкший обходится без прислуги. По распоряжению домоправительницы Маша отправилась накрывать на стол, Аглая решила сама показать ребятам их комнаты. А я остался в холле с хмурым Игнатом.

— Ну видишь, небеса на землю не упали, и охранка за тобой не пришла. Вряд ли когда-то в своей жизни ты пересекался с этими двумя.

— Не понимаю, зачем нужен этот филиал студенческого общежития, — насупился гувернер.

Я постарался преобразовать простецкую физиономию Тимохи в серьезное лицо взрослого человека и ответил:

— Это не филиал, Игнат Семенович. Эти двое — мои друзья. И они будут здесь столько, сколько потребуется. Ты будешь редко с ними пересекаться. Почти весь день мы будем в Университете. Не дрейфь, все будет хорошо.

Игнат вздохнул, но, кажется, принял такое положение дел.

— Ой, чуть не забыл! В субботу приедет сестра Алексея. Она тоже будет жить с нами! — я радостно потер руки.

Густые брови гувернера скорее с мольбой, чем с гневом, съехались к переносице.

— Игнат, все под контролем. Тебя из-за твоей вечной газеты вообще не видно.

— Ты не исправим, Тимофей, — проворчал он и направился к лестнице.

— Сказать Маше, что ты будешь ужинать у себя? — поинтересовался я у спины гувернера.

В субботу утром позвонила Марго и сказала, что срочно улетает в Екатеринбург. У Никиты неожиданно выдалось внеочередное заседание редколлегии. Поэтому мы с Лешкой отправились за его сестрой. По распоряжению княгини нас без лишних вопросов пропустили в дом. После дней, проведенных у Разумовской, Даша действительно расцвела и окончательно перестала быть вторым Лешкой, чему я был очень рад.

К появлению девушки Игнат отнесся с благосклонностью. Он даже сдержанно улыбнулся в свои шикарные усы, когда я представлял его Даше.

«Старый ловелас», — подумал я, глядя как он забрал чемодан графини и отправился вслед за ней и Аглаей.

Теперь, когда все друзья были под одной крышей, можно было возобновить наши репетиции, ведь их график не нужно было ни с кем согласовывать, холл всегда был в нашем распоряжении. Я обернулся к Лешке, чтобы поделиться этой радостной новостью и поймал его задумчивый взгляд, которым он провожал моего гувернера.

— Если ты переживаешь за сестру… — начал я, но Воронцов не дал мне договорить.

— Твой Игнат Семенович на кого-то похож, — задумчиво протянул он.

— На модель с рекламы парикмахерской, — усмехнулся я.

— Нееет, — отмахнулся Лешка. — На кого-то помоложе и без бороды.

— Игнат без бороды не Игнат, — отшутился я, а сам задумался.

А что если Воронцов отчасти прав. Если мой гувернер не просто кого-то ему напоминает, а рязанский парнишка действительно где-то видел бывшего контрразведчика? С одной стороны, мне было безумно интересно узнать, кем был мой гувернер в прошлой жизни. С другой, я еще не знал на сколько могу доверять Алексею. Не побежит ли он в ближайший полицейский участок докладывать, где неожиданно всплыл беглый государственный преступник.

— Леш, — мой тон утратил даже намек на шутку.

— А? — Воронцов наконец-то полностью вернулся в реальность и посмотрел на меня.

— Если вдруг вспомнишь, на кого похож Игнат, обещай, что я узнаю об этом первым.

Мелкий демон, прищурив глаза, хитро улыбнулся.

— И единственным, я так понимаю.

— Правильно понимаешь.

И теперь уже мы вдвоем уставились на лестницу, по которой только что ушел гувернер.

* * *

Особняк Никольских действительно превратился в филиал общежития Императорского Университета. Правда, более комфортный, хотя бы потому, что теперь у каждого имелась отдельная комната и душ при ней. Но, как и в общежитии, мы собирались к завтраку в одно время без лишних напоминаний, а затем садились в мою машину и отправлялись на учебу. Я раздобыл у ректора разрешение оставлять автомобиль на внутренней парковке. Там размещался транспорт преподавательского состава.

Это обстоятельство резко повысило внимание окружающих к нашей компании. Никите это явно понравилось. Я насчитал минимум шестерых девчонок, заинтересованно стрельнувших глазками в его направлении. Остальные смотрели на меня. Двойняшки же скромно спрятались за нашими спинами. Правда, на середине пути им пришлось покинуть это убежище, потому что мы учились в разных корпусах. После Воронцовых отстыковался Остапов.

Размышляя о лекциях, я прыгал через ступеньку, поднимаясь к двери своего учебного корпуса, как вдруг кто-то врезался в мое плечо с такой силой, что я едва не промахнулся мимо следующей ступени и с трудом устоял на ногах.

— Смотри, куда идешь! — этот злобный голос я узнал бы из тысячи не глядя.

Но я все же посмотрел Беркутову в глаза.

— А, Григорий Аркадьевич! Вижу, нас неумолимо тянет друг к другу! — я расплылся в улыбке.

Вид перекошенной злостью физиономии Беркутова действовал на меня весьма ободряюще.

— Никольский, ты свои дурацкие шутки с Остаповым шутить будешь. Или хочешь еще раз на травку прилечь, как на приеме у Разумовской?

Я поднялся на ту же ступень, где стоял Гришка, и медовым шепотом произнес:

— Только вместе с вами, ваше сиятельство.

Беркутов схватил меня за лацкан пиджака и рванул на себя. И в этот миг мир вокруг замер. Студенты и преподаватели, еще секунду назад суетливо сновавшие вокруг, замерли, уставившись на нас во все глаза. Особенно удивленно смотрел преподаватель высшей математики. Повисла гробовая тишина. Видимо, сквозь пелену ярости Григорий все же уловил нечто странное, потому что зыркнув по сторонам, медленно разжал державшие мой пиджак пальцы и отпустил меня.

Надо же, значит, страх перед Беркутовым-младшим здесь не был возведен в абсолют! Видимо, в такие моменты Гришка не мог рассчитывать на поддержку отца, а лица всем не набьешь. Приняв это к сведению,