Архитектор Душ IV - Александр Вольт

Она сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, пытаясь перебить физической болью дурноту.

И тут они услышали его. Звук был низким, глухим, отдающимся не в ушах, а в костях. Хлопки, не похожие ни на удары по металлу, ни на упавшую дверь. Тяжелые, низкие хлопки, словно кто-то вдали со всего размаху бил кувалдой по земле.

— Слышишь? — спросила Алиса почти шепотом, и ее рука инстинктивно легла на ключ зажигания.

Лидия напряглась. Ее поза стала еще более прямой.

— Заглуши, — приказала Лидия, хотя Алиса уже сама это сделала.

Машина погрузилась в полную тишину ночи. Снова хлопки.

Бам. Бам. Бам.

Дыхание перехватило. В следующую секунду Алиса и Лидия осознали одновременно. Глухие удары — это не биение испуганных сердец в собственных ушах.

Глава 15

Беспорядочные, панические выстрелы культистов били по стенам, высекая из древней кладки снопы искр и крошки. Пули рикошетили от каменных колонн с противным, воющим визгом.

Я инстинктивно вжался в стену за поворотом, ощущая, как мелкая кирпичная пыль осколки сыплется за ворот плаща. Мой револьвер в руке казался смешной игрушкой на фоне того арсенала, что сейчас рокотал в подземелье. В таком бою с моим уровнем стрелковой подготовки я был скорее обузой, чем помощью. Любая попытка высунуться закончилась бы тем, что одна из шальных пуль нашла бы мою голову.

Но бойцы «Щита» были слеплены из другого теста. Они работали. Я видел, как Грим и Фауст, двигаясь короткими, слаженными перебежками, заняли позиции за массивными опорами свода. Один двигался, второй прикрывал огнем.

Их движения были отработанными явно сотней подобных зачисток и лишенными суеты. Винтовки не изрыгали длинные очереди. Сухой, отрывистый треск коротких, контролируемых выстрелов вплетался в общий шум.

Главный, двигаясь с почти танцевальной легкостью, укрылся за выступом стены. Его крупнокалиберный пистолет отвечал на беспорядочную пальбу культистов редкими, но мощными раскатистыми выстрелами.

Я видел, как один из адептов в черном балахоне, выскочивший из-за алтаря, дернулся, словно наткнувшись на невидимую стену, и беззвучно рухнул на каменный пол. Другой, стрелявший из-за груды каких-то ящиков, взвыл тонко, по-женски, и выронил обрез, схватившись за простреленное плечо. Хаос постепенно обретал структуру.

Структуру зачистки.

Стоя в тени, я ощущал себя бесполезным свидетелем. И тогда, сквозь грохот и вспышки, пришло решение. Простое, очевидное и рискованное. Если я ничем толком не могу помочь, не подставляясь… я могу помочь им в другом!

Закрыв веки, я отсек от себя пляшущие тени и всполохи огня. Сосредоточился. Дыхание. Усилие воли. Мир физический поблек, растворился в сером тумане. А сквозь него проступило иное.

Души.

Подземелье наполнилось светом. Три ровных, спокойных, золотисто-белых пламени — Главный, Грим и Фауст. Их психеи горели уверенно, без мерцания, как хорошо отлаженные двигатели. А напротив, мечась по залу, вспыхивали и дрожали другие огни. Грязные, багрово-красные, похожие на чадящие факелы, пропитанные дешевым маслом. В них не было ничего кроме страха и примитивной, животной ярости. Души культистов. Души людей, которые были, почему-то, готовы умереть за своего главаря.

Я открыл глаза. Два мира наложились друг на друга. Я видел и серый камень колонн, и колышущиеся за ними красные огни. Я стал полноценным рентгеном.

— Грим! — почти гаркнул я, стараясь перекричать грохот. — Колонна справа от тебя! За ней один!

Грим не обернулся. Он не стал тратить драгоценные доли секунды на то чтобы убедиться. Он просто поверил. Его тело как единый механизм развернулось, винтовка выплюнула короткую очередь. Я увидел, как красный огонек за колонной дернулся, моргнул, словно свеча под порывом ветра, и перестал трепыхаться.Из-за укрытия донесся глухой стук упавшего тела.

— Фауст! Слева, за ящиками! Низко сидит!

Фауст, стоявший на одном колене, не меняя позы, резво перевел ствол. Еще одна короткая, точная очередь прошила деревянные ящики, подняв в воздух тучу щепок. И еще один красный огонек, до этого притаившийся, как крыса, застыл.

Это работало. Я превратился в их наводчика, что был способен видеть сквозь дым, темноту и укрытия. Мой разум мгновенно перестроился на новую задачу. Я выкрикивал лаконичные команды. Можно сказать, что я был ассистентом, но нет. Сейчас я дирижировал.

— Главный, двое в дальнем углу, за бочками!

Его пистолет глухо ухнул дважды. Две жизни оборвались, а красноватые пятна психей перестали трепаться.

Перестрелка начала стихать. Возникшая суета у культистов планомерно переросла отчаянием. Один из оставшихся, поняв, что их вычисляют с какой-то дьявольской точностью, выскочил из своего укрытия и с диким воплем бросился в сторону выхода, стреляя вслепую. Его психея вспыхнула ярким, агонизирующим пламенем. Перекрестный огнем Грим и Фауст, а скосили его, не дав сделать и пяти шагов.

И в этот момент я увидел новую угрозу.

Еще один красный огонек, до этого притаившийся в самом темном углу, отделился от стены. Он двигался быстро, бесшумно, обходя поле боя с фланга. Он шел не ко мне, не к бойцам. Его целью был Главный. Он заходил ему за спину.

— Справа! — крикнул я что было сил. — Главный, справа от тебя!

Он даже не повернул головы. Его правая рука, державшая пистолет, плавно, почти лениво пошла в сторону, пока ствол не уперся в воображаемую точку где-то в темноте. Раздался еще один тяжелый выстрел, прокатившийся по подземелью. Не знаю, что у него за калибр там, но по ощущениям это было что-то сравнимое с револьвером Шварценеггера в фильме «Терминатор». Кажется, в моем мире он носил названием «44 Магнум».

Красный огонек, только-только вынырнувший из-за выступа, споткнулся, дернулся и замер. Из тени с глухим стуком выкатилось тело.

— Хорошее зрение, господин коронер, — донесся до меня спокойный голос Главного. — Спасибо.

Наконец в подземелье настала тишина. В воздухе висел густой, тяжелый запах пороха. Где-то в углу тихо стонал раненый. Огонь свечей на алтаре дрожал, отбрасывая на стены и потолок дикие пляшущие тени.

Я деактивировал зрение, и мир душ снова уступил место грубой реальности. Мой взгляд метнулся к центру зала, к алтарю.

Шая.

Она лежала на холодном камне, ее руки и ноги все еще были зафиксированы в железных оковах. Она приподняла голову, оглушенная, растерянная, ее широко раскрытые глаза пытались сфокусироваться в полумраке. Жива.

Не думая больше ни о чем, я шагнул из своего укрытия, направляясь к ней. Нужно было освободить эльфийку, увести отсюда.

Я сделал пять шагов. Десять. Грохот