Деревенщина в Пекине 5 - Крис Форд

— По вам хорошо видно, что девушка вы небедная, — оприходовав ещё пару «рюмашек», папенька непринуждённо обращается к До Тхи Чанг. — Тем более, такой серьёзный бизнес ведёте. Да, вы правы, надо будет обязательно заехать в ваш магазин, посмотреть лично, что да как устроено.

До Тхи Чанг отстранённо улыбается, затем демонстративно переводит взгляд на мать, игнорируя родителя:

— Очень надеюсь, что в нашу следующую встречу я смогу вести разговор по-китайски, — говорит через переводчик. — Кстати, Лян Вэй как-то рассказывал, что в вашей деревне нет собственной школы, приходится тратить много времени на дорогу в соседнюю. Я не очень ориентируюсь в китайских региональных реалиях, но, может, ваша дочь могла бы доучиться во вьетнамской школе? В приграничных городах до сих пор существует обучение на китайском языке. Всё возму на себя, — «заодно от такого влияния ребёнка уберём» вслух не звучит, но прямо подразумевается.

— Никогда не думала об этом, — искренне удивляется мама. — Мы же на самом севере.

— К Лян Вэю недавно приходили драться прямо в университет, — продолжает До Тхи Чанг, — потому что он якобы чужое бюджетное место занял. Здесь это считается настоящим чудом, подвигом практически без аналога, чтобы кто-то из далёкой деревни настолько хорошо сдал гаокао и смог поступить в такой престижный университет. Даже просто поступить, не то что на бюджетное место. Я изучила нагрузку в университете и объективно понимаю, что наше вьетнамское образование ничуть не хуже вашего по качеству. Особенно в удалённых сельских районах. Извините, если задела, но речь о ребёнке.

— Драка⁈ Как так? Всё в порядке? — резко меняется в лице мама.

— Пустяк, — отмахиваюсь. — Проблема быстро решена.

— Спасибо за предложение, но не думаю, что это хорошая идея, — вежливо отказывается мать после паузы. — Мы, повторюсь, с далёкого севера, живём прямо у границы с Россией. Я и так постоянно переживаю за сына, который в столице, а за дочь за границей — вообще с ума сойду. Это же ещё дальше от дома. Мне очень хочется, чтобы все мои дети были рядом, в пределах досягаемости.

— Моё дело предложить, — кивает До Тхи Чанг. — Просто знайте, что всегда есть и будет такой вариант. Наш дом — ваш дом. Надеюсь, скоро смогу познакомить вас и со своей семьёй во Вьетнаме.

— Я бы съездил посмотреть! — прорезается заметно окосевший папаша. — Если вы гораздо богаче нас и оплатите дорогу туда-обратно, с большим удовольствием приму предложение! Во Вьетнаме тепло круглый год, климат куда лучше, чем у нас, очень хотелось бы там отдохнуть, — выдыхает он простодушно.

— Отдохнуть от всего? — уточняю.

Однако иронии он не улавливает:

— Да что ты понимаешь! — в мою сторону над столом вытягивается указательный палец. — Я всю жизнь на полях горбатился! От зари до зари! Пока другие отдыхали, я работал! Семью кормил, на ноги тебя, паразита неблагодарного, поднимал!

Чувствую злость. Каждое его слово — наглая ложь.

Все в деревне прекрасно знают правду. Отец большую часть времени проводил либо в местной забегаловке с «друзьями», либо в подпольном игровом притоне. Работал он всегда урывками, водка соврать не даст — от случая к случаю, когда совсем припекало и есть было нечего.

— Вот смотрю я на тебя, — продолжает папаша, наливая себе ещё. — Весь такой из себя. В костюме дорогом, девку богатую завёл. А на родителей тебе наплевать! Я ни единого юаня от тебя не увидел!

— Он присылал каждый месяц, сколько мог, — вмешивается мать. — Откуда, думаешь, у нас новые вещи? Уголь и дрова откуда? Сами пришли⁈ Еда тоже сама по себе на столе появлялась?

— То всё подачки! — кричит он, ударяя кулаком по столу. Дребезжит посуда, папенька поворачивается ко мне. — Думаешь, я не знаю, сколько ты зарабатываешь⁈ Мне рассказал председатель, как ты Сяо Ши помог и какие деньжища согласился дать ей в долг!!! Знаешь, что самое обидное? — продолжает входить в раж. — Что я на тебя всё лучшее тратил! Ты в школу ходил? Ходил! Кто учебники покупал, одевал тебя, кормил? Благодаря кому ты сейчас здесь устроился?

По лицам матери и сестры понимаю, что они очень хотят сказать правду — как мы часто ложились спать полуголодным, потому что отец с неизменной регулярностью спускал деньги на байцзю и маджонг. Но молчат. Потому что знают — любое слово сейчас только раздует скандал ещё больше.

До Тхи Чанг тихо задумывается вслух по-английски:

— Хочешь, я попрошу охрану вывести его?

Качаю головой. Не вариант, как бы ни хотелось.

— Ты уже три четверти бутылки выпил, хватит, — обращаюсь к нему, отлично представляя ответ.

— Хватит⁈ Ещё чего, я только начал! Имею право. Эй, официант, ещё бутылку!

Чжан Мин смотрит с конца зала на меня. Качаю головой, отменяя заказ отца.

— Он что, глухой? Я сейчас сам к этому уроду подойду!

Отец пытается встать, но алкоголь уже серьёзно нарушил ему координацию. Резко поднимаясь, родитель теряет равновесие, хватается за край стола для опоры, но промахивается.

Его рука задевает хрустальную вазу с живыми орхидеями, стоящую на краю. Ваза бьётся о пол с оглушительным звоном, разлетается на сверкающие осколки.

Вода течёт по мрамору.

Зал замирает. Разговоры стихают. Все смотрят на нас.

— Вот и повеселились, — замечаю нейтральным тоном. — Предсказуемо. «Постоянство — признак мастерства».

— Да что за хрень! — бормочет отец, раскачиваясь над осколками. — Кто её сюда поставил? Кто так сервирует?

На шум приходит персонал. Айлинь незаметной тенью оказывается рядом:

— Лян Вэй, ты знаешь, что мы делаем в таких ситуациях. Я звать охрану не стала, — шепчет мне на ухо. — Это твоя семья; скажи, как поступим.

Как от всякого хорошего администратора, ничто происходящее в зале от неё не ускользает, в том числе — атмосфера за каждым столом. Равно как и варианты развития событий по мере углубления застолья — клиенты бывают разными.

— Всё в порядке, я заплачу. Это мой отец. Добавь, пожалуйста, две тысячи юаней к нашему счёту.

Цифры быстро доходят до ушей родителя:

— Сколько⁈ Да она стоит в двадцать раз дешевле!

— Это авторская ваза ручной работы сделанная специально для нашего ресторана, поэтому такая цена, — без эмоций комментирует администратор.

— Да вы, сволочи, специально всё подстроили! — отец уже орёт, обводя зал пьяным взглядом. — Она не просто так стояла на самом краю стола!

— Дорогой, хватит, пожалуйста, — испуганно подскакивает мать, отчаянно хватая супруга за руку и пытаясь усадить обратно. — Прекрати, умоляю!

— Это наглый развод на деньги! — не унимается тот, отмахиваясь от жены. — Я не буду платить за их подстроенную аферу! Читал я про таких в интернете!

— Ты и не будешь, — ровно отвечаю, жестом согласовывая всё с