Йарахонг. Город и тьма - Наталья Гунина

изменилось. То же самое видение, с точностью до мелочей. Неужели ничего не изменить? Эрна потерянно огляделась. На лицах вокруг застыло одно и то же выражение: недоумение и страх. Онгхус Ар, всеведущий глава, лежал без движения, его сиплое неровное дыхание было еле слышно. Кто теперь направит Эрну, кто объяснит, что нужно сделать, чтобы всё снова стало хорошо?

Лиловые линии прихотливо изгибающегося узора зашипели и вспыхнули багровым. Языки пламени плеснули выше колен, взвились в мучительном порыве — и погасли. Осталась темнота и цветные пятна в глазах.

Эрна зажмурилась, и в то же мгновение её накрыло агонией разрушенного алтаря.

* * *

— Надо мотать отсюда, и поскорей!

— Не говори ерунды! Смотри, как всех приложило. Никто на ногах не стоит. Да и куда?

— Куда угодно. Подальше отсюда.

Голоса доносились до Эрны как будто сквозь густой туман — глухо и издалека. Тело просило поспать еще немного, но что-то внутри подсказывало: надо шевелиться. Эрна через силу разлепила веки. Говорившие оказались неожиданно близко.

— Сама думай. Кто-то возмутился нашими действиями настолько, что сразу после ритуала атаковал храм и алтарь, — втолковывал Лландер, размахивая руками.

Канефа, обычно сдержанная и решительная, бледнела и пятилась.

— И это не беззубые ветреники. Они даже драться опасались во всю силу, только бы кого случайно не убить.

— А кто тогда? — развел руками Кхандрин. — Табу связывает всех.

— А мрак их знает. Но если они разрушили алтарь, значит скоро будут здесь. Надо уходить.

— У нас еще должно быть время.

— А ты знаешь, сколько мы тут провалялись? Я — нет.

Эрна села, и её тут же повело в сторону. Она усилием мышц выпрямила спину и растерла ладонями щёки и лоб. В голове прояснилось, но во рту по-прежнему было солоно и гадко.

— Вот и Чистюля очнулась, — заметил ее движение Лландер, — вставай. Идём.

— А остальных, что, бросим? — вспылил Кандрин.

— Всех не утащить, — пожал плечами Лландер, — слабаки пусть остаются.

— И глава? — возмутилась Эрна.

Онгхус Ар по-прежнему лежал неподвижно.

— Его тушу нам вообще не поднять.

— Да как ты смеешь так о нем говорить! Он великий человек и голос Ахиррата, а вовсе не туша!

— Сборище истеричек! — зло бросил Лландер. — Да пошли вы все!

— Ты! Ну-ка стой!

Канефа попыталась схватить его за руку. Лландер зашипел, отдергивая обожженную кисть.

— Будешь ты мне командовать! Я валю. А вы как хотите.

Коротко звякнула, защелкиваясь на воротнике, фибула. Блеснула искрой прицепленная к ней подвеска-колечко. Долговязый силуэт Лландера подернулся рябью, и через мгновение в воздух поднялась крупная галка, припадающая на одно крыло. Эрна взглядом провожала летящую птицу. В ярком свете вновь выглянувшей луны она вырисовывалась четко и ясно.

Эрну не отпускало чувство потери. Боль в висках прошла, но никуда не делась тянущая пустота в средоточии, самой сердцевине ее существа. В том месте, которое раньше заполняла живительная сила предвидения. Не к чему больше тянуться, неоткуда черпать.

Силуэт черной птицы перед глазами помутнел. Эрна моргнула, и по щекам потекли слезы.

Она не сразу поняла, что произошло. Галка вдруг завалилась в воздухе набок и просела вниз. С усилием дернулась, рванулась выше — и зависла на месте, беспорядочно молотя крыльями. Эрна сморгнула снова. Ей померещились нити, черные на черном, опутавшие птицу. Но разве возможно было увидеть их ночью на таком расстоянии? Секунда — и галка, конвульсивно дернувшись, упала.

Эрна вскочила, напряженно всматриваясь в темноту. Может, Лландер просто скрылся из виду, а ей от усталости мерещится невесть что? Или его поймали неведомые враги, разломавшие алтарь? Эрна бросила быстрый взгляд на своих. Канефа с Кхандрином были на ногах. Брум, ссутулившись, держался за голову. Нок, по-прежнему босой, с распухшей ступней, сидел, уронив лицо в колени, и трясся. Онгхус Ар пошевелился и что-то невнятно пробормотал, Канефа наклонилась к нему.

Никто не смотрел наружу, за пределы освещенной колоннады, и не видел, что там происходит. Они не заметят беды, пока она не свалится им на головы. Да и за Лландера было тревожно. Он, конечно, говнюк и задавака, но все равно свой. Эрна решила: она быстро сбегает до того места, узнает, что случилось и случилось ли вообще, и вернется. А там, может, глава придет в себя и скажет, что делать дальше.

Опасливо пригнувшись, Эрна сошла со ступеней и застыла. Первый же шаг показался слишком громким, отозвался эхом. Луна снова спряталась за тучей, площадь заливала густая тень. Эрна по привычке потянулась зачерпнуть предвидения и разочарованно зашипела сквозь зубы, встретив пустоту. Как вообще можно жить, не видя будущего! Она немного постояла, прислушиваясь и давая глазам привыкнуть. Позади слышались шорохи, вздохи, бормотание. Впереди, в непроглядной темени — ничего. Лишь откуда-то издалека доносился слабый запах дыма и нагретого свечного воска. Отчего-то он показался ей жутким.

Пальцы сжались на рукояти ножа. Слабая иллюзия защиты, но ей стало немного спокойней. Как глупо она, должно быть, выглядела, напряженная, испуганная, на краю светового круга. И как, наверное, ее хорошо было видно с темного края площади — отчетливый силуэт на светлом фоне. Эрна снова сердито зашипела, пригнулась и двинулась в сторону, чтобы приблизиться к тому самому месту по дуге. Что-то в ней отчаянно сопротивлялось мысли, что можно выпрямиться в полный рост и пойти напрямик. Пусть ее считают дурой. Плевать!

Эрна думала, что готова к чему угодно, но все равно вздрогнула, заметив, как тень впереди шевельнулась. Эрна замерла. Для человека в плаще слишком низко. Какое-то животное? Собак в городе почти не держали, а таких крупных кошек не бывает. Что-то двинулось снова, темное на темном. Милосердная луна высунула бок из-за тучи — и Эрна вдруг прозрела. На мостовой, раскинув руки, как крылья, лежал человек. Чудовище, похожее на тощего пса, склонилось над ним, тыча в неподвижное тело острым носом. Рядом переминались с лапы на лапу еще несколько таких же существ. Прядали стоячими ушами, косились то вперед, на Эрну, то в темноту позади себя.

Рукоять выскользнула из ослабевших пальцев. Клинок оглушительно громко зазвенел о камни. Чудище, стоявшее над Лландером, выпрямилось, повернув к Эрне безглазую морду. Задние лапы напряглись, изготовившись к прыжку.

Эрна позорно взвизгнула и бросилась к колоннаде. За спиной была тишина, но она кожей чувствовала топот множества лап и скрежет когтей по мостовой. Вдруг ее нога запнулась обо что-то твердое — ботинок! Долбанный ботинок Нока! Вот он где его бросил! Эрна растянулась на камнях, больно ободрав локти и колени. Она ждала, что в ту же секунду ее растерзают, но чудища перемахнули