Гоцюй - Джин Соул

Во всех «Поучениях» велено безоговорочно слушаться родителей, особенно если дело касается выбора будущего партнёра. Даже если он потом сломает тебе крылья, чтобы ты не смогла от него улететь, как это сделал отец с её матерью.

А-Цинь со вздохом откинула одеяло. К пруду идти придётся в любом случае: нужно проверить, не взошла ли чжилань. К тому же… целоваться с У Минчжу не так уж и противно.

– И о чём я только думаю! – потрясённо выдохнула А-Цинь.

Птица никогда не должна забывать о приличиях. А если забыла, то ей нужно о них напомнить.

Подумав немного, А-Цинь наведалась в орешник и выломала тонкую гибкую ветку. Обрывая с неё листики, она неспешно пошла к пруду, размышляя, что и как должна сказать У Минчжу, чтобы поставить его на место и не обидеть при этом.

– Нужно быть сдержаннее, – назидательным тоном пробормотала она. – Называл меня цыплёнком, а сам ведёт себя ничуть не лучше.

У Минчжу, конечно же, уже поджидал её у пруда. Чтобы скрасить ожидание, он обрывал листья с какого-то несчастного куста, которому не посчастливилось попасться ему под руку, и бросал их в пруд.

– Ты их сам оттуда вылавливать будешь! – гневно сказала А-Цинь. Она немало сил тратила, чтобы вычищать из пруда разный сор. А оказывается, его не ветер приносит, а один пакостный ворон набрасывает!

– О, ты приш… а? – озадачился У Минчжу, заметив ветку в её руке.

А-Цинь приосанилась, но прежде чем успела что-то сказать, он воскликнул:

– Ты собираешься строить гнездо?

– Что? – опешила она. – С чего ты взял?

– Я могу наломать тебе прутиков, если захочешь, – предложил он, делая вперёд широкий шаг.

– Сплошные глупости, как всегда, – проворчала А-Цинь, выставляя вперёд ветку. – Это не для гнезда. Это для тебя.

У Минчжу уставился на ветку, которая уткнулась ему в грудь:

– И зачем она мне?

– Не тебе, а для тебя, – важно исправила А-Цинь. – Держись от меня на расстоянии этой ветки.

– О… – озадачился У Минчжу. – И чем я это заслужил?

– И он ещё спрашивает!

– Если не спрошу, так не узнаю…

– Это чтобы ты мне не мешал…

– Я тебе мешаю?!

А-Цинь закатила глаза и несильно потыкала ему в грудь веткой. У Минчжу нарочито громко ойкнул, будто это причинило ему страшную боль, но А-Цинь на это не купилась и сказала назидательно:

– Мне нужно проверить чжилань. А ты… хватит притворяться смертельно раненым! – возмутилась она, когда увидела, что У Минчжу театрально схватился за грудь и даже накренился в сторону, изображая надвигающийся обморок. – Лезь в пруд и вытащи весь тот мусор, что успел накидать! Ты только мне работы добавляешь.

У Минчжу, видя, что её не проняло, вздохнул, пальцем отодвинул ветку от своей груди:

– Меня хотя бы ждёт награда?

– Радуйся, что тебя хотя бы не ждёт наказание. Превратить мой замечательный пруд в свалку!

Судя по выражению лица У Минчжу, он вовсе не считал этот пруд замечательным и не признавал своей вины – «подумаешь, всего пару листиков кинул», – но спорить не стал и полез в пруд, даже не сняв сапоги.

– И не перетопчи мне чжилань! – поспешно крикнула вслед А-Цинь.

– Она всё равно не взошла, – принялся ворчать У Минчжу. – Ты уверена, что семена не были пустышками? Сколько уже дней прошло, а всходов нет. Ни одного росточка! Через сколько дней семена должны были взойти?

– Ну, – неуверенно сказала она, – семенам требуется время, чтобы разбухнуть и прорасти. Если дни будут солнечными, вода прогреется и семена прорастут быстрее.

– С такой погодой чжилань уже колоситься должна, – возразил У Минчжу. – Точно тебе говорю, испорченные были семена. Тебе задали невыполнимый урок.

– Пропустил, – указала А-Цинь веткой на плавающий в воде листик. Какая полезная всё-таки эта ветка!

У Минчжу издал прямо-таки душераздирающий вздох, но листок выловил и бросил к остальным.

– И раз уж ты всё равно там, – продолжала А-Цинь, воодушевлённо помахивая веткой, – то проверь семена. Сам увидишь, что они просто спят ещё, а не испортились.

– И как я должен их проверять? – выгнул бровь У Минчжу.

– Вытащи одно и погляди.

– Тебе совсем меня не жалко? – патетически воздел глаза к небу У Минчжу. – Рыться в иле моими прекрасными руками?

