Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

– Да тут и чинить нечего!

В комнату вошла Сен-Клер, ее глаза раскраснелись после вчерашнего загула.

– Это можно сказать не только о флаге, Пастор, – заметила она, направляясь на кухню и в лежавшие за ней катакомбы. – Никто не обрадуется, оказавшись на тонущем корабле. А мы пойдем ко дну очень быстро, когда кардинал узнает, что мы здесь.

– Это ты ударила Монтеня, – крикнул Лавина, входя в гостиную в компании Рене.

Сен-Клер через плечо показала ему неприличный жест и растворилась в темноте подземных тоннелей.

Кофе обжег губы Шарлотте. Рене стащил со стола яблоко и бросил его Полю. Страж-исполин одним укусом прикончил половину, пока Уорт смотрел на проход, в котором скрылась Сен-Клер.

– Почему она так много времени проводит в катакомбах? – спросил он.

Рене тяжело вздохнул:

– Она ходит туда, чтобы подумать.

– Это если предположить, что она не за выпивкой бегает, – проворчал Поль.

– Каждый раз, когда Сен-Клер пытается разбудить своего Стража и у нее ничего не выходит, она отправляется в катакомбы, – объяснил Рене и послал Полю неодобрительный взгляд.

Шарис. Первый Страж. Шарлотта не могла избавиться от мысли, что остатки Ордена справлялись бы со своей задачей куда лучше, если бы Белла Шарис наконец проснулась и встала с ними плечом к плечу.

– Возможно ли, что Шарис отвергает их связь? – спросил Уорт. – Они спорили в ту ночь, когда король и королева были убиты.

– В последний раз, когда я предположил такой вариант, Сен-Клер ткнула в меня кинжалом за обеденным столом, – мрачно сообщил Лавина.

Рене фыркнул.

– Она тебя выпотрошила – вот более подходящее слово, – сказал он. – Она разрезала его живот на две части. Кленовые листья валялись повсюду. Мешковина была полностью разорвана. Мне потребовалось почти два дня, чтобы его починить. Знаешь, что она заявила, когда я сказал, что ее истерика подбросила работы мне, а не преподала Полю важный урок?

– Держу пари, она назвала тебя идиотом, – сказала Шарлотта.

– Почти, – ответил Рене. – Она сказала, что это моя награда за то, что связал себя с великаном, лишенным мозгов.

Шарлотта рассмеялась, но взглянула в сторону катакомб с легкой грустью. Сен-Клер была сложным человеком, но было очевидно, что она страдает. Шарлотта не могла избавиться от чувства, что Уорт проснулся для нее, потому что у него не осталось другого выбора. Но каково это – много лет иметь напарника, а затем оказаться брошенной?

– Я надеюсь, Шарис просто злится, – сказал Уорт. – Помнишь, как ее на клочки разорвал муж той портнихи? Тогда она отказывалась просыпаться целую неделю.

Лавина закатил глаза:

– Я понятия не имел, что эта женщина была замужем!

– Тогда почему тебе понадобилось, чтобы кто-то стоял на стреме? – рассмеялся Рене.

– У нее был строгий домовладелец!

Смех Поля заставил Шарлотту улыбнуться, и на мгновение она почувствовала себя дома. Страж с аппетитом доел яблоко и взглянул на Уорта, вскинув подбородок.

– Но если серьезно, в словах Сен-Клер есть доля правды, – сказал он. – Монтень знает, что Шарлотта здесь. Он также знает, что ты проснулся. И уверен, он в бешенстве после того, как Ракель его вырубила.

– Он вряд ли хорошо это воспримет, – поморщившись, согласился Рене. – Думаю, сегодня улицы будут кишеть красными мундирами.

– Петрас призвал нас сюда не для того, чтобы мы гуляли по улицам, – отозвался Уорт.

– Мы не знаем, что планировал Петрас, – напомнил Поль. – Его последняя записка содержала только отчаянное предупреждение, а эти уроды убили его прежде, чем он успел рассказать обо всем подробнее. Можно было бы надеяться, что старик оставит нам чуть больше. Защищайте принца. Прекрасно. Как мы должны это делать, продолжая скрываться?

Действительно, было бы неплохо получить более подробные указания от Петраса. Учитывая краткость его записки, капитан наверняка знал, в какой серьезной опасности находится. Но почему тогда он не оставил более содержательных инструкций?

Шарлотта вскинула голову.

– Возможно, он рассказал нам больше, – выпалила она. – Мог ли он оставить для нас что-то здесь?

Рене покачал головой.

– Как только мы приехали, я в первую очередь обыскал Отель и дом Петраса, – сказал он. – Тут ничего нет.

– А ты проверил книгу Лучника? – спросила Шарлотта.

– Я не смог ее найти. Ее не было в комнате.

Шарлотта встала, оставив свою кофейную чашку на столе.

– Где находится комната Петраса? – спросила она, направившись к лестнице. – Книга Уорта лежала не в его комнате, а в комнате моего отца. Если Лучник проспал большую часть последнего десятилетия, Петрасу приходилось самому заполнять книгу.

– Его комнаты находятся на верхнем этаже, – сообщил Уорт. – Он любовался оттуда городом.

Шарлотта направилась было к выходу в коридор, но Рене мягко остановил ее.

– Нет, – сказал он. – Следуй за мной.

Стражи остались на кухне, а Рене повел Шарлотту глубже по коридорам первого этажа. Когда они вошли в кабинет, Шарлотта мгновенно пожалела о том, что не проводила здесь каждую свободную секунду. Вдоль стен выстроились книжные полки в форме церковных окон, и пускай в комнате недоставало естественного света, канделябры стояли на каждой горизонтальной поверхности. Если их зажечь, это место станет волшебным.

Рене указал пальцем в дальний конец комнаты: там одна из полок слегка утопала в стене. Декоративная резьба в верхней ее части изображала Старого Бога в мельчайших подробностях: листья и ветки короной венчали его древнюю голову, а затем, сплетаясь, обрамляли всю полку.

– Вытащи «Историю туфель», – подсказал Рене.

– Кому нужна «История туфель»? – спросила Шарлотта.

Рене хмыкнул, но глаза оставались серьезными. Шарлотта подошла к полке и потянула на себя книгу с тонким ярко-зеленым корешком. Что-то щелкнуло, и полка отъехала назад и вбок, открывая взору большой чулан. Маленькая кровать занимала большую часть пространства: она была заправлена, но одеяло помялось, словно человек, который спал здесь последним, рухнул на постель, не расстилая ее. Повсюду были беспорядочно свалены в кучи книги, как будто тот, кто их читал, хотел что-то отыскать. Он пытался, но терпел неудачу, а потому отбрасывал в сторону одну книгу за другой.

– Когда Петрас ломал голову над сложной задачей, он не покидал свой кабинет, – сказал Рене.

Он не стал входить в чулан, а остался ждать в большой комнате. Шарлотта дотронулась до тарелки, стоявшей на прикроватном столике: на ней лежал высохший кусочек недоеденного тоста, его края загнулись внутрь.

– Интересно, какую загадку он пытался разгадать до своей смерти? – произнесла Шарлотта.

– Хотелось бы мне знать, – ответил Рене.

Голос мальчика надломился, и Шарлотта встретилась с ним взглядом.

– Здесь нет твоей вины, Рене, – сказала она. – Петрас многое для тебя значил, но в твои обязанности не входило защищать его.

Рене отвернулся, утирая слезы. Шарлотта хотела поддержать его, но мальчику нужно было поставить точку в этой истории, а она не была уверена, что он сможет это сделать. Пустота в ее груди напомнила о себе: словно дикий зверь потянулся, пытаясь устроиться поудобнее. Ее горе и сожаление могла залечить месть. В идеале эта месть обретет форму Грандье, лежащего у ее ног в луже крови.

Рене был мягче. Что требовалось ему, чтобы заполнить зияющую рану, которую оставила после себя смерть Петраса?

Шарлотта прошлась по маленькой комнате, рассматривая неустойчивые стопки книг, пытаясь отыскать хоть что-то отдаленно похожее на «Книгу Пастора». Дважды обойдя чулан, она разочарованно выдохнула. Но тут она заметила чернильные пятна на подушке Петраса.

Шарлотта подняла ее и увидела большую книгу в кожаном переплете. Символ на обложке выглядел так же, как на книге Уорта, – перечеркнутое спящее пугало, но изображен он был на фоне чертополоха. Эта книга принадлежала Бенжи Сен-Жюсту – Лучнику, Стражу капитана Петраса. Шарлотта обхватила книгу руками и вышла к Рене, который стоял с закрытыми глазами, опершись о косяк ведущей в коридор двери.

– Нашла.

Он улыбнулся. Если бы только Шарлотте удалось вытянуть из него улыбку, не столь сильно пропитанную горем. Они вернулись на кухню, где ждали Стражи. Шарлотта положила книгу Лучника на стол и принялась перелистывать страницы до тех пор, пока не нашла самую последнюю заметку.

– Запись