Русская Америка. Голливуд - Михаил Дорохов

а они уже скоро. В-третьих, в моём крытом купе становилось холодно. Как бы это не смешно звучало, я переоценил свои возможности даже для тёплой Калифорнии. «Ранэбаут» я решил оставить для личных «щепетильных» выездов, где понадобится более неприметная машина.

Сейчас в Америке три флагмана «бизнес-класса». Паккард со своим «Твин Сиксом», на котором катались президенты, звёзды и олигархи. «Кадиллак» и «Линкольн», который не так давно выкупил Генри Форд.

Наиболее бюджетным, но при этом красивым и надёжным вариантом оставался «Кадиллак», тем более на рекламах по городу я видел хорошее авто, которое вышло в прошлом году.

Спустя два часа, заехав ещё в несколько мест и обеднев в выставочном зале «Кадиллака» на три тысячи долларов, я подкатывал к своей студии уже на новеньком V-63 канареечного цвета. За мной гнал мой старый «Ранэбаут» прибывший Фёдор. Вечером обе машины отправятся ко мне домой. А наутро водитель повезёт меня по делам уже на новом авто.

Все три новых сотрудника носили «Кольты» в подмышечных кобурах.

На киностудии кипела работа. Установку модулей для быстрой замены аппаратуры «Мувитона» и «Витафона» уже закончили, и меня ждал приятный сюрприз во второй половине дня. В мастерскую заглянул Грегг Толанд. Молодой ассистент с интересом осмотрел устройства для нанесения звуковых насечек на плёнке.

Я вцепился в него мёртвой хваткой, показывая вместе с техниками мини-павильон для экспериментальной съёмки. По итогу договорились, что он поучаствует в записи пробных рекламных роликов.

Заодно я проверил, как идёт внешнее оформление «моего нового» изобретения. Честно признаться, для меня в одиночку это была невыполнимая задача, так как я помнил только в общих чертах, как выглядел чертёж нужного мне прибора. Если бы не заканчивал техническую специальность в университете, то осталось бы только «страдать и плакать». А так, образование-то я получил, но жизнь меня закинула сначала в горячие точки, а затем уже на работу военкора.

Примерный чертёж синхронного электромотора для кинокамеры был уже доработан моими техниками, что с интересом взялись за новую идею. Но это было лишь приближённое изображение. Для того чтобы подобный мотор стал компактным и по-настоящему рабочим — требовалось ещё множество данных и вводных. Если сейчас сделать по нему макет, работать он точно не станет.

Однако этот чертёж можно было патентовать как эскиз разработки. И он содержал некоторые визуализированные новшества, без которых работа на синхроном велась бы ещё год или два. А любой сведущий инженер двадцатых это прекрасно понимал. Поэтому с подобным патентом в руках можно было обращаться к ещё одному земляку, который мигрировал в США.

После того как я посчитал работу более или менее завершённой, юристы начали процесс оформления разработки в патентном бюро. А я засел за очередное письмо, которое начиналось:

«…Уважаемый Игорь Иванович, к вам обращается владелец кинокомпании „Будущее“…»

Да, это было письмо Сикорскому. Сейчас он был уже очень знаменитым конструктором и имел собственную авиастроительную фирму «Сикорски Айркрафт». Однако мало кто знает, но помимо его исследований в области летательных аппаратов, в лабораториях Игоря Ивановича через пару лет начнут разработку синхромоторов для кино. Это была своеобразная «побочка» для его исследовательского центра. Эдакий инженерный консалтинг для киношников.

Сейчас камеры не могут давать стабильные двадцать четыре кадра в секунду, а оператор вручную крутит ручку кинокамеры. Более того, когда начнут снимать первые звуковые фильмы, скорость будет неизбежно падать, а качество — сильно страдать. И мне нужно застолбить «стабильную съёмку», чтобы не только первым снимать «звук», но и как можно дольше удерживать наивысшее качество этого процесса. Монопольно!

Так что, в письме гениальному изобретателю содержалось предложение доработать чертежи патента и выпустить первый экспериментальный образец. А права разделить пополам. Но чувствую, что за этот процент ещё придётся «пободаться». Как только патент будет оформлен должным образом — пакет с документами и сопроводительным письмом отправится на Лонг-Айленд в Нью-Йорк, где и располагалась главная лаборатория Сикорского.

Разобравшись с текущими делами в виде счетов и прочей мелочи, я сделал один очень важный звонок и через пару дней направился на своём новеньком «Кадиллаке» в сторону небольшого офисного здания на бульваре Сансет.

На его вывеске значилось «Кинокомпания братьев Уорнер».

Оставив Фёдора в машине, я прошёл через распашные двери и оказался в холле, где мне предложили снять верхнюю одежду и кофе, пока четверо братьев не вернутся из администрации города. Про цель их визита в мэрию клерк умолчал. Но я догадывался, что предприимчивые мигранты, скорее всего, выбивают землю под новые павильоны.

Сейчас, восседая на большом диване, я даже видел из окна знаменитый символ компании — водонапорную башню, которую они будут использовать как логотип. Для кинокомпании «Уорнер Бразерс» это был символ, что у братьев есть свой дом, своё место и своя «студия грёз».

А сейчас они выбивают новые земли в Бербанке, где поставят и новые павильоны, и новую водонапорку, которую все по ошибке будут считать «той самой, истинной». Она прочно впишется в плеяду символов Голливуда.

Все четверо братьев появились где-то через полчаса. Мы обменялись рукопожатиями и меня пригласили в большой просторный кабинет. Все расселись в креслах и на диванах. Первым о деле заговорил на правах старшего брата Гарри. Или, как его на самом деле звали, Гирш.

— Мистер Бережной, признаться, мы очень удивились, когда вы обратились к нам с предложением съёмки звукового кино. Это, конечно, интересно, но довольно рискованно…

В этом родственном квартете он был главной «холодной» головой и ответственным за генеральную стратегию и управление. Вообще, у Уорнеров долгое время сохранялась железная дисциплина и разделение обязанностей. Вплоть до смерти Гарри в конце пятидесятых. И многие из историков кино видят в этом ещё одну причину успеха компании. «Четыре головы — один мозг» — так часто называли братьев.

— Но мы готовы услышать ваше «ви́дение» этого вопроса, — добавил Сэм, третий по старшинству брат.

Я заметил, как зажглись его глаза. Идейным вдохновителем звука в этой семье был именно он. Да и вообще за ним закрепилась слава технического новатора. За процесс съёмок отвечал конкретно Сэм.

Я заговорил:

— Думаю, в ближайшие лет пять большинство кинокомпаний начнут переходить на звуковое кино. Само по себе оно станет более востребованным, потому что откроет восприятие фильма для ещё одного органа чувств. А это психологически проще и интереснее.

— Такой переход — достаточно сложный процесс, — задумчиво ответил Гарри.

— Но открывает новые возможности. Зритель даже сможет обсуждать сцены фильма в кинотеатре. А не как сейчас — полное молчание в зале, потому что все читают титры, — улыбнулся я.

В этот момент вперёд