Обратный отсчет - Токацин

— Подъём!

— А, Йорко! — крикнул в ответ Амкаджи; он уже и встал, и умылся, и теперь доедал Би-плазму. — И… Геннадий, так? Ликвидатор? Ну, мы так и думали. «Масвинго» ты ликвидировал как надо!

Вокруг заухмылялись, кто-то среди сарматов обнялся. Гедимин отвёл взгляд и вскинул руку в приветственном жесте.

— Вы ешьте, — он встал у дверей. — Всего хватает? Воды, еды? От лечения есть польза?

Маккензи снова хихикнул, но Гедимин молча ткнул его кулаком в бок — сармат охнул и шарахнулся к другой стене.

— А здорово, когда пыль на зубах не скрипит, — ухмыльнулся кто-то из переселенцев, доедающих паёк. — То ли фильтры не меняны, то ли снаружи надувало, — но у нас многие горло ободрали. Может, оттого все и кашляли.

Гедимин скользил взглядом по сарматам — и только вышедшим из душевой, и собирающим пустые контейнеры в пакет для робота-уборщика. Никто из них больше не дёргал веком, и кашля ремонтник не слышал.

— В полночь вам снова дадут антидот, — сказал Маккензи. — И пару часов вы поспите. Потом — мойка и отъезд. Наверх подгонят три ликвидаторских глайдера. В три ночи будете на месте. А дальше, парни… Дже… Геннадий собрал кучку роликов про специфику местности. Доедайте и стягивайтесь в информаторий — и смотрите во все глаза!

…На свободное, шестьдесят восьмое, кресло уселся Маккензи, жестом велел Гедимину: «На старт!» Сармат молча показал ему кулак — Кенен от общения с полувменяемыми переселенцами сам начал зарываться, но им-то было простительно — двенадцать лет травиться хромом… Проектор над его рукой развернулся на два метра, выводя первые кадры.

Это была старая-старая запись — робот-уборщик, день за днём мутирующий в кокон кого-то крылатого. Пара сарматов хихикнула было, но получила тычки и затихла.

— Это… нарисовано? — неуверенно спросил Амкаджи. Другой сармат посмотрел на него, как на идиота.

— Никаких признаков. А вот время отсчитано правильно. Только с освещённостью там что-то…

— Продолжительность суток — сорок часов, светлое время — от десяти до тридцати двух, — бесстрастно пояснил Гедимин. — И примерно так себя ведёт любая земная техника и любой материал. Кроме ирренция и ипрона. Поэтому одежда у вас временная. Если мутирует в какой-нибудь мох и врастёт в кожу…

Десяток сарматов покосился на свои безрукавки, будто ждал, что превращение уже началось. Другие хмыкнули.

— А мы там ни во что не…?

Гедимин молча вывел на экран следующий ролик — там в кадре был Эгнаций «во всей красе», и по залу прокатилась волна приглушённых ругательств. Эгнаций насадил на шпенёк костяное колёсико, закрепил тросик и отошёл подальше. Кругляш завертелся, набирая обороты — и разлетелся в пыль. Эгнаций взял со стойки колёсомёт, сунул в камеру заряжаемой частью, постучал снарядами об стенку, погрыз их, сыпанул искр, чиркнув когтями. Выждав пару секунд, он зарядил оружие и выстрелил. Колёсико разлетелось, расколов кусок «песчаника» у дальней стены в мелкое крошево.

— Любой вращающийся предмет взрывается, — ровным голосом пояснил Гедимин. — Любой. Чем прочнее — тем сильнее. Такая физика.

Пока сарматы ошалело переглядывались, тот же Эгнаций вышел с ещё одним физическим опытом. В руках он держал жёлтую спиральку-«магнит» и прозрачную склянку с водой. Подвинув хвостом три ведра (сарматы уже вполголоса спорили, из чего те сделаны и чем покрыты), он опустил «магнит» в жидкость. Из вёдер вскинулись водяные «щупальца», упёрлись в дно склянки. Эгнаций поднял её выше, растягивая водяные жгуты, и пару раз провернул, выплетая из них спираль. «Магнит» покинул склянку — вода растеклась по комнате и каменному панцирю. В информатории зашептались, захмыкали.

— Местные магниты работают так. С любым веществом, — пояснил Гедимин.

— Точно нарисовано, — пробормотал сосед Амкаджи. — Но вживую я бы глянул…

В следующий кадр вышел сам Вепуат в тяжёлой защите, и сарматы облегчённо вздохнули. Он положил на верстак респираторную маску почти привычного вида, вскрыл, показал пропылённый, чистый внутри, но уже сероватый снаружи фильтр, поддел щипцами и бросил в кожаный контейнер. Свежую маску положил в кювету, осторожно полил «жидкой молнией» и дунул в её сторону смесью пыли и мелких волоконец. «Молния» притянула всё, впечатав в верхний слой; нижние остались чистыми.

— Вручную заправляете? А автоматизи… — кто-то снова получил тычок и замолчал — видимо, соседи уже прикинули, сколько вращающихся деталей в любом автомате. Вепуат повернулся к кому-то, протянувшему в кадр живую лабораторную крысу, недовольно сощурился, но посадил её в контейнер с высокими стенками. Тронув щипцами самый край фильтра, он брызнул на животное парой мельчайших капель. Крысу подбросило, лапы растопырило, шерсть встала дыбом — и зверёк упал замертво.

— Жёваный крот! — вскрикнул кто-то из переселенцев. — А… ничего другого для фильтров не придумали⁈

— Вот ты и придумаешь, — мрачно сказал Амкаджи. — А занятная жидкость… Из чего делают?

— Сок местного дерева, — отозвался Гедимин.

Маккензи зашевелился.

— Джед, хватит пока физики. Покажи географию.

На следующем ролике обычный (ну, чуть «доработанный», но если не приглядываться…) филк шёл по шевелящемуся ковру огнелюбки. Вокруг был Сфен Земли — плато со слоистыми жёлтыми обрывами, сухие русла в долинах… Филк остановился, поводил камерой по сторонам, — пейзаж не менялся. Он поднял руку, призывая к вниманию, и сделал шаг в сторону — прямо в разлом Сфена Огня.

— Портал⁈ — кто-то из сарматов опознал схожее явление. Филк, показав пепельные холмы и вулкан на горизонте, аккуратно шагнул обратно, отошёл ещё немного — и нырнул в разлом Сфена Воды, на скалу посреди гигантской реки.

— Это не порталы. Это разломы. Они там повсюду. Фонят «сигмой», только так и отличишь, — пояснил Гедимин. — А потом уже станет заметно. Пока незаметно — с натоптанных троп ни шагу! Сошли — сразу назад. Унести может за полпарсека, потом никто не найдёт.

— Твою-то эскадру, — пробормотал кто-то из сарматов. — С другой стороны — а если туда и надо? Если составить карту, так можно очень быстро…

— Да, кое-кто даже подрабатывает проводниками на таких картах, — ухмыльнулся Маккензи. — Только вот местность часто меняется. Да и вляпаться можно… Джед, покажи дождик!

…Это снимали, похоже, вдвоём — Вепуат и Эгнаций из-под защитного поля, — серое небо в раскалённых добела разломах, показания термометров (принесли и местный — тонкую пластину