Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

Шарлотта пробиралась по грязному, плохо знакомому району города туда, где, как она надеялась, находился Пуант-де-Фуар, полный торговых лавок. Пару раз она ощущала прохладное и мимолетное присутствие призраков. Возможно, Гильдии Упокоения действительно не хватало людей, как сказал мальчик из призрачного леса, или же в столице в последнее время стало появляться больше призраков, как и дома на юге. В любом случае у Шарлотты сейчас не было сил на то, чтобы упокоить даже самого слабого духа.

Наконец базарные лавки уступили место более дорогим магазинам Пуант-дю-Маршан. Здесь располагались портняжные мастерские и магазины письменных принадлежностей. При виде ситцевого платья в галантерейной лавке у Шарлотты почти слюнки потекли. Когда она наконец вышла на площадь перед кафедральным собором, зазвонили колокола. Шарлотта по привычке отсчитала часы.

Она точно не доберется домой до рассвета.

В лучшем случае она просто идиотка.

Шарлотте действительно пора прекратить доказывать правоту Сен-Клер. Боль пульсировала в ее теле в такт биению сердца, пока она смотрела на собор. Вознесение Безмолвных Богов принесло больше вреда, чем Шарлотта только могла представить. Место, когда-то служившее центром поклонения Старому Богу, превратилось в гладкую мраморную глыбу. Здание скорее напоминало древний замок, чем церковь, три колокольные башни заполняли собой небо – квадратный исполин, коронованный шпилями из лилий и мечей.

Шарлотте это место нравилось больше, когда над храмом возвышались живые деревья.

Справа раскинулось самое старое кладбище в Тютёре, и хотя Шарлотта устала до изнеможения, она все равно уверенно ступила внутрь через ворота. Если и существовало место, откуда нельзя стереть ее бога, оно находилось здесь, среди мертвецов.

Соборное кладбище было маленьким. Здесь лежали целые поколения жителей города, но большая часть костей находилась под землей, замурованная в стены лабиринтоподобных склепов. Надгробия, стоявшие по обе стороны от дорожки, были одними из самых старых в городе, и во мраке Шарлотте с трудом удавалось разобрать имена. По привычке она потянулась вперед своим сознанием в поисках призраков.

– Если бы хотя бы один из вас мог показать мне, что происходит в этом городе, – прошептала она и провела рукой по надгробию, покрытому лишайником.

Корни преисподней, что заставило Петраса стать мятежником? На чьей стороне находится Гильдия Упокоения? Могут ли они доверять Мике, если Артюс поддержал кардинала, когда она велела распустить Орден? Но мертвые, лежавшие в святой земле, хранили молчание, и Шарлотта была рада за них.

Мужской голос прервал ее размышления, и Шарлотта замерла. Она обогнула ближайший склеп и увидела силуэт, окутанный мерцающим светом фонаря. В нескольких шагах от нее, в благоговении преклонив голову перед собором, стоял мужчина, высокий и нескладный. Живот Шарлотты скрутился в узел.

Капитана Монтеня нельзя было не узнать. Даже в темноте.

16. Шарлотта

Шарлотта проглотила рвущееся с языка ругательство.

Ей следовало вернуться в Отель, но поза капитана заставила ее застыть на месте. Шарлотта успела забыть, что на самом деле значил его красный мундир. Монтень не только верен кардиналу. Он также прошел обучение на священнослужителя.

У Безмолвных Богов, очевидно, очень низкие стандарты.

Шарлотта подобралась ближе. Она была почти уверена, что сможет сдержать себя и не убьет Люка де Монтеня на церковном кладбище. Она наблюдала за ним из своего укрытия, пытаясь отыскать в воспоминаниях любой намек на то, что встречала его в детстве. Она проверила список деревенских хулиганов, но каждый из них был учтен: все они выросли и вели нормальную жизнь. Шарлотта прокралась за другое надгробие, оказавшись достаточно близко, чтобы увидеть, как темные волосы Монтеня и его золотые наручи отражают свет ламп. Но когда до Шарлотты донесся звук его голоса, у нее перехватило дыхание. Капитан молился на древнем языке.

И это было прекрасно.

