Архитектор Душ IV - Александр Вольт

извлек оттуда тонкую, не толще кредитной карты, пластину из черного стекла. Легкое движение большого пальца, и над его ладонью вспыхнул голубоватый свет, развернувшись в воздухе дрожащей полупрозрачной голограммой.

Интересная технология. Я такие только в фильмах про всяких Джеймсов Бондов видел и прочих спецагентов.

Главный засек мой интерес в глазах и тихо хмыкнул.

— Старый имперский образец. Нам его прислали в единичном экземпляре. Есть приборы и поинтереснее.

Он сделал еще одно движение рукой.

Старая инженерная карта района, извлеченная из каких-то закрытых архивов. Потрескавшиеся линии, выцветшие обозначения.

— Тоннели, — произнес он, увеличивая изображение движением пальцев. Схема стала сложнее, проявились новые уровни, переплетения труб и коллекторов. — Старая дренажная система, заложенная еще при графе Воронцове. Заброшена лет семьдесят назад. Вы правы, коронер. Здесь внизу целый город и достаточно места, чтобы спрятать не то, что логово, а целый полк. Утрирую, конечно, но суть вы уловили.

Его палец скользнул по светящейся схеме. Линии под ним меняли цвет, становились ярче.

— Вот основной коллектор, — он указал на толстую синюю линию, проходившую прямо под нашими ногами. — И… вот.

Он ткнул в точку на некотором удалении от нас.

— Запасной выход. Аварийный сброс, ведет к старому очистному сооружению. Четыреста метров на северо-восток.

План родился сам собой, в тишине, нарушаемой лишь далеким воем ветра. Он не был озвучен, он просто материализовался в воздухе, очевидный всем и единственно верный. Зажать. Взять в клещи. Не дать ни единого шанса уйти.

— Третий, Четвертый, — голос Главного прозвучал ровно, без нажима, но два бойца, чьих лиц я не видел, тут же отделились от группы. — Координаты у вас есть. Перекрыть выход без шума и ждать сигнала.

Они молча кивнули, их шлемы-каски качнулись в полумраке, и бойцы двинулись прочь, растворяясь в тенях так же быстро и бесшумно, как появились. Я смотрел им вслед, когда рядом со мной шевельнулась еще одна тень. Нандор.

— Двоих мало, — он озвучил эту мысль просто, как само собой разумеющийся факт. — Я пойду с ними. Втроем у нас будет больше шансов удержать позицию, если они попытаются прорваться.

Главный перевел на него свой тяжелый, немигающий взгляд. Он не ответил, лишь едва заметно кивнул. Разрешение было получено. Хотя, как мне казалось, эльфу оно и не нужно было.

Спустя мгновение Нандор, не сказав больше ни слова, сорвался с места и легкой, бесшумной рысью бросился догонять ушедших бойцов. Через несколько секунд все трое исчезли, поглощенные ночью.

Я остался стоять в компании трех человек. Грим, Фауст и их командир.

— Мне кажется вход где-то здесь, — сказал я, обращаясь остальным. — Мы с Нандором слышали, как они использовали явно какой-то люк, но сейчас он, полагаю, скрыт магией.

Я снова закрыл глаза, но на этот раз не стал посылать всепроникающую волну, истощающую мои резервы. Я лишь позволил своему зрению включиться, превращая мир в серый туман, сотканный из теней и света душ. Я искал не сам вход, а его отсутствие — искажение в естественном фоне, рябь, которую оставляла наложенная маскирующая иллюзия. Это было похоже на поиск дефекта в идеально гладкой ткани.

— Левее, — я указал рукой. — В той куче мусора. Там что-то неправильное.

Мы двинулись к заваленному битым кирпичом и ржавыми трубами углу. Грим и Фауст без лишних слов принялись разгребать завал. Под слоем хлама не обнаружилась ровным счетом ничего.

— Пусто, коронер, — констатировал Фауст.

Я смотрел на это место, непроизвольно прикусывая изнутри нижнюю губу. Так не должно быть. Точно какая-то или иллюзия или еще что-то. Я подошел к этому месту ближе и присел на корточки, после чего стал шарить руками прямо по, как казалось, гладкой поверхности бетонной плиты. И внезапно там, где, казалось, все было ровным и осязаемым, моя кисть словно прошла сквозь что-то. Даже сквозь перчатку я ощутил прохладу и форму у предмета, напоминающую металлическое кольцо.

— Грим, есть чем поддеть?

— У Фауста.

— Да тут же ни черта нет!

— Дай руку, — сказал я.

Фауст на мгновение замешкался, после чего протянул кисть в то место, где уже держал руку я. Выглядело это действительно странно.

Но не более странно, чем тот прибор, на котором Главный показывал нам карту здешней подземной территории.

— Люк… — удивленно выдохнул наемник.

Фауст вставил наощупь в кольцо короткий ломик, уперся и с натужным скрежетом, от которого свело зубы, крышка поддалась. Из «бетонной плиты» вывалился люк. Тяжелый, чугунный, покрытый коркой застарелой грязи.

Переглянувшись, мы вчетвером уставились все еще закрытый иллюзией провал.

— Я первый, — сказал Грим, после чего аккуратно подставил ногу туда, где мог быть проем и, приседая, стал опускаться. — Лестница есть. Я пошел.

Мы спускались по скользким металлическим скобам один за другим, погружаясь в гулкую темноту.

Именно здесь, внизу, мы услышали их.

Звук был низким, вибрирующим, почти на грани слышимости. Он шел не от стен, а, казалось, рождался из самого воздуха, заставляя его дрожать. Монотонное, тягучее песнопение. Глухие, гортанные голоса, сливающиеся в один жуткий, обезличенный гул. Мантра.

Мы двинулись на звук, пригибаясь, ступая с предельной осторожностью. Впереди замаячил свет — неровный, дрожащий, красноватый отсвет факелов или свечей, пробивающийся из-за поворота.

И в этот самый момент под ногой Грима с оглушительным треском лопнул осколок стекла.

Звук в замкнутом пространстве тоннеля прозвучал как выстрел. Песнопение оборвалось мгновенно. Мы замерли, превратившись в изваяния. Кровь мгновенно ударила в голову, и я впервые за весь вечер подумал о том, что сердце у меня в ушах бьется неприлично громко.

Из-за поворота донеслись приглушенные, встревоженные голоса, затем шаги. Один человек. Кажется, они послали кого-то из своих проверить, что здесь происходит.

Фауст беззвучно шагнул вперед и вжался в нишу в стене, слившись с темнотой. Мы отступили, приготовившись. Через несколько секунд в проходе показался силуэт. Человек в темном балахоне с наброшенным на голову капюшоном. Он двигался неуверенно, опасливо, держа в руке короткий, похожий на мясницкий, тесак.

Когда он поравнялся с нишей, Фауст шагнул ему за спину. Движение было одним — плавным, неуловимым, смертоносным. Одна рука легла на затылок, другая на подбородок. Короткий, резкий рывок в противоположные стороны. Сухой, отвратительный треск шейных позвонков. Тело в балахоне обмякло, не издав ни звука. Фауст подхватил его, не дав упасть, и бесшумно опустил на пол.

Я смотрел на это, и внутри меня все похолодело. Не от вида смерти, к ней