– Грязь для кожи даже полезна, – припомнила А-Цинь и опять, как полководец, помахала палочкой, указывая направление. – Вон оттуда, с краю. Я там несколько лишних семян прикопала.

– Удивляюсь, как ты меня ещё не прикопала, – съязвил У Минчжу.

– Сама себе удивляюсь, – согласно кивнула А-Цинь.

У Минчжу, поворчав ещё немного, всё-таки сунул руку в воду и с нескрываемой брезгливостью пошарил пальцами в иле.

– Фу, склизко… – поморщился он, вытаскивая руку, и тут же закатил глаза, увидев, что стало с его пальцами и ногтями.

– Ну? – подтолкнула его А-Цинь.

У Минчжу разжал пальцы. На его ладони лежало семечко чжилань. Оно не набухло и не проросло, вопреки ожиданиям А-Цинь. У Минчжу со значением подкинул его на ладони:

– И дальше что?

– Наверное, им требуется больше времени… Что ты делаешь?!

У Минчжу преспокойно разломал семечко надвое и показал А-Цинь, что было внутри – совершенно чёрная, сморщенная сердцевина.

– Оно так и должно выглядеть? – уточнил он.

Ещё бы А-Цинь знала…

57. Мнительный ворон повсюду видит заговоры

– По моему скромному мнению, – сказал У Минчжу, расковыривая чёрное ядрышко ногтем, – оно порченое. Смотри, труха сплошная. В нём не из чего пробиваться ростку. Неудивительно, что чжилань не взошла.

– Тебе… тебе просто такое попалось! – с запинкой сказала А-Цинь. – Среди семян попадаются «пустышки». Вот когда дынные семечки щёлкаешь, бывает же, что в некоторых ничего нет, одна скорлупа?

– Но чжилань – волшебная трава.

– В волшебную траву ещё вырасти надо, – проворчала она.

– Уверен, остальные такие же, – сказал У Минчжу и опять сунул руку в ил, на этот раз – не с краю, а уже дальше в пруд.

– Эй! – всполошилась А-Цинь. – Что ты выдумал? Ты мне все посевы так испортишь!

– Посевы… – усмехнулся он.

У Минчжу вылез из воды, крепко сжимая другое семечко чжилань в кулаке, и поцокал языком, разглядывая грязь на своих сапогах.

– А ведь это были почти новые сапоги, – со вздохом сказал он.

– А кто тебя просил в обуви лезть? – парировала А-Цинь.

У Минчжу не нашёл, что на это ответить, потому предпочёл вернуться к прежней теме. Он раскрыл ладонь:

– Вот. Проверь сама. Я маховыми перьями поклясться готов, что оно изнутри будет точно такое же, как и предыдущее.

– Случайности никто не отменял, – буркнула А-Цинь, не спеша брать семечко с его руки.

– Это не случайность. Наверняка твоя мачеха подсунула тебе негодные семена, – уверенно сказал У Минчжу.

– То же да потому же! – закатила глаза А-Цинь. – Эти семена мне не матушка дала, а шаман.

– Да он в сговоре с твоей мачехой!

– Неправда! Он сразу предупредил, что из семян прорастут, быть может, только несколько или даже одно.

– А я о чём? – просиял У Минчжу. – Он тебе с самого начала сказал, что семена негодные!

– Чжилань всегда капризно всходит, потому она такая редкая. Ещё и ваши воруют, – с осуждением добавила она.

У Минчжу поджал губы, лоб его прорезала морщина.

– На нашей горе чжилань нет, – проговорил он, чётко разделяя слова, – потому что ваши у нас её украли. А теперь представляются жертвами. Вся история горы Певчих Птиц – сплошной обман… И тебя обманули. Уверен, они все прогорклые.

– Ты, оказывается, такой мнительный, – фыркнула А-Цинь, – тебе повсюду заговоры чудятся.

– Тогда разломи семечко и сама убедись, – с вызовом сказал У Минчжу, протягивая семечко на раскрытой ладони.

А-Цинь двумя пальчиками взяла семечко.

– Это всё равно ничего не доказывает, – угрюмо возразила она, когда и в нём ядрышко оказалось чёрным и сморщенным.

– И если это тебя не убедит, то я выловлю из пруда все остальные и…

– Эй! – вскинулась А-Цинь. – Вредитель!

– Я спаситель, – гордо возразил он.

– Кого ты там спасаешь? – прыснула смехом А-Цинь.

– Буду спасать тебя, – серьёзно ответил он. – От заблуждений.

Словесная перепалка ни к чему не привела, каждый остался при своём мнении. Осознав это, они перестали спорить и с одинаковым усердием выполоскали руки в пруду. У Минчжу, не переставая, ворчал и сетовал, что под его