Гоцюй - Джин Соул

– Расскажу тебе одну историю, – понижая голос, сказала госпожа Цзи.

Это было задолго до рождения А-Цинь, потому она не смогла бы это проверить, даже если бы захотела, а слова мачехи могли звучать достаточно убедительно, чтобы ей и вовсе не захотелось проверять.

Одна легкомысленная птичка накануне свадьбы пошла на западный склон горы, чтобы набрать цветов, и не вернулась. Заблудилась и не смогла выбраться. Её искали, но не нашли и следов, потому сочли мёртвой. А поскольку посмертные браки на горе не в чести, то свадьбу отменили. Вернувшись домой спустя какое-то время, птичка наслаждалась обретённой свободой. Потом, говорят, она хотела выйти замуж, да никто не захотел её брать: вернуться с западного склона – всё равно что с того света.

– Западный склон? – повторила А-Цинь медленно. – А что там, на западном склоне?

– Лес, бурелом, бочаги, – пожала госпожа Цзи плечами. – Птицы туда не заходят больше из-за суеверий. Но ты ведь не суеверная птичка?

Птицы вообще не любили западное направление, поскольку «запад» был созвучен с несчастливым «четыре» и словом «смерть». А-Цинь не считала себя слишком уж суеверной, особенно теперь, когда повстречалась с цзинь-у и поднаторела в ругательствах.

– Можно «заблудиться» там на какое-то время, – едва слышно прошептала А-Цинь, – и вернуться, когда гнев отца поутихнет…

Удостоверившись, что мысль эта прочно засела в голове падчерицы, госпожа Цзи подкинула ей пару дельных советов. Они и вправду были такими: любая здравомыслящая птица согласилась бы, что «заблудиться» лучше всего накануне свадьбы, когда царит предпраздничная суета. Столько дел, столько забот! Ведь это свадьба не простой птички, а единственной дочери и наследницы клана фазанов. Нужно украсить гору алым шёлком, настряпать свадебных угощений и приготовить храм к священной церемонии. Им будет не до невесты, которая «вдруг» решит набрать цветов и сплести венок для жениха.

В обязательные ритуалы это не входило, но, по негласным правилам, если невеста была рада родительскому выбору, то на свадьбе первым делом должна была одарить жениха венком или бусами из ягод – на что хватит фантазии.

А когда её хватятся, будет поздно. Удачный час пройдёт, пропажу сочтут дурным предзнаменованием и бросятся на поиски, но, конечно же, не преуспеют, потому что «заблудится» она со знанием дела и со всем усердием, на какое только способна.

Госпожа Цзи взяла слово, что А-Цинь даже своему чужаку не проболтается о том, что мачеха ей помогала. А-Цинь понятливо кивнула: если отец прознает, что госпожа Цзи помогала, то гнев его падёт и на неё.

– Я никому не скажу, матушка, – пообещала А-Цинь.

– Вот и умница, – довольно кивнула мачеха и, расщедрившись, отдала ей ключ от сундука, где были припрятаны вещи и украшения А-Цинь, а заодно присоветовала запастись едой. Вряд ли в лесу отыщется что-то съестное.

– Вот и пригодятся тебе твои «уроки», – с назиданием сказала госпожа Цзи. – Была бы ты избалованной птичкой, разве смогла бы прожить нужное время на одном только зерне да крошках?

А-Цинь кивнула. Как ей повезло с мачехой!

– Мы могли бы сбежать и спрятаться на западном склоне горы, – сказала А-Цинь. – Тогда свадьбу отменят. А потом вернёмся и повинимся.

У Минчжу нахмурился. У него были несколько другие планы, но предложение А-Цинь столь удачно в них вписывалось, что он невольно задался вопросом: а хватило бы у неё ума самой до этого додуматься?

– Ты сама это придумала? – уточнил он.

А-Цинь помнила о предупреждении мачехи, потому сказала:

– Нет. Я вспомнила, что такое уже случалось на горе. Почему бы не воспользоваться чужим опытом?

– Хм… – неопределённо отозвался У Минчжу.

А-Цинь добавила ещё, что уже собрала в узел кое-какие вещи и снедь и припрятала у пруда. Отсюда до западного склона крылом подать.

– А ты уверена… – начал У Минчжу, но, заметив взгляд А-Цинь, оборвал себя и начал заново: – А если тебя запрут до дня свадьбы?

– Не запрут. То есть они будут думать, что я заперта. Но матушка не придёт проверять.

– То есть твоя мачеха знает, – припечатал У Минчжу.

– Нет, она просто думает, что я хочу с тобой попрощаться, – солгала А-Цинь.

