Архитектор Душ IV - Александр Вольт

Она приподняла одну бровь.

— А где Нандор?

* * *

Он бежал.

Не так, как бегают люди — отсчитывая шаги, борясь с одышкой. Мастер несся почти со звериной прытью, подгоняемый страхом.

Вода чавкала под ногами, промочив обувь и штаны до нитки. Воздух был густым, спертым и до того тошнотворным, что все внутренности подкатывали к горлу. Не будь Мастер существом другого порядка, его давно бы вывернуло.

В каждой руке он стискивал по сосуду. Граненые, тяжелые, они казались гирями, что замедляли его движения. Но он не мог их бросить. Внутри, переливаясь призрачным светом, бились две эльфийские души. Его будущее величие. Его путь к порабощению жалких людей.

Ярость колола изнутри. Провал. Ритуал сорван. Все его планы были разрушены вульгарным вторжением. Шум, выстрелы, и этот проклятый коронер, чье присутствие на таком мероприятии с его ручными псами было абсолютно неуместным.

И эти идиоты! Эти безмозглые, трусливые адепты! Толпа глупцов, у кого мозгов было меньше, чем у дохлой ракушки. Он доверился им, положился на их примитивную верность, и они подвели его.

— Нет, — прошептал он сам себе, и шепот утонул в плеске воды. — Не провал. Это очищение.

Мысль эта принесла неожиданное, почти извращенное успокоение. Он избавился от балласта. Никто не будет путаться под ногами, задавать глупые вопросы, паниковать и выдавать его присутствие. Он затаится. Уйдет на дно, в одну из своих нор, разбросанных по всей Империи. И там, в безопасности и покое, он завершит начатое. Он поглотит эти души, и никто ему не помешает. Так даже лучше.

Он достиг цели. Впереди, в стене коллектора, виднелась ржавая лестница — не лестница даже, а вмурованные в бетон кривые скобы из арматуры, уходящие в непроглядную тьму. Его тайный путь. Предусмотрительность, которая в очередной раз спасла ему жизнь.

Подъем был мучительным. Одной рукой он прижимал к груди драгоценные сосуды, другой цеплялся за скользкие, холодные скобы. Мышцы предплечий чужого тела горели огнем, легкие разрывались от нехватки воздуха. Пальцы, скользкие от влаги, едва цеплялись, грозя сорваться в любой момент. Эта человеческая слабость приводила его в бешенство.

Наконец его голова уперлась во что-то твердое, плоское. Люк. Он уперся плечом в холодный чугун, напряг все силы. Металл не поддавался. Скрипнув зубами, он навалился снова, издав глухой, животный рык. Крышка сдвинулась с неприятным скрежетом, пропустив внутрь тонкую щель ночного воздуха. Еще одно усилие — и тяжелый чугунный диск соскользнул в сторону.

Он выбрался наружу как червь из земли и тут же рухнул на спину, тяжело дыша. Холодная земля приятно остужала разгоряченную спину. Над ним, в бездонной черноте, горели звезды. Воздух был чист. Он пах пылью и далеким морем, и после спертой духоты подземелья казался пьянящим.

Мастер лежал, глядя в небо, и его тело сотрясала мелкая дрожь. Все позади. Он спасся и унес самое ценное.

Он поднял правую руку, чтобы прикрыть глаза от света далекого фонаря и замер.

Кожа на тыльной стороне ладони вдруг пошла рябью, как поверхность воды, в которую бросили камень. Цвет… он начал блекнуть, утекать, словно размываемый водой акварельный пигмент. Контуры пальцев смазались, на мгновение превратившись в бледное, бесформенное нечто.

Оболочка.

Ледяной обруч паники перехватил горло. Неужели тело умерло?

Но нет. Так же внезапно, как началось, искажение прекратилось. Цвет вернулся, контуры снова обрели четкость. Рука псевдо Арсения Вяземского снова стала прежней. Видимо, на грани, но еще жив. Обошлось.

Он медленно, с наслаждением выдохнул. Затем, опираясь на локти, сел. Огляделся. Глухая окраина, пустырь, заросший бурьяном. Рядом, метрах в пятидесяти, проходила дорога. Мимо проехал одинокий автомобиль, его фары на мгновение выхватили из темноты фигуру Мастера, но водитель, очевидно, ничего не заметил. Машина проехала, не сбавляя скорости, и ее красные габаритные огни растаяли в ночи.

Хорошо.

Он поднялся на ноги, отряхивая с одежды пыль и грязь. Подобрал сосуды, убедился в их целости.

Что ж, пусть ищут. Пусть переворачивают город, пусть допрашивают его жалких перепуганных слуг, если таковые остались в живых. Пусть штурмуют его дома. Они никогда его не найдут. Он уже не Арсений Вяземский. Он никто. Призрак. Тень. Он может стать кем угодно.

Мастер поправил воротник невидимого пиджака, усмехнулся в темноту и, не оглядываясь, зашагал прочь, растворяясь в ночи.

* * *

Капли воды, срывавшиеся с низкого сводчатого потолка, отбивали редкий ритм. Эхо наших шагов терялось в непроглядной темноте впереди, где лучи фонарей выхватывали из мрака то ржавый остов какой-то трубы, то скользкие, поросшие мхом стены.

Я шел, ощущая, как с каждым шагом тяжелеют ноги. Пальцы правой руки до сих пор помнили это ощущение — не удар, а какой-то полноценный кинетический импульс, словно выстрел из пушки.

Фауст шел впереди. За ним, стараясь не отставать, следовала Шая.

Мы миновали очередной поворот. Впереди, в дрожащем свете фонарей, темнота, казалось, стала еще плотнее. Фауст остановился, поднял руку, и мы замерли. Он выключил свой фонарь, оставив нас на мгновение в почти полной темноте, и дважды коротко мигнул вглубь коридора.

Из мрака ему ответили таким же двойным, прерывистым сигналом.

— Чисто, — пробасил он, и мы двинулись дальше.

Через несколько десятков шагов из бокового ответвления навстречу нам вышли три тени. Двое в тяжелой броне и высокая, стройная фигура Нандора.

Он не смотрел на бойцов. Не глянул даже на меня. Его взгляд был прикован к сестре. Он сделал шаг, другой, и его движение вдруг потеряло воинскую выправку. Эльф рванулся к ней, сгреб в объятия, прижал к себе с такой силой, что, казалось, хотел вдавить ее в себя, спрятать от всего мира.

Шая замерла в его руках, неподвижная, как ледяное изваяние. Ее руки безвольно висели вдоль тела. Затем одна из них медленно поднялась и несколько раз легко, почти невесомо, хлопнула его по спине. В этом жесте не было ни ответной нежности, ни облегчения. Была лишь усталая снисходительность. Словно она успокаивала капризного ребенка, а не принимала утешение от брата.

Эльфийка мягко отстранила его.

— Хватит этих телячьих нежностей.

Нандор отступил на шаг, его лицо в свете фонаря было бледным и растерянным. Странные они существа, эти эльфы.

Я шагнул вперед, прерывая неловкую паузу.

— Никого не видели?

Один из бойцов, оставшихся с Нандором, отрицательно качнул головой.

— Ни души. Ни одна крыса мимо не пробежала.

Значит, мы отрезали ему единственный известный путь к отступлению. Но…

— Нужно обыскать все, — сказал я.

Мы разделились. Методично, шаг за шагом, мы начали прочесывать