Отец Народа - Роман Г. Артемьев

За чаем с пирожками разговор продолжился.

— Соседи думают, что я отправилась в Баремин. От мужа остался небольшой доход, связанный с поставками специй, я раз в год уезжаю договариваться с купцами. Могу задержаться на пару дней.

— Не стоит. Меня впечатлили подчинённые господина Близкого, не хочу давать им лишней пищи для размышлений.

— Когда вы успели с ними познакомиться? — улыбнулась Отрада, поддерживая легкий тон.

— Знакомство заочное. Мы собираем информацию из множества источников, и все они без исключений отмечают высокую эффективность гильдейской контрразведки. Примеры удачных операций приводят. Тот случай, когда паранойя себя оправдывает, и лучше не давать дополнительных наводок аналитикам — когда мы начнём действовать, их и так появится достаточно.

— Значит, вы решили вернуться к союзу с Огневыми?

Медленно, с сожалением я покачал головой.

— Нет. Мы будем работать с Триединством, это видно уже сейчас. В Гильдии состоит много достойных людей, которых мы будем рады видеть среди своих партнёров. Что же насчет Огневых… С ними слишком много неясного. Пока попытки разобраться в связанных с ними странностях ни к чему не привели, может, с вашей помощью что-то узнаем.

— Карина вернулась, — невпопад откликнулась женщина. — Карина Огнева, моя подруга. Почти полгода отсутствовала, где была, молчит. Ходит мрачная. Может, вам с ней поговорить?

— Ей наверняка уста запечатали. К тому же, в великих кланах учат не откровенничать с посторонними.

— Какой же Игривый Народ посторонний! Речь вашего правителя перед разрывом договора до сих пор помнят. Дед рассказывал, потом многие признавали, что он был прав, надо было искать иной путь.

— Потом?

— Спустя года три. Страсти утихли, люди успокоились и начали вспоминать.

Неполный рассказ о том, что происходило в первые годы после разделения клана, я слушал с тоскливой горечью, смешанной с тяжелым, гниловатым удовлетворением. Мерзкий червячок в сердце, от которого невозможно избавиться до конца, несмотря на постоянные напоминания, упорно подавал голосок, пискляво нашептывая «а я же говорил». Иногда своя правота не радует.

Подробностей Отрада поведать не могла, она во время раскола ещё не родилась, и в своём повествовании опиралась на слова деда. Тот состоял в свите одного из старейшин, то есть видел чуть больше рядовых членов клана. Потом старейшину грохнули, карьера накрылась, но память о прошедших событиях осталась. Вот ей, вместе с личными соображениями, старик с внучкой и делился — после того, как убедился, что девчушка умеет держать язык за зубами.

Создание Триединства, объединение с давними конкурентами понравилось не всем. Огневы, Мокшины и Ревские являлись крупнейшими кланами региона, противоречия между ними иногда выливались в яростные стычки, без трупов не обходившиеся. В каждом клане существовали люди, настроенные резко против идеи жить рядом с кровниками, работать вместе, при необходимости помогать, защищать. Радикалов было не особо много, и, в целом, верхушка их контролировала, но у Огневых существовал фактор, серьёзно влиявший на ситуацию. Их совет старейшин (он в любом крупном клане есть, практически обязательный элемент внутреннего устройства) обладал необычайно широким кругом полномочий. Тоже, в общем-то, не страшно, тем более что поначалу старейшины Мстислава, тогдашнего главу, поддержали. Люди неглупые, они прекрасно видели, как интриги стравливающего их с соседями княжеского двора, так и сулящие объединением перспективы. Поэтому на первом этапе совет был настроен благожелательно. А вот потом нашлись умные головы, решившие воспользоваться временной неразберихой, чтобы отжать себе дополнительных привилегий.

Вряд ли они хотели гражданской войны. Скорее, просто недооценили скопившееся в клане напряжение.

Результатом стала гибель значительной части воинской элиты Огневых, раскол и проседание во влиянии. Кланы и администрация Гильдии, согласно Уставу, не имели права вмешиваться во внутренние дела одного из своих членов, зато они могли воспользоваться удобным моментом, чтобы отобрать часть властных рычагов. Что и проделали. С тех пор Огневы в Триединстве на особом положении, потому что у них часть прав вроде есть, только возможностей воспользоваться ими нет. Кроме того, оттуда же идёт глухой конфликт между правящей семьёй и старейшинами, мешающий разобраться с внешними проблемами.

— Кому принадлежит инициатива избавляться от слабосилков? Выдавливать их из состава клана?

— Не знаю, — подумав, ответила Отрада. — И, если откровенно, какая разница, кто был первым? Сейчас они в своём отношении едины. Ни разу не слышала ни от главы, ни от старейшин, что надо действовать иначе.

— Невозможно! Вопрос скользкий, неоднозначный. По нему должны быть противоположные мнения — не говоря уж о том, что оппозиция должна ухватиться за тему обеими руками.

— Тогда ничего не могу сказать, — развела руками женщина. Немного помолчав, с интересом спросила. — А у вас есть оппозиция? Или указы вашего господина выполняются беспрекословно, без обсуждения?

— У нас весь Народ — сплошная оппозиция!

Мы с радостью сменили тему, прекратив тяжелый для обоих разговор. Намного приятнее делиться байками из жизни слегка безалаберного общества котов, чем обсуждать кровавое прошлое. У людей нет и не может быть той легкой формы анархии, что есть у нас, они не могут её себе позволить. Потому что мы живём в условиях феноменальной безопасности — даже по меркам условно-мирного, хорошо защищённого Триединства.

Надо бы подумать, под какой легендой ехать туда в третий раз.

Глава 14

Наша система управления заточена под одного лидера. Мы живём при формально конституционной, а практически — абсолютной монархии, потому что я могу продавить любое решение. Хорошо это или плохо? Смею надеяться, хорошо, во всяком случае, достоинств больше. Правитель из меня не идеальный, но полноценных попыток свержения за последнюю тысячу лет не случалось, то есть Народ своим главой доволен. Каждому, не согласному с тем или иным решением, предоставляется возможность поучаствовать в процессе, и на практике подтвердить правильность озвучиваемых идей. Половина чиновников благодаря такому подходу свои кресла занимает. Ещё, спасибо долгому сроку жизни, относятся ко мне, как к существу частично сверхъестественному… ну, уж точно не простому смертному. Тоже способствует укреплению личной власти.

Недостатки напрямую вытекают из достоинств. Неизвестно, как поведет себя система в случае моего исчезновения или потери дееспособности. Я, конечно, тварь феноменально живучая, любой подтвердит, но — уязвимая. Полностью бессмертных существ нет. Вот и получается, что благополучие целого Народа напрямую зависит от всего одной личности, следовательно, желающим навредить котам для достижения цели достаточно эту личность убрать. Мы опасность понимаем, и давно разработали протоколы действий на случай гибели главы, только насколько они окажутся эффективны на практике?

С этой точки зрения действия волков