Плюшевый: пророк - Сергей Александрович Плотников

большая часть горожан в эту историю не поверила: Сора прежде не слишком часто появлялась на людях, не так уж много людей ее видели и могли найти сильное различие между ее нынешним обликом и прежним. Другое дело люди, с которыми она имела дело постоянно, и в Школе Цапли и за ее пределами — но они, кажется, в массе приняли объяснение, что никакого чуда тут нет. С одной стороны, лечение Иэррея, которое после долгих проб и ошибок все-таки исцелило ей спину (лечил-лечил и наконец нашел лекарство — бывает), с другой — влюбленность в «молоденького мальчика», то есть меня, и удачная косметика. Кстати, косметикой она действительно пользовалась — но для обратного эффекта: чуть добавить себе лет.

Помогало и то, что мало кто в точности знал ее возраст. Если женщина в шестьдесят пять начинает выглядеть на тридцать — это чудо. Если женщина в «старше пятидесяти» начинает выглядеть на «ну, пожалуй, что-то около сорока, может, моложе» — это вполне объяснимо без привлечения сверхъестественных сил!

Правда, у Соры в седине уже начали пробиваться пшеничного цвета пряди, но она угрожала мне, что специально будет их обесцвечивать, лишь бы поддержать легенду. Я был резко против, но осознавал, что мои доводы чисто эмоциональные. Очень хотелось посмотреть на нее с золотистыми волосами!

Так вот, после свадьбы пришла пора нам ехать в поместье Коннахов и повторять весь цирк там.

Герта я оставил на хозяйстве в Тверне вместе с мастером Эткином, надежным управляющим Сорафии. Брат слегка нервничал, поскольку осознавал, что большую часть решений по резиденции Дуба ему придется принимать самостоятельно, пусть даже советуясь с опытным человеком. Ни я, ни Фиен просто не успеем дать ему совет в письме, если решение будет нужно принимать срочно! И именно из-за того, что он хорошо понимал ответственность, я почти не сомневался: Герт справится, даже если наделает мелких ошибок. Хотя на первых порах не собирался бросать его надолго: после праздника Солнцеворота мы с Сорой собирались вернуться в Тверн, заняться делами в городе, а потом, уже к весне, поехать обратно в поместье. Мне нужно будет принять экзамены, а потом мы вместе с Сорой отправимся к Йермскому руднику. Или, может быть, съездим на рудник еще до экзаменов, если весна будет ранней — поглядим!

Кстати, этой же весной мы планировали начать в нашем поместье возведение дополнительных зданий для учеников Цапли: будет у нас загородный кампус медуниверситета, более подходящее место для биологических исследований (та самая новая лаборатория, про которую Сора ворчала, что она ей нужнее ювелирных украшений) и заодно резервная база. А то нынешняя загородная резиденция Цапель представляла собой сравнительно небольшой дом, расположенный бок о бок с загородными резиденциями еще нескольких городских Школ. Слишком хорошо всем известное и тяжело защищаемое место!

Не говоря уже о том, что как только нам понадобятся более сложные исследования, там будет трудновато обеспечить секретность и защиту от контаминации. Не то чтобы я боялся, что в ближайшее столетие мы дойдем до исследования вирусов или болезнетворных бактерий, но… а с другой стороны, почему, собственно, и нет? Увеличительные стекла есть — микроскоп можно собрать. Вопрос только в том, чтобы напустить на проблему нужных специалистов!

Впрочем, ладно, это размышления для будущего времени.

Впервые я ехал из Тверна домой «в режиме туриста». Или даже в режиме «туриста в медовый месяц».

Мы с Сорой никуда не спешили, не гнали лошадей. Да и сложновато было спешить, учитывая, что за нами ехала отдельная повозка с подарками для свекрови от уважительной невестки, за которыми приглядывала Сорина служанка — та самая бессменная пожилая Ия. Когда я спросил, не лучше ли этой старой даме остаться в резиденции с точки зрения здоровья, Сора покачала головой и ответила: «Я и сама предлагала! Нет, приказать ей сидеть дома — значит, насмерть обидеть!»

Ладно, решил я, так оно даже и лучше. Верных людей нужно держать ближе. Я все равно собирался зажигать Черное Солнце в экспериментально-лечебных целях вблизи поместья Коннахов — заодно и эту заслуженную старушку подлечу! Сильно омолаживать, увы, не стоит: от слухов не отмашешься. Но добавить здоровья обязательно нужно. В конце концов, эта женщина спасла жизнь моей жене. За нами должок.

Мы сделали крюк, чтобы заехать в загородную резиденцию Цапель. Я полюбовался на лабораторию — светлая, чистая, неплохо оборудованная (по местным меркам!) комната, в которой царил тяжелый запах плесени! Поглядел и на крольчатник, потискал кроликов и даже захватил одного особо удачливого подросшего крольчонка в клетке в подарок Ульну и Беру. Естественно, такого, на котором еще ничего не испытывали.

— Еще бы нам надо таких на еду разводить, — заметил я, — тоже разнообразие. Но это потом, сейчас в повозке места нет.

— Да, тут лучше сразу десяток брать, — подтвердила Сора. — Но учти, что эти кроли не породные, в них жрать особо нечего. Селекцию именно на мясо мы не проводили, так что даже не знаю, стоит ли возиться. Мы продаем любителям экзотики и разнообразия. И выходим даже не в ноль, продажа мяса кролей покрывает процентов восемьдесят расходов на корма.

— Посчитаю, — согласился я. — У нас корма свои, а вы-то закупаете. И труд по заготовке — бесплатно-принудительный.

Сора фыркнула.

— Пожалуй, надо будет и наших мальчиков к вам гонять «на картошку».

— На пшеницу и ятерию, — поддержал я. — А что, хорошее начинание! Трудовая дисциплина — полезная штука. Только, конечно, платить им за это придется… А это все осядет сама знаешь где! У самогонщиц и маман-любительниц.

— И оживит деревенскую экономику, — хмыкнула Сора. — Пусть крестьянки подзаработают! Только налогом их обложи. Сам знаешь, не можешь запретить — возглавь.

Из резиденции так же неспешно выехали на «главную дорогу», которая вела на мои земли через Лейкерт. Один раз остановились, чтобы устроить пикник, другой — чтобы полюбоваться видом. И, что самое удивительное, я не скучал в отсутствии привычного темпа «успеваем двадцать дел в срок, который едва хватило бы на одно». Здорово было просто наконец-то не спеша проводить время с женой: болтать обо всем на свете, обсуждать наши дальнейшие планы, даже вести теологические споры! Они, кстати, обычно сходили в ноль: у меня лучше память, так что я почти всегда мог процитировать Книгу близко к тексту. Зато Алёна — та еще упрямица — как правило, всегда могла интерпретировать тот или иной отрывок в свою пользу. (Что? Я тоже упрямый? Да ну, я исключительно гибок, рационален и легко меняю свое мнение при изменении обстоятельств!)

Но о религии мы