У Минчжу болезненно поморщился. Что-то не складывалось, но он никак не мог ухватить это и вытянуть наружу.

– И про западный склон ты при ней не упоминала? – сделал он последнюю попытку.

– Нет, – сказала А-Цинь.

Красная нить на пальце затянулась туже, как петля на птичьей лапе, но она этого не почувствовала.

61. Магический пояс горы Певчих Птиц

Большая чёрная птица казалась встревоженной. Она, надрывно хлопая крыльями, плюхнулась на ветку и принялась чистить перья блестящим клювом. На А-Цинь она и не взглянула.

– Что-то случилось? – насторожилась А-Цинь.

Чёрная птица продолжала начищать перья, отрывисто щёлкая клювом.

– Ты что, обиделся на что-то? – предположила А-Цинь, вытягивая руку, но чёрная птица щёлкнула клювом в её сторону, и она отдёрнула ладонь. – Ну, знаешь, это уже слишком!

– С кем ты разговариваешь? – раздался за её спиной знакомый голос.

А-Цинь резко обернулась. Сзади стоял У Минчжу, по-птичьи наклонив голову набок.

– Как ты здесь оказался? – поразилась А-Цинь. – Ты ведь только что на ветке сидел.

Она полуобернулась к дереву, чтобы ткнуть в него пальцем… Большая чёрная птица продолжала чиститься на ветке.

– Ой, – сказала А-Цинь, втягивая голову в плечи и оборачиваясь к У Минчжу.

Лицо того ничего хорошего не выражало.

– Это ворона! – оскорблённым тоном воскликнул он. – Как можно было перепутать? Меня! С какой-то вороной!

Он разозлился и швырнул в ни в чём не повинную птицу комком земли. Ворона заметалась, раскаркалась и тяжело взлетела. У Минчжу проводил её уничтожающим взглядом, в котором читалось желание погнаться вслед и выщипать ей все перья из хвоста.

– Что с твоими глазами? – напустился он уже на А-Цинь. – Ты не можешь своего жениха от какой-то вороны отличить?

– Я думала, что-то случилось, некогда разбираться было, – пробормотала пристыженная А-Цинь.

– Приличный ворон никогда не станет чистить перья у всех на виду, – назидательно сказал У Минчжу. – И что могло случиться? Я уже этот склон горы как свои две лапы знаю.

А-Цинь пришлось постараться, чтобы его умилостивить. Наконец он вздохнул и сказал:

– Ладно, потом с тобой разберусь… Ничего не изменилось?

А-Цинь покачала головой. Птицы готовились к свадьбе, а её даже не заперли. Позабыли, должно быть, за предсвадебными хлопотами, а может, сочли, что послушная птичка не додумается сбежать. Она ведь всегда слушалась отца.

– Планы изменились, – сказал У Минчжу, выслушав её. – Что, если нам не прятаться на западном склоне, а улететь?

А-Цинь непонимающе на него уставилась:

– Куда? На другой склон?

– Не на другой склон, а вообще.

А-Цинь похлопала глазами, а потом сообразила, что он имеет в виду, и ужаснулась:

– Куда?! На гору Хищных Птиц?! Да меня ж там заклюют!

– Никто там никого не клюёт, – обиделся У Минчжу. – Мы птицы цивилизованные… Единственная проблема, что если мы на крыльях полетим, то ты не долетишь. У тебя выносливости не хватит. Ты ведь не умеешь летать, так?

А-Цинь неопределённо повела плечами.

В «Поучении хорошим жёнам» было сказано, что женщины летать не могут, только мужчинам это позволено. Поэтому крылья у женщин-птиц слабые, на них только и можно, что вспархивать и подлетать, как делают курицы.

А-Цинь была золотой птицей, и крылья у неё были развиты хорошо, но летать она не умела. Кто бы ей позволил учиться?

– Значит, нам придётся воспользоваться магическим поясом горы, чтобы сбежать, – сказал У Минчжу.

– Чем? – переспросила А-Цинь.

– Чему вас только учат! – закатил глаза У Минчжу, но принялся терпеливо объяснять, что это такое.

Духовные горы, коими являются и гора Певчих Птиц, и гора Хищных Птиц, обычно рождаются парами и резонируют друг с другом. Каждая из гор окружена магическими кругами, нанизанными на гору, как кольца на палец. Каждое из колец является порталом. То есть, грубо говоря, нырнув в кольцо, можно перенестись как в пространстве, так и во времени, поэтому нужно знать, куда какое кольцо ведёт, чтобы не сгинуть неизвестно где.

А-Цинь невольно поёжилась:

– И ты знаешь, куда