Уральский цугцванг - Дмитрий Нелин

Лабиринт был трудным, и пусть тут не было ловушек и потайных проходов, но петляли мы среди серых каменных стен достаточно долго. Даже не знаю, как мы бы прошли его без призрака. Никаких ориентиров и подсказок здесь нет.

Призрак замер возле одной стены, а затем исчез, оставив вместо себя старый фонарь с ручкой. Я осторожно поднял его. Огонек тут же сменил свет с белого на зеленый и часть стены передо мной вспыхнула. Горела серая пыльная паутина. Под ней скрывалась картина, но изображения я разобрать не смог. На этот раз я не стал заниматься вандализмом и портить чужие труды. Просто сдвинул картину в сторону, и часть стены отодвинулась сама собой. Проход был открыт. За ним только тьма.

— У меня нехорошее предчувствие, — заметил Рагни, — не стоит нам туда соваться.

— А что предлагаешь? Пойти назад? Уверен, что мы сможем найти дорогу, а не блуждать тут еще тысячу лет?

Волк промолчал, он прекрасно понимал, что я прав. Выбора у нас не было. Мы слишком глубоко зашли в эту дыру, и другого выхода у нас нет. Отсюда даже не проснуться, наверное. Мы уже не в Лимбе, не в Вечном городе. Мы просто черт знает где. На пороге в чужую куколку. Назад пути нет.

Тьма встретила нас привычной прохладой. Я сделал всего лишь несколько шагов, как вдруг все вокруг преобразилось. Я оказался на старом готическом кладбище, полным каменных статуй и склепов. Вместо крестов стояли странные многоугольные символы, доселе мною не виданные. На удивление, в небе не было ни тучки и светило яркое белое солнце. Однако между надгробиями клубился необычный желтый туман.

— Это еще что за херня? — внезапно спросил Рагни внутри меня и силой развернул наше тело.

Я вздрогнул, потому что в пяти метрах от нас, прямо из земли, присыпанной желтыми листьями торчала тонкая женская рука. Белая с легкими голубоватыми прожилками и длинными черными ногтями. Она медленно повернулась в мою сторону и сделала пригласительный жест. Кто ее закопал вообще? Второе зрение ничего не показывало, кроме светящейся руки. Выходит, это отдельная сущность?

— Кто здесь? — громко спросил я, но мне никто не ответил. На что я надеялся вообще?

Рагни и не думал вылезать из моего тела. Так что мне пришлось осторожно подойти к руке. Она точно меня чувствовала. Когда я приблизился и между нами осталось каких-то полметра, кисть игрово выгнулась, словно приглашая ее поцеловать.

Первым желанием у меня было пнуть ее, да покрепче, но я прекрасно понимал, что такое поведение ни к чему хорошему не приведет. Можно, конечно, просто пожать ее и попробовать иссушить, но вдруг это и есть Агнесса? Она и так тут полумертвая, судя по рассказам Еххи. А если это еще один страж? Я поморщился от собственной нерешительности. Вот же засада.

Рука нетерпеливо ждала поцелуя. Черт с тобой. Радоваться надо, что это женская ручка, тонкая, изящная, а не мужская задница, например, или чего похлеще. Я встал на одно колено и осторожно поцеловал кисть. В тот же момент, рука вывернулась, и длинные острые ногти превратились в иглы. Я даже не успел отскочить, как они пронзили мою голову. Меня тут же окутало каким-то неземным блаженством, и я расплылся в идиотской улыбке. Мир начал тускнеть, но мне было уже все равно. Я нашел, что искал.

Глава 14

Что-то не так

Пип. Пип. Пип. Будильник на телефоне наигрывал знакомую мелодию из далекого прошлого. Точно. Это же та самая песня, что стояла почти у всех несколько лет назад. Офигеть. Голова гудела как с сильной похмелуги. Ничего себе. Я опять вчера нажрался что-ли? Я опустил руку с дивана, и ее тут же лизнул шершавый язык.

— Буся, иди на хер, — пробормотал я. Что за кошка такая, а? Постоянно лезет лизаться. Буся?

Я нахмурился. В голове стоял легкий туман. Очень странное ощущение непонимания где вообще находишься. Это как пить у друзей весь вечер и остаться у них ночевать. Просыпаешь ближе к утру, автоматом подгружаешься будто дома, а потом приходит иное понимание.

И сейчас было нечто похожее. Я вроде бы был дома. Но где именно? Я медленно открыл глаза, и увидел золотистую люстру с квадратными плафонами. Знакомая конструкция. Светит она плохо, и в прошлом месяце я поменял все лампочки на светодиодные, потому что Юля попросила. Я еще долго не мог понять, какой там у нас цоколь. Точно, сходится. Я убрал с груди черное шелковое одеяло. Мягкое, гладкое. Шелк оказался искусственным. Юля покупала его два года назад, и Буся уже сильно его исцарапала.

— Как ты, уже проснулся? — перед глазами появилось улыбающееся, но слегка грустное лицо Юли. Я сразу узнал и ее голос, и эти до боли знакомые ямочки на щеках. И совершенно немодную челку, которую девушка носила всю жизнь. Одно меня удивила — каштановый цвет ее волос. А этого быть никак