Общество забытых мучеников - Анви Рид

ему указания. Попросил не спускать глаз со спального крыла парней. Я хотел пойти за математиком, но решил сначала закончить с Джосайей. Он вызвал у меня куда больше подозрений.

– Продолжай. – Эбель натянула на ноги одеяло.

Собор плохо отапливался, и сейчас ей хотелось не холода, который дарил ей своими касаниями Тимо, а огня… который внутри нее разжигал совсем другой человек.

– Джосайя долго сидел за столом. Перебирал листы, заполнял все эти штуки с бюджетами и другими скучными вещами. Но он постоянно отвлекался. Знаешь, как будто не мог сосредоточиться. Мне это знакомо. В универе студенты часто сидят на парах с такими лицами. И Кэруэл в итоге сдался. Вскочил, походил по кабинету. Стулья потолкал. Развязал галстук, будто тот его душил. Взъерошил волосы.

– Подозрительно, согласна.

– Потом постоял у окна, позалипал на могилы и, наконец, пошел пить чай. Пока заваривал, несколько раз просыпал мимо. Кружку чуть не разбил.

– И при чем тут моя смерть, Тимо? – Эбель уже успела расстроиться. Кажется, никакой полезной информации ей ждать не стоит.

– Да при том! – Тимо потрепал ее по плечу и посмотрел на нее взглядом, который говорил: «Вот прямо сейчас, вот в эту секунду как скажу, а ты ка-ак охренеешь».

– Джосайя разлил кипяток. Налил себе прямо на ботинки, потому что, как дурак, стоял и смотрел в одну точку. Когда пришел в себя, понял, что, ну… льет-то он мимо. Выругался, локтем сбил кружку со стола и все-таки ее разбил.

– Тимо… – Эбель вздохнула, – спасибо, конечно, за помощь, но…

– Наклонился, чтобы собрать осколки. А на полу, под шкафом, куда отскочил один осколок, лежал лист. Странный такой, желтый…

Эбель прикусила губу. Она была неосторожна. Кажется, не все листы она собрала обратно в сундук.

– И хрен бы с этим листом, Бель. Я уже подумал, что мне пора валить и ничего интересного не будет, но он занервничал. Ты бы видела, как дрожали его руки. Кэруэл стал сам не свой. Заозирался по сторонам. Кинулся к какому-то сундуку. Рылся в нем, что-то искал…

– Что было на листе, Тимо?! – Эбель наклонилась к нему.

– А, да, – закивал он. – Там… Там было объявление, Бель.

– Какое, мать его, объявление?

– «Мы лечим скур. Изгоняем из тел дьявола. Очищаем от грехов. Мы поможем вам. Вашим детям. Вашим друзьям. Приходите по адресу: Ортиз Вей, дом номер три. Наши двери открыты для вас только сегодня». – Тимо громко сглотнул.

Эбель нахмурилась. Виски пронзила острая боль. В ушах раздался оглушающий свист, от которого свело скулы и зарябило в глазах.

– Ортиз Вей, дом номер три… – Среди этого звона раздался знакомый голос. – Ортиз Вей, дом номер три.

– Джосайя достал папку. – Голос Тимо, тихий, еле слышный, жужжал где-то близко. – Там было твое имя, Бель. И это объявление он вложил в нее…

– Ортиз Вей, дом номер три… Ортиз Вей, дом номер три…

Эбель закрыла уши ладонями. Звон стал невыносимым, а белая пелена полностью застила глаза. Ночь резко сменилась ярким днем. Луна – ослепляющим солнцем, что за секунду выжгло зрачки. Эбель съежилась. Затряслась от напряжения, силясь отогнать наваждение, избавиться от долбаного воспоминания, которое причиняло столько боли. Эбель скатилась на пол. Холодные руки схватили ее за голову. Другие обняли, прижав к хрупкому телу. Эбель цеплялась за него, но оно ускользало. Утекало. Становилось нереальным.

– Ортиз Вей, дом номер три… – Звон в ушах вдруг затих, а слова стали четкими и громкими. – Вроде пришли. Вон табличка. Отлично! Давай, шагай быстрее, Эба!

Голос матери звучал где-то за спиной.

– Это мой… Наш. Наш последний шанс на нормальную жизнь. – Она подтолкнула дочь вперед, и та врезалась в дверь. – Веди себя прилично, Эба. И молчи. Говорить буду я.

Эбель разлепила глаза и сквозь ослепляющий свет различила лицо матери. Оно было нечетким, как и все вокруг. Кроме темно-зеленой двери, золотой ручки и колокольчика, к которому тянулась мать. Она подергала за язычок. За дверью раздались шаги, и спустя мгновение перед ними выросла женщина.

– Утро доброе. – Она дружелюбно улыбнулась.

– Вы лечите скур? – Не ответив на приветствие, спросила мать.

– А, вы по важному поводу. – Женщина выглянула на улицу и, осмотревшись, поторопила гостей зайти внутрь.

Гостиная была красивой. Картины на стенах. Мраморные статуи у парадной лестницы. Папоротники, раскинувшиеся у высоких окон. И… приторный запах ванили.

– Кто пациент? – спросила женщина милым голосом, от которого у Эбель по коже побежали мурашки.

– Вот… – Мать проглотила слово «дочь», вместо этого сказав: – Она. Она грешница. Скура.

Женщина перекрестилась. Мать повторила за ней.

– Откуда вы узнали про нас?

– Кто-то подбросил нам объявление в почтовый ящик. – Мама достала его из кармана широкой юбки. – Вот это.

– О! – Женщина радостно закивала. – Я поняла. Поняла! – И ее лицо расплылось в блаженной улыбке.

– Так что? Вы сможете мне… ей помочь? – Голос у матери был умоляющим, почти безнадежным.

– Конечно! – Женщина сразу подошла к Эбель и нежно приобняла ее. – Можете не беспокоиться. У нас работают отличные специалисты.

– Прекрасно! – Мать хлопнула в ладоши. – Сколько?

Женщина непонимающе наклонила голову.

– Ну, сколько мне нужно вам заплатить?

– Да что вы! – Она махнула рукой. – Никаких денег мы не берем. Мы спасаем жизни ради вас. Ради Бога.

Мама поднесла палец ко рту и прикусила ноготь. Она не верила, что самая заветная ее мечта сбывается прямо здесь и сейчас. Вот он – ее второй шанс.

– Бог есть! – воскликнула мать. – Наконец он услышал мои молитвы!

– Но, – женщина крепче вцепилась в Эбель, – ваша дочь должна будет остаться здесь. Может быть, на год… два… Лечение серьезное, мы не должны тороп…

– Конечно! Забирайте ее! – Мама отступила к двери. – Забирайте! Ради всего святого! Забирайте!

– Мам… – Эбель потянулась к ней, но женщина не дала ей сделать ни шагу. – Мам, пожалуйста…

– Подождите. – Женщина остановила мать.

Эбель обрадовалась, что наконец-то хоть кто-то на ее стороне. Хоть кто-то сможет отговорить обезумевшую женщину, бросающую собственную дочь.

– Понимаете, – начала она, – наше место тайное. Все, что сейчас здесь происходит, должно остаться только между нами.

– Конечно. – Мама приложила ладонь к груди. – Обещаю хранить молчание.

– Позже вас найдет наш человек и сообщит детали. Но до тех пор – ни слова. – Ее голос стал грубее и серьезнее. – Вы же не хотите… чтобы вы и ваша дочь пострадали?

– Я уже отстрадала свое. – Мама чуть не плакала от счастья. – Спасибо вам! И всего хорошего!

Она закинула сумку на плечо и заторопилась к выходу.

– Мам! – крикнула Эбель. – Прошу! Не надо!

Но та даже не обернулась.

– Тише… – Женщина крепче обхватила Эбель. – Тише…

– Мама! Не оставляй меня!

– Тише…

– Отпустите! – рявкнула Эбель и попыталась вырваться. – Мам! Это все обман! Тебя обманывают! Какое, черт его дери, лечение?! Мам!

– Тише…

– Да закройте вы свой рот! – Эбель замахнулась и ударила ее каблуком прямо по пальцам ноги.

Женщина завизжала и разжала руки. Кого-то позвала и, подойдя к комоду, что-то выудила оттуда.

– Мам! – Эбель догнала мать и схватила ее за запястье. – Я здесь не останусь!

Шейла обернулась. Ее лицо сияло от радости, а по щекам текли ручейки слез. Она нежно обхватила голову дочери, погладила по волосам и притянула к себе, укладывая на плечо.

– Мам… – Эбель вцепилась в ее пиджак, – пойдем отсюда скорее.

Из комнаты под лестницей вынырнули двое мужчин и широкими шагами направились к гостям.

– Это мой последний шанс, милая. – Шейла отстранилась. – Я наконец-то смогу жить. Понимаешь? Без позора. Без страха.

– Нет… – Эбель схватили мужские руки и потянули на себя. – Мам! Не отдавай меня им!

– Я наконец забуду о твоем отце… – продолжала мать.

– Шейла, черт тебя дери, Барнс! – Эбель пыталась вырваться, но мужчины были сильнее. – Прекрати нести эту хрень и забери меня отсюда!

– И я наконец… забуду о тебе! – Мама хлопнула в ладоши и улыбнулась.

Эбель опешила. Обмякла. К ней тут же подбежала женщина и, не упуская возможности, схватила за голову. Эбель больше