Тьма. Том 4 - Лео Сухов

В суд мы с ним и Малой отправились на служебной машине Васильков. И снова вокруг было полно осведомителей, которые попытались накинуться на нас, едва мы приехали. Вспышки камер, сыплющиеся с разных сторон вопросы — и дорожка из плечистых охранников Судебного Приказа.

Увы, избежать этого было нельзя. Подробности дела как-то просочились в местные СНО, то есть средства народного осведомления. И, понятное дело, за мной открылась охота из желающих узнать подробности. Всё-таки убийства молодых двусердых были громким делом.

Ну а в здании суда мне опять пришлось посидеть в отдельной комнате. Правда, на сей раз совсем недолго. После чего я, наконец, отправился на процесс.

И суд действительно проходил совсем не так, как в Покровске-на-Карамысе. И следователь от Полицейского Приказа, и обвинитель по делу не усердствовали от слова «совсем». Вяло зачитали детали расследования, а потом выдали заключение, что с высокой степенью вероятности это была самооборона с моей стороны — а значит, нечего здесь уважаемым людям время терять.

Судья тоже не стал настаивать на глубоких разбирательствах, взамен предоставив слово Пьеру. А наш стряпчий тоже не захотел углубляться в дебри законодательства. Лишь сообщил, что я защищал себя и двух своих однокашниц — и вообще, просто «мимо проходил» и «случайно вышло». Иначе бы «нет, ни за что», ведь «Фёдор Андреевич — очень законопослушный и порядочный». А ещё отличник и просто красавец, ага!

Для приличия судья всё-таки коротко опросил меня, понимающе покивал… И, позёвывая, ушёл совещаться со своими помощниками. А вернувшись всего через пятнадцать секунд, огласил оправдательный приговор.

Пока мы с Малой и Пьером шли к выходу, к нам подбежал охранник суда. Он предложил покинуть здание через запасной выход: газетные осведомители напирали, и сдерживать их без рукоприкладства было сложно даже княжеским ратникам. Естественно, мы вняли предупреждению, изменив маршрут.

И уже через двадцать минут катили обратно в училище на машине, которую предоставил Судебный Приказ.

— Высадите меня где-нибудь! — попросил Пьер. — Не хочу появляться рядом с училищем.

— Что такое? — удивилась Малая.

— Осведомители и там наверняка будут, — улыбнулся стряпчий. — А зачем мне, пожилому человеку, лишнее внимание? Оно мне в моём возрасте ни к чему!

Так мы и сделали. А затем еле проехали через толпу акул пера, осаждавшую забор Васильков. И я уже думал, что теперь-то, наконец, вернусь в комнату и продолжу учиться… Но не тут-то было!

В этот день меня ждали ещё два суровых испытания.

Первым оказалась завибрировавшая в кармане трубка.

— Да, мам? — устало поздоровался я.

— Суд⁈ Суд⁈ — взвыла мама, сходу начав с ультравысоких нот. — Федя, какой суд⁈

— Мама, ты же со мной не общаешься! — попенял ей я.

— А я и не общаюсь, я ругаюсь! — грозно, как ей казалось, провозгласила родительница. — Как твоя мать, имею полное право!

— Что тебя на этот раз встревожило? — спокойно поинтересовался я.

— Что меня встревожило⁈ Да тебя на всех волнах показывают! А у тебя, между прочим, есть брат и сёстры! Ты о них подумал⁈ — возмущалась мать. — А если эти осведомители нагрянут к нам домой⁈ Ужас-то какой!..

— Мама, не волнуйся: в наш угол приедут только конченые психи, — успокоил я её. — А они среди осведомителей быстро заканчиваются: работа всё-таки небезопасная.

— А чем плох наш угол? — оскорбилась мама.

— Он, как бы тебе сказать… В общем, не самое приятное место в городе! — напомнил я об очевидном.

Да, моя мама отлично умеет игнорировать реальность! И наш старенький домик, и сам Усадебный угол — в её глазах, лучшее место на свете. А поскольку нигде больше купить домик на данный момент не получится…

В общем, картинка в маминой голове чуть-чуть отличается от объективной реальности, данной нам в ощущениях.

— У нас отличный дом! — добавив металла в голос, уверила меня мама. — И Усадебный — очень приличный угол!

— Значит, тем более, тебе нечего опасаться! — сразу же нашёлся я. — А как послать…. В смысле, что сказать осведомителям, ты и сама придумаешь! Умная ведь женщина!

— Федя!.. — ещё больше возмутилась родительница.

— Мам, у меня был сложный день… И суд этот ещё… — поспешно выдал я в трубку, тут же отбив вызов. — Фух! Слава Богу!

И не сказать, что я сильно верующий. Но шанс быстро сбросить вызов рассерженной родительницы — это и впрямь нечто сродни чуду, за которое я благодарен небесам.

Правда, не успел я дойти до своего письменного стола, как трубка завибрировала вновь. На сей раз звонила Малая, с которой мы расстались всего десять минут назад.

— Да, Мария Михайловна? — откликнулся я.

— Успеешь вернуться за пять минут? — деловито уточнила проректор.

— Конечно! — кивнул я, гадая, что ещё от меня понадобилось.

— Тогда бегом! К нам портной приехал! — и Малая отбила вызов.

А я отправился на последнее испытание этого дня… И ещё полчаса поднимал руки, расставлял ноги, поворачивался, а вокруг меня суетился портной, снимавший мерки.

Закончив с ним, в комнату я возвращаться уже не стал: сразу поспешил в столовую.

Но опять не успел…

По пути меня перехватила Елизавета Дмитриевна, вручив очередной конверт и попросив показать его Малой после прочтения.

Конверт был без подписи, пришлось вскрывать и знакомиться с содержимым. И вот оно меня совсем не порадовало. Внутри было приглашение на заседание Боярского Собрания города, где уже знакомый мне Свистоплясов хотел со мной побеседовать.

Вспомнив этого неприятного хлыща, я только поморщился. Отвратительный тип. Но и поводов отказываться от посещения я найти не мог. Всё-таки полмиллиона рублей — это полмиллиона рублей. Сумма немалая и в хозяйстве всегда пригодится.

Правда, без обсуждения с Малой я принимать решение не хотел. Пришлось возвращаться к комнате, где с меня снимали мерки, и ждать, когда Мария Михайловна закончит выбирать фасон платья.

— Что опять? — удивилась Малая, когда они вместе с портным покинули комнату, а я молча протянул ей приглашение. — О!.. Ну только этих тебе не хватало!.. И мне заодно!

— Но идти-то надо… — заметил я.

— Нет, необязательно! — подумав, ответила Малая. — Знаешь, почему они опомнились и вдруг прислали приглашение?

— Потому что моё лицо теперь на всех волнах Ишима? — вспомнив слова мамы, выдал я версию.

— Точно! — подтвердила Малая. — Они назначили награду, пускай они и