Они выбрали ночь - Алмаз Эрнисов

– И в чем же соль? – голос Джинкса прозвучал в достаточной мере равнодушно.

Отвлекшись от повествования, старик перелистнул несколько страниц и ткнул пальцем в верхнюю часть текста.

– Вы когда-нибудь слышали о демонах, надзирающих за душами. Доролийцы – властвуют в ночи, а оролийцы – полноправные хозяева дня. Но существует один удивительный факт. Раньше в них тоже теплилась жизнь. Представьте только себе, фантомы тоже имеют чувства, желания, мечты.

– Мечты?

– Оказаться в небесном царстве, – пояснил старик.

– Мне доводилось быть свидетелем подобных разговоров. Если мне не изменяет память, находятся чудаки, которые утверждают, что действительно сталкивались в своей жизни с вестниками из потустороннего мира, – без особого интереса пояснил Джинкс и уткнулся в пустую кружку чая, на дне которой знаком бесконечности сложились несколько десятков чаинок.

– А что если – это и есть истинная правда? Что тогда? Что вы скажите на это, мой милый служитель закона! – сэр Элберт замер.

– Что скажу, – пробурчал констебль. – Скажу, что в таком случае хотел бы оказаться на стороне добра.

Старик разочаровано выдохнул:

– Как все у вас просто, мой дорогой слепец. Это слишком призрачная градация: белое и черное, ночь день они не являют собой границы добра и зла. В том мире не существует ярко выраженного предательства или иного смертельного греха. Мир нашего посмертного существования скорее апатичен ко всему окружающему.

– То есть они – своего рода надзиратели, – уточнил констебль.

– Немного однобокое сравнение, но и оно имеет место быть, – согласился сэр Элберт. – Понимаете, все в нашем мире достаточно относительно. Но, к сожалению между пресловутыми надзирателями и простыми смертными существует огромная пропасть. Мы для них всего лишь инструмент для достижения определенных целей. То, что в нашем мире считается неоспоримым грехом, у них – не стоит и жалкого суона. И если вы хотите докопаться до истинной причины смерти бедняги Невила, возьмите-ка в расчет и тех, кто способен проникать из Серого города, в наш бренный мир.

– Вы говорите так уверено, будто видели их собственными глазами, – пытаясь сбить нарастающее напряжение, неудачно пошутил мистер Форсберг.

Его слова превратились в своеобразный сигнал.

– Мой брат! Он видел демона той роковой ночью! – незамедлительно откликнулась Люси.

Констебль ошарашено уставился на девушку, едва не открыв рот от удивления.

– Чистая правда, мистер инспектор, – подтвердил ее слова старик.

– Простите, но это с трудом укладывается в моей голове, – нахмурившись, произнес мистер Форсберг.

– Но все же укладывается?! – напористый взгляд старика впился в констебля цепкими когтями.

– Что именно?! – вспылил тот. – Ваша напористость или ваши фантазии на тему потустороннего существования?! Хотите, чтобы я поверил в то, что после смерти нас ждет другая, куда более ужасная жизнь под неуемным присмотром кровожадных демонов?

– …где у нас гораздо меньше свободы и осознания действительности. – Докончил за него сэр Элберт и удовлетворенно пошамкал беззубым ртом. Его взгляд, медленно опустившись, уперся в край стола.

Раздавленный последней фразой, констебль предпринял последнюю попытку отстоять свою точку зрения:

– И у вас есть неопровержимые доказательства? Тогда, почему об этом никто, ничего не знает?!

– Молодой человек, – по-отечески произнес старик. – Я не разделяю всеобщего мнения, что людям как воздух необходима истина. Именно истина, а не лживая правда. Поверьте мне, мы все заложники одной большой системы. В этой жизни политической, в той – религиозной. Те, кто создал все сущее, имеют полное право управлять нами. И также как и здесь, в том мире существуют жесткие правила и законы, дозволенности и непреодолимые табу. Система, мой дорогой друг. И что же будет хорошего, если каждый из нас сможет обладать этими знаниями. – Взяв небольшую паузу, старик грустно вздохнул. – Церковь твердит о заветах и смертных грехах, преподнося загробную жизнь, как деление на преисподню и райские кущи. Мы ведь все знаем, что нас ждет страшный суд. И разве это знание помогает нам не грешить? Так что, мое мнение, как бы мы не верили в жизнь после смерти, ничего не измениться. Черное в нашем мире так и останется черным, а белое – не приобретет серые блики.

Джинкс ощутил, как его руки неудержимо покрываются мурашками. Он украдкой посмотрел на Люси. Девушка, не смея пошевелиться, ловила каждое слово старика.

– Зачем же тогда это знание мне? – внезапно произнес вполне логичный вопрос, констебль.

Старик растеряно пожал плечами.

– Возможно, потому, что вмешательство в наш мир демонов не сулит Прентвилю никакой гармонии. И нам необходимо помешать этому. Иначе завтрашний день, увы, так и останется для нас всего лишь мечтой.

Следом за сэром Элбертом, заговорила Люси. Спокойно, размерено, но в тоже время очень эмоционально:

– Прошу вас расскажите мне, что вам известно. Я же вижу – вы неспроста заинтересовались этим делом, – умоляюще запричитала Люси.

– Именно так, моя дорогая. Констебль обычно не занимается подобной ерундой. По крайне мере так показалось всем со стороны. Так что он, наверняка, располагает некими обстоятельствами… – утешая девушку, произнес старик, не обращая внимания на гостя.

Джинкс ощутил как его прижали к стенке, не оставив ни единого шанса к отступлению. И как только он купился на подобную авантюру? Теперь получалось, что его, без его желания, перетащили на свою сторону, сторонники теории вечной жизни.

'Я, кажется, схожу с ума', – мысленно произнес констебль, совершая очередной необдуманный поступок.

 6

Предрассветные улицы города окутанного стальным туманом были абсолютно пусты. Ни единой живой или мертвой души. Только случайный завывающий ветер, скользящий между скрипучих ставень и открытых дверей. В этих местах повсюду рос темный мох, а по небу со скоростью стрелы проносились мимолетные, бесцветные облака. В этом городе редко вспоминали о времени, которое уже давно не заглядывало на здешние улицы, стараясь не вмешиваться в дела Высших. И небесные светила не были властны над низшим миром, оставляя этот удел совсем другим силам.

Сегодня она оделась элегантнее обычного: длинная темно-синяя юбка с крохотным разрезом и жакет расшитый серебряной нитью. Темные волосы были изящно уложены на один бок, а выразительные глаза украшал подобранный со вкусом макияж.

Где-то неподалеку, как необходимый атрибут, дежурил ее верный слуга.

– Доброй бесконечности, острокрылая.

Мужской голос был неприятным, дребезжащим, отталкивающим.

– Я заставила себя ждать. Прости. – Улула сверкнула глазами и жеманно поклонилась.

– Ради приятной вести я готов ждать тебя целую вечность, – гость выплыл из полумрака, словно клякса и вскоре его образ приобрел четкие контуры.

Он выглядел также как и девушка: одет со вкусом, идеальная осанка, плавная, правильная походка