Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

И вот я стою перед графом Петром Ивановичем Шуваловым. Он был дороден, вальяжен и разговаривал со мной, как со слугой, хотя я по своему лекарскому чину равен поручику гвардии. Впрочем, мне уже было не привыкать к такому обращению. Бог с ними, от меня не убудет, главное, чтобы дело от этого не страдало…

Граф Петр Иванович, однако, дело свое знал и любил. Об этом мне не раз говорили знакомые артиллеристы. Вот и сейчас он старательно разъяснял мне мою задачу. А она заключалась в следующем.

Так уж случилось, что в Европе дворянам престижнее всего было служить в кавалерии. Пехота уже не так высоко котировалась, и титулованные особы в ней служить считали ниже своего достоинства. А артиллерия была совсем непрестижна, хотя отец нашей государыни, император Петр Великий гордился тем, что он в совершенстве освоил искусство стрельбы из пушек, и любил, когда его называли «господином бомбардиром».

Среди всех европейских армий лучше всего дела в артиллерии обстояли у австрийцев. Это показала закончившаяся в 1748 году Война за австрийское наследство. Несмотря на превосходство своих противников в численности, артиллерия австрийская в борьбе с артиллерией противостоящей ей европейской коалиции сумела доказать, что она лучшая в Европе.

В составе австрийского войска в качестве волонтера служил француз Жан-Батист Вакет де Грибоваль. Он участвовал в той войне, набрался необходимого опыта и, вернувшись во Францию, стал требовать от своего начальства заняться совершенствованием французской артиллерии. От беспокойного чудака-капитана поначалу лишь отмахивались, как от назойливой мухи. Потом, когда по предложению короля Людовика XV было решено послать за границу толкового офицера, который мог бы обобщить опыт прошедшей войны, в Берлин отправили Грибоваля. Дело в том, что прусский король Фридрих II тоже всерьез занялся реформой своей артиллерии, и капитан мог там добыть информацию, полезную для армии французской.

– Тимофей, – сказал мне граф Петр Иванович Панин, – постарайся найти в Берлине этого самого Грибоваля, войди к нему в доверие – я знаю, ты умеешь нравиться людям – и предложи ему переехать на время в Санкт-Петербург. Пообещай ему жалованье хорошее и звание. Скажи, что здесь его не обидят. Дело в том, что я всерьез надумал провести реформу русской артиллерии. Воевать, конечно, мы не рвемся, но быть готовыми к возможной войне необходимо. У наших артиллеристов и пушечных дел мастеров имеется немало интересных предложений. Если к ним добавить и некоторые европейские новшества… Ну, в общем, ты понял, о чем идет речь?[39]

Я все понял. Если вице-канцлер Воронцов сумеет найти общий язык с новым королем Франции, то европейской войны может и не быть, а даже если она и случится, то без нашего участия. Конечно, Англия и Франция еще долго будут воевать друг с другом за свои колонии. Но нас это не должно было касаться. Остальные же страны могут решать свои дела полюбовно. России, к примеру, вообще нечего ни с кем делить.

Обсудив вопросы, которые могли появиться у меня во время пребывания в Берлине, я распрощался с графом Шуваловым. Надо было готовиться к дальней дороге, в которой меня могли поджидать разные опасные приключения. Но я уже привык к такой беспокойной жизни и даже находил в ней некую прелесть…

Глава 10. Сборы были недолги…

25 апреля 1756 года. Российская империя Санкт-Петербург. Остров Голодай. Слобода Семеновского полка. Поручик Ингерманландского пехотного полка Александр Суворов, пока еще не интендант

Особо не раздумывая, я дал согласие на предложение вице-канцлера графа Воронцова отправиться вместе с ним в Париж, дабы принять участие в коронации нового французского монарха. И ничуть об этом не пожалел. Кроме всего прочего, в качестве отдельного поручения, мне предложили на обратном пути посетить Берлин, чтобы поближе познакомиться с армией короля прусского Фридриха II.

Я перечитал все, что мне было известно об армии Пруссии. Вывод мой таков – нынешний прусский король получил блестяще обученную и вооруженную армию от своего отца, короля Фридриха-Вильгельма, которого в народе называли «король-солдат». С ней Фридрих прекрасно показал себя на поле боя во время недавней Силезской войны.

Что же касается «короля-солдата», то Фридрих-Вильгельм и в самом деле был больше солдатом, чем монархом. Он даже не обижался, услышав это прозвище. Отец нынешнего короля обожал экзерциции на плацу, а офицером в его армии мог стать лишь тот, кто получил двухлетнее военное образование в кадетском пехотном батальоне. Купить офицерский патент, как это часто случалось в Англии и Франции, в Пруссии было просто невозможно.

Покойный король Фридрих-Вильгельм испытывал странную любовь к высоким солдатам. Он не жалел денег, стараясь завербовать в свою армию высокорослых парней. Рассказывали, что, согласно прусским законам, если у крестьянина было несколько сыновей, то двор и хозяйство передавались сыну, обладавшему наименьшим ростом, чтобы высокие сыновья не могли уклониться от службы в прусской армии.

Прочитав об этом, я усмехнулся. Меня, с моим малым ростом, прусский король наверняка бы не счел достойным для службы в его армии. И уж тем более я вряд ли попал бы в гвардию, где, по мнению Фридриха-Вильгельма, должны были служить исключительно великаны. Ведь каждый его гвардеец должен быть ростом не менее двух аршин и десяти вершков[40].

Но, как бы то ни было, стараниями отца нынешнего короля прусская армия насчитывала более восьмидесяти тысяч человек. И это была немалая сила. Прусская пехота хорошо держала строй и предпочитала решать судьбу сражения штыковым ударом. Кроме того, заменив деревянный шомпол на ружьях железным, а также благодаря каждодневному обучению, прусский солдат мог за минуту сделать пять-шесть выстрелов, тогда как австрийский солдат – всего два-три. Засыпав пулями строй вражеской пехоты, пруссаки часто побеждали, так и не вступив в штыковой бой с противником.

В свое время я побывал в Австрии и Саксонии. В чинах тогда я был невысоких и потому не смог досконально познакомиться с армиями этих государств. Теперь же, отправляясь в заграничный вояж с вице-канцлером и имея на руках соответствующие рекомендации, я мог рассчитывать на то, что мне дадут возможность поближе узнать все про армию Пруссии. К тому же граф Воронцов намекнул мне, что в Берлине найдутся люди, которые помогут мне в этом деле.

Мне никогда не нравились не только «немогузнайки», но и всезнайки, которые почему-то считали, что книги по военному делу,