Одинокий голос Монтеня плыл по ночному воздуху. Холодок пробежал по коже Шарлотты. Его голос натолкнул ее на мысли о призраках и слезах. Слова древнего языка текли с губ капитана, словно вода. Каждое великолепное раскатистое предложение оканчивалось мелодичными звуками. Шарлотта выучила слова, которые были необходимы для упокоения призраков, но не могла говорить на древнем языке свободно. Когда Монтень молил своих богов – ибо она не могла подобрать другого слова, чтобы описать тоску в его голосе, – она сумела разобрать лишь одно слово: «говорите».

Порыв ветра взъерошил волосы Монтеня, и он замер.

– Пришли отомстить, леди Сэнд?

Исчезла красота его молитвы. Ее место занял кристально чистый тенор абсолютного контроля и властности, и плотина, которая удерживала Шарлотту на месте, разлетелась на осколки. Она выскользнула из своего укрытия, схватила Монтеня за воротник и прижала кинжал к его шее.

– Здравствуй, капитан.

Монтень сглотнул, и это движение стоило ему раны на горле. Из пореза тут же выступила капля крови. Сердце Шарлотты забилось чаще. Как, скажите, корни преисподней, он ее узнал? Ее подбородок замер над плечом капитана, и она ощутила аромат мыла, которым тот пользовался, – шалфей с ноткой дождевой воды.

Осознание, что запах ей понравился, пусть даже самую малость, вызвало у Шарлотты желание сплюнуть. Капитан улыбнулся, словно понял, о чем она думала.

Шарлотта заметила эту странность за полсекунды до того, как Монтень обхватил ее запястье и вывернул его. Кинжал упал на землю, капитан обернулся, прижал ее к ближайшему надгробию и приставил край наруча к мягкому месту под подбородком Шарлотты. В наруче явно скрывался хитроумный клинок на пружине. Если активировать механизм, лезвие насквозь проткнет ей челюсть и войдет прямо в мозг.

Сильное бедро капитана прижимало Шарлотту к камню, и, хоть она и пыталась не делать глубоких вдохов, каждое движение ее груди ближе, чем ей хотелось бы, подталкивало острие его клинка к тому, чтобы рассечь ей кожу. Возможно, у него имелось на то право, ведь воротник его красного мундира был заляпан кровью, которую пустил ее собственный кинжал.

Взгляд гранитно-серых глаз Монтеня впился в Шарлотту. Его губы сжались в тонкую линию, словно он предпочитал, чтобы некоторые слова никогда не покинули его рта, и целая гамма эмоций отразилась на его лице. Взгляд Монтеня замер на кончике ее носа, на короткое мгновение стал отстраненным, но затем капитан, казалось, опомнился.

Шарлотта заглянула за его плечо, ожидая, что там вот-вот появятся гвардейцы. Монтень склонился ниже, чтобы сравняться с ней ростом. Его взгляд проследил за каплей пота, скатившейся по ее виску.

– Никто не смеет тревожить меня, когда я молюсь, – сказал он, словно прочитав ее мысли.

Они были одни, и его слова одновременно казались угрозой и обещанием.

– Тебе повезло, – съязвила Шарлотта, и ее взгляд упал на то место, где его бедра соприкасались с ее телом. – Мы наверняка выглядим как любовники.

Она надеялась, что эти слова заставят его ощутить неловкость, но Монтень только весело фыркнул. Он склонил голову набок, и его гранатовая сережка сверкнула в тусклом свете.

– Жаль, что с Орденом покончено, – сказал он. – Твой дерзкий ротик отлично вписался бы в их компанию. – Капитан отпустил ее и отступил на шаг, вскинув руки в воздух. – Пролить твою кровь в этом месте – значит осквернить его. И вопреки тому, что ты можешь думать обо мне, я бы не хотел усугублять ситуацию.

В его тоне крылся очевидный намек: если Шарлотта решит сразиться с ним здесь, ее арестуют – и это в лучшем случае. Она выпрямилась в полный рост и вскинула руки, повторив за капитаном. Его взгляд вновь скользнул по ее лицу.

– Ссадина на лбу быстро зажила, – отметил он.

– Она была не так глубока, как казалось на первый взгляд, – ответила Шарлотта. – Где Грандье?

– Лейтенант задержан и находится во дворце в ожидании суда.

– Этого недостаточно.

Грандье заслуживал суда, но Шарлотта сомневалась, что его накажут достаточно строго. Ее охватило разочарование, ведь, если его держат под замком, она не сможет до него добраться.

– Этого должно быть достаточно, – отозвался