Архитектор Душ IV - Александр Вольт

— Не то слово, — ответил я, пока люди из инквизиции начинали заходить с мешками и носилками в темноту коллектора.

— Кто-то может проводить до места? — уточнил Корней. — А то петлять по подземке, мягко говоря, ни времени, ни желания.

— Пойдемте, — сказал я, после чего мы с Мастером Инквизиции и его подчиненными сходили один раз к месту, где случилось побоище. Когда мы вошли в помещение, Корней присвистнул.

Через несколько минут зал был залит светом мощных тактических ламп. Картина предстала во всей своей уродливой полноте: разбросанные по полу тела в черных балахонах, застывшие в неестественных позах смерти. Стены, испещренные рунами, которые теперь, при ярком свете, казались просто выцарапанными рисунками из сумасшедшего дома.

Алтарь в центре теперь был холодный, пустой, сбросивший с себя всю зловещую магию. Он превратился в обычный кусок камня, заляпанный кровью и воском.

— Интересно, — сказал Корней так тихо, что я едва его расслышал. Слово это было лишено всякого любопытства. Как если бы патологоанатом произнес: «Любопытный случай некроза». Вроде бы ничего нового, но удивление возникло.

— Мгм, — мрачно ответил я.

Больше говорить было не о чем. Картина говорила сама за себя. Мы вернулись наружу, в прохладу ночного воздуха.

Корней прислонился к стене фургона, достал сигарету. Его руки слегка дрожали, когда он подносил к ней зажигалку. Видимо, слабость в теле еще до конца не прошла.

Мы стояли и молча ждали, пока его люди методично, одного за другим, выносили из коллектора черные, тяжелые мешки и грузили их внутрь фургона.

— Мне страшно представить, кто все эти люди, когда мы снимем с них капюшоны и начнем опознавать, — наконец произнес он, выпустив струю дыма. Дым медленно таял в неподвижном воздухе. — Пекари, чиновники, лавочники. Обычные граждане, которые днем улыбаются соседям, а по ночам режут глотки во славу какой-нибудь мерзости.

— Как минимум один из них — урядник Ковалев, — сказал я ровно. — Думаю, он и был тем, кто слил информацию лже-Вяземскому, и тот успел уйти из дома до нашего налета.

Корней медленно повернул ко мне голову. В его глазах отразился огонек сигареты. Он не стал задавать вопросов, а просто принял этот факт, добавив его к десяткам других, из которых состояла его работа.

— Ясно, — только и сказал он.

Когда последний мешок скрылся в фургоне, я счел свою миссию выполненной. Попрощался с Корнеем, оставив его заниматься инквизиторской работой — перевозка, оформление, отчетности и прочие формальности.

Мы с эльфами молча дошли до моего «Имперора». Дверцы открылись и захлопнулись почти беззвучно. Я сел за руль. Шая, не говоря ни слова, устроилась на заднем сиденье, Нандор сел рядом со мной. На лицах девушек застыло немое удивление, но ни одна из них не произнесла ни слова. Вопросов было слишком много, и они понимали, что сейчас не время их задавать.

— Куда подкинуть? — спросил я, заводя двигатель.

— Просто до города, — ответил Нандор, глядя прямо перед собой, на разбитую дорогу. — Дальше разберемся.

— Как скажете.

Машина тронулась. Сначала наш путь лежал через такие же безлюдные, темные улицы. Скелеты заводских корпусов провожали нас взглядами пустых оконных проемов и словно махали повисшими на одной петле створками.

Сомневаюсь, что мне когда-нибудь еще захочется сюда заехать, но зарекаться нельзя было. Кто знает куда еще вынесет служба?

Но постепенно пейзаж за окном менялся. Появились первые признаки цивилизации — одинокий красный глаз светофора, светящийся в пустоту на перекрестке. Затем редкие уличные фонари. Их свет казался теплым и живым после мертвенного сияния луны и мрака.

Мы въехали в спящий город. Дома с темными окнами хранили чужие сны. Но кое-где еще горел свет, и за тонкой тканью занавесок угадывалась жизнь — кто-то читал, кто-то смотрел кино, кто-то просто не мог уснуть.

Мимо пронесся почти пустой ночной автобус. В его освещенном салоне фигура кондукторши в синей униформе клевала носом. На одной из улиц мы миновали парочку, прижавшуюся друг к другу в тени старого платана. Они о чем-то тихо шептались, и их смех, легкий и беззаботный, донесся до нас через приоткрытое окно. Они были в своем маленьком, отдельном мире, которому не было дела ни до культистов, ни до тварей, меняющих облик.

Из-за поворота донесся глухой, утробный пульс басов. Ночной клуб. У входа толпилась молодежь, яркое пятно лилового и малинового света выхватывало из темноты их смеющиеся лица, голые плечи девушек, блеск бокалов в руках. Жизнь продолжалась.

Я плавно проплывал мимо, невольно подмечая детали.

Подъехав к центральной площади, я остановился.

— Приехали.

Эльфы вышли из машины. Нандор обернулся, его лицо в свете городских огней уже не казалось таким бледным и измученным.

— Еще раз спасибо, коронер.

— На связи, — только и сказала Шая.

Они не стали прощаться. Просто повернулись и зашагали по тротуару, две высокие, стройные фигуры, которые через мгновение растворились в переулках ночного города.

Я снова тронулся с места, направляя машину в сторону нашего дома.

— Расскажешь? — наконец спросила Лидия, когда мы выехали на уже знакомую дорогу, ведущую к моему особняку.

Я не стал тянуть и рассказал им почти все что помнил, потому что при таком стрессе мозг не успевал фиксировать все детали. О спуске в подземелье, о перестрелке, о том, как Шая лежала на алтаре, а над ней заносил нож последний из ублюдков. Я рассказал, как бойцы «Щита» работали — без эмоций, без суеты, как хорошо отлаженный механизм, созданный для одной цели.

— И… он ушел? — спросила Алиса, когда я замолчал. В ее голосе была та же легкая дрожь, что и в гостиной перед выездом.

— Ушел, — подтвердил я, сворачивая на наш проспект. — Тот, кто похож на Вяземского. Пока мы разбирались с его шестерками, он испарился. Воспользовался запасным выходом.

— Это очень плохие новости, — констатировала Лидия. Ее аналитический ум уже просчитывал последствия. — Значит, у нас теперь проблема иного порядка. Существо, способное менять облик, на свободе. Выследить его будет практически невозможно. Он может стать кем угодно — продавцом в булочной, соседом, случайным прохожим.

— А что если он захочет отомстить? — подхватила Алиса. — Он ведь видел тебя. Он знает, кто ты и может прийти, а мы даже не поймем, кто стоит перед нами.

Они были правы. Страх их был