Правила подводной охоты - Дмитрий Валентинович Янковский

— Пять метров осталось.

Рипли не смогла усидеть на месте, встала и остановилась у кромки люка. Гравилетчик вылез из-под брюха своей машины и подобрался ближе к амфибии, прислушиваясь к происходящему.

— Ноль. Краб точно под миной. Есть! Прошел выстрел из карабина.

В наступившей тишине мне показалось, что замерли сердца всех членов команды. Эта секунда решала все. Мина либо обезврежена, либо взорвется.

— Попал! — радостно выкрикнул Жаб. — Язычок обездвижен!

Я хотел облегченно выдохнуть, но акустик сорвался на крик:

— Она разматывает жгут! Хочет взорвать нитроглицерин резким ударом о дно!

Я вскочил на ноги, не зная, что делать.

— Она взорвется? — выговорил Пас.

— Всем в десантный отсек!!! — проревел Жаб, не вылезая из люка. — Живо!

Меня словно парализовало. Кажется, только Рипли сохранила здравость рассудка. Она двумя ударами сшибла нас с Пасом с крыши, а когда мы, оглушенные и обалдевшие, рухнули на песок, спрыгнула следом и закинула обоих в десантный отсек. К моему удивлению, там уже сидел гравилетчик. Как он протиснулся в люк быстрее нас, одним морским богам было известно.

— Куст, в машину! — крикнула Рипли так, что зазвенела броня.

Но тот не отозвался, и ей пришлось по плечи высунуться из люка.

Я сжался в комок, ожидая взрыва. Мне представилось, как ударная волна налетает на броневик и отрывает Рипли голову.

— На двадцать метров всплыла, — доложил Куст.

— Быстро в машину!

— На тридцать всплыла. Хочет сделать рывок помощнее. На сорок. На пятьдесят.

Рипли не выдержала и убрала голову в отсек.

— Рты раскрыть! — подала она нам команду.

Но вместо взрыва раздался щелчок динамика и голос Жаба:

— Отбой, охотники! Взрыва не будет.

До меня не сразу дошло.

— Краб перерезал якорный жгут, чтоб тварь не дергалась, — добавил он. — Все, мина плавает на поверхности, как дохлая рыба.

— Молодец! — радостно прошептала Рипли. — Какой же он все-таки молодец, барракуда его дери!

Она спрыгнула в песок и бросилась к морю.

— Неудивительно, что здесь все сумасшедшие, — нервно хихикнул Пас, открывая глаза.

— Да, работенка та еще, — согласился я и вылез наружу.

Мой приятель выбрался следом. Гравилетчик как ни в чем не бывало вернулся под гравилет. Рипли сорвала с Куста шлем и звучно чмокнула в щеку.

— С боевым крещением, салажье! — Куст смущенно высвободился из ее объятий. — Считайте себя принятыми в салаги официально. Если кто наедет, скажите, что Куст принимал.

В общем-то, это была неплохая награда за час нервотрепки. Пас ничего не понял, но я решил объяснить ему позже. Мы гурьбой вскарабкались по лесенке на крышу и собрались возле люка командирской кабины. Пас под шумок прильнул к окулярам бинокля, а то ему так и не дали попялиться в оптику.

— Краб, ты как? — донесся из кабины голос Жаба.

Ответ мы слышать никак не могли, поскольку компьютер переводил знаки Языка Охотников не в звук, а в текст на экране.

— Как он? — присел возле люка Куст.

— Что-то не отвечает, — удивленно ответил Жаб. — Может, обе руки заняты?

— Вряд ли. — Рипли нахмурилась.

Неожиданно подал голос Пас:

— Ничего себе! Это выстрелом из гарпунного карабина так рыбу глушануло?

— Какую рыбу? — презрительно скривился Куст, но тут же изменился в лице. — Рыбу?!

Рипли ничего спрашивать не стала, она оттолкнула Паса плечом и сама прильнула к окулярам бинокля.

— Огурец! — выкрикнула она. — Эта тварь успела шибануть Краба из "дудки"! Давай туда! Быстро!

Ее выкрик утонул в реве мотора, амфибия сорвалась с места и огромной лягушкой прыгнула в воду. Бинокль не удержался на крыше и вместе с треногой плюхнулся за борт.

Оказывается, по морю “Ксения” могла идти почти с такой же скоростью, как по суше, — две тугие струи пены из водометов погрузили заднюю часть машины и приподняли переднюю, так что она стремительно глиссировала, оставляя по бортам воронки водоворотов. Берег с гравилетом удалялся, как в ускоренной съемке. Пас распластался на броне, я ухватился за леер, а Рипли и Кусту — хоть бы что. Возможно, они бы и вальс могли станцевать на трясущейся крыше, но сейчас им было не до этого.

— Время? — спросила Рипли, перекрывая рев мотора и ветра.

— Прошло две минуты, как я без шлема, — ответил Куст.

— Значит, Краб еще жив. Эй, Огурец! Эта развалюха может двигаться чуть быстрее?

Никакого ответа мы не услышали.

— А ведь Краб сам не всплывет, — нахмурился Пас.

Понятное дело! Если жабры полопались от ультразвука, то подъем с потерей давления вышибет из тела всю кровь через открытый катетер. Тут надо ждать, когда кто-нибудь придет на помощь, разрежет скафандр и выдернет из катетера хитиновый клапан.

Рипли, не теряя времени, открыла нишу с жидкостным аппаратом.

— У тебя допуска нет! — остановил ее Куст. — Забыла? Без сигнала “ГАЖД” на тебя не набросится!

— Значит, пойду с кислородом!

— Там глубина восемьдесят метров! — Куст повертел пальцем у виска. — Вскипишь на всплытии, как бутылка с нарзаном.

— Не лечи мне мозги!

Из люка показалась голова Жаба.

— Кто будет нырять? — спросил он.

— Я! — коротко ответила Рипли.

— Вскипишь.

— И ты туда же! — разозлилась она.

— Ладно, молчу. А допуск? Рапорт-капсула просигналит на базу о превышении глубины.

— Плевать!

— Нет уж! Списаться по дурости я тебе не дам. Куст, можно как-нибудь экранировать капсулу?

— Ну уж нет. Там такие спецы работали!

— Не надо ничего экранировать! — перебила их Рипли. — Некогда. И не надо делать из меня дуру. Думаешь, мне охота возвращаться на камбуз? Я все продумала. Готовьте четыре грузила и фал с лебедкой. Кинжал плюс два коротких капроновых шнура. Это все, что мне нужно. И еще хороший свет. Огурец, у тебя ящики со “светлячками” распечатаны?

— Нет.

— Так на кой ты их возишь? — Рипли подняла брови. — На