Деревенщина в Пекине 5 - Крис Форд

— Ага, вот оно что! — злобно усмехается отец, покачиваясь. — Ты заодно с ними, да? Решил пыль в глаза пустить перед семьёй? Хочешь перед нами героем выглядеть⁈ Думаешь, оплатишь эту чёртову вазу и всё, я расплывусь в благодарностях⁈ Да хрен тебе, щенок! Деньги семье не даешь, но зато готов тратить на разбитые вазы? Хорошо, я тебя понял!

И тут он делает то, чего никто не ожидал. Резким, нарочитым движением отец сметает со стола мою тарелку и бокал с вином. Посуда разбивается о мраморный пол сверкающими осколками.

Глава 14

До Тхи Чанг прижимается плечом к Лян Вэю и, иронично улыбаясь, произносит на вполне правильном и узнаваемом китайском:

— Кажется, этот вечер перестаёт быть томным, — её голос звучит мягко, но в нём слышится сталь. — Предлагаю расплатиться и закругляться прямо сейчас, потому что этот персонаж уже перестал себя контролировать, — длинный ноготь вытягивается в сторону буйного папаши, заставляя инстинктивно отшатнуться, — ситуация может выйти за рамки нашего стола и наших посиделок. А в зале находятся другие люди, в том числе очень влиятельные, всё-таки это центр Пекина, — она переводит выразительный взгляд на мать Лян Вэя. — Если ваш колхозник случайно заденет их или оскорбит, мы можем и не суметь рассчитаться. Даже если скинемся всем, что есть. Во всех смыслах.

— Плевать я хотел на ваших пекинских неженок! — не унимается отец, агрессивно размахивая руками. — Да пошли они все!

Мама Лян Вэя машинально кивает, испуганно оглядывая обеспеченных посетителей ресторана. Этот чужой мир, куда сегодня она смогла заглянуть благодаря сыну, кажется ей совершенно непонятным, непредсказуемым и пугающим.

Её обеспокоенный взгляд говорит о том, что она совершенно не знает, как усмирить буйного главу семейства. Растущий градус агрессивности уже давно дошёл до критической отметки, после которой отец легко переходит к рукоприкладству. За долгие годы совместной жизни она научилась это безошибочно предчувствовать.

И ладно, если он поднимет руку на неё, как делал уже несчётное количество раз за время их брака. Но что если он полезет на кого-то из богатых гостей? Деньги у этих людей такие, что компенсация за нанесённый ущерб окажется запредельной. Хоть почку продай — всё равно не рассчитаешься.

Следом обязательно прилетит внушительный штраф за нарушение общественного порядка, может дело и до депортации в родную провинцию дойти.

Не говоря уже о проблемах для сына, который только-только встал на ноги в столице.

Младшая сестра резко вскакивает из-за стола и торопливо подбегает к вьетнамке:

— Так ты говоришь по-китайски⁈ — удивлённо восклицает она. — И всё это время нас понимала?

Вьетнамка ненатурально стесняется — опускает взгляд и носком правой туфли слева направо три раза трёт мраморный пол:

— Если честно, да.

— А зачем тогда делала вид, что не понимаешь? — зажигается сестра искренним интересом.

— Лян Вэй не рассчитывал, что с вами приедет отец, он его не приглашал, — объясняет До Тхи Чанг. — За поведение главы семейства ему стало очень стыдно ещё в аэропорту. На тот момент это мне показалось самой лучшей тактикой. Очень хотелось, чтобы именно сегодняшний вечер прошёл спокойно. Но я, признаюсь, не ожидала такой стремительной динамики, — вьетнамка снова выразительно указывает в сторону пьяного Лян Дао. — Он два часа назад был в одном агрегатном состоянии, а сейчас уже в совершенно другом. Смену состояний я, каюсь, не спрогнозировала.

— Я же говорил, что вытрясу из неблагодарного сына деньги! — довольно, ухмыляется папаша. — Настоящие мужики из Суншугоу в карман за крепким словом не лезут! Я только начал разгоняться!

От этих наглых слов Чэнь Айлинь окончательно теряет вежливость и терпение. Она закрыла глаза и вошла в положение, когда отец Лян Вэя пришёл в ресторан не по дресс-коду, в помятой грязноватой рубашке и мешковатых застиранных штанах.

Но больше молчать она не может. Из-за выходок неадекватного пьянчуги может серьёзно подорваться с трудом заработанная репутация всего заведения. Его вызывающее поведение настораживает других гостей и безнадёжно портит им вечер.

— Лян Вэй, давай срочно что-то решать, — обращается она твёрдым тоном. — У нас сейчас пятьдесят занятых столиков, кое-кто из постоянных гостей отмечает день рождения. Извини, но на кону репутация всего ресторана. У меня будут очень большие проблемы с руководством, если его немедленно не выпроводить. Пожалуйста, забирай свою… картошку и уходи.

Лян Вэй поднимается из-за стола, подходит к пьяному папаше и двумя пальцами берёт его за верхнюю пуговицу помятой рубашки:

— Уважаемый господин, — холодно произносит он, глядя отцу в глаза, — вы сейчас пойдёте строго туда, куда я скажу, и займёте спальное место, где я укажу. Перед этим загрузите всю грязную одежду, в которой приехали прямо с полей, в стиральную машинку, включите её и примете душ. А потом будете тихо душить подушку минимум следующие девять часов подряд.

— Ты что о себе возомнил, щенок! — взвивается отец. — Думаешь, я буду твои дурацкие просьбы исполнять⁈ Ещё чего не хватало!

— Это не просьба, а приказ, — жёстко припечатывает сын.

Лян Дао неожиданно хватает со стола горлышко открытой бутылки с водкой, резко отводит её в сторону, щедро разливая остатки крепкого алкоголя по своей и без того испачканной одежде, и истошно кричит:

— Я свободный человек в Китайской Народной Республике! Иду куда захочу и когда захочу! Никто не имеет права мне приказывать!

Все без исключения взгляды посетителей мгновенно устмгновенно фокусируются на скандальном посетителе.

Певица, исполнявшая живую музыку на небольшой сцене, резко обрывает песню на полуслове и испуганно затихает.

— Чё смотрите⁈ — агрессивно бросает им родитель, зло замечая плохо скрываемое презрение в свой адрес. — Вы, жирные толстопузы, живёте исключительно за счёт нас, простых честных крестьян! Кто вам сказал, что вы лучше нас⁈ Приедьте к нам в Суншугоу, если не боитесь! Я не один такой, нас много, просто нам затыкают рты!

— Выполняй, — напоминает о своих словах Лян Вэй.

Отец размашисто замахивается бутылкой, чтобы со всей силы дать ею по голове строптивому сыну, совершенно не заботясь, куда именно попадёт. Из-за огромного количества алкоголя в крови его чуть уводит в сторону, но с профессионализмом постоянно пьющего человека он каким-то чудом ухитряется подкорректировать траекторию движения и удержаться на нетвёрдых ногах.

Лян Вэй пропускает бутылку над головой, чуть наклоняясь, и выныривает возле локтя папаши. Быстрым движением перехватывает руку, прихватывает запястье и отгибает к локтю.

Пальцы разжимаются по естественным причинам физиологии.

Пустая бутылка летит вниз.

До Тхи Чанг, дёрнувшись вперёд, вовремя подхватывает её, не дав разбиться.

Рот сестры Лян Вэя молча открывается.

К столику быстрым шагом направляются трое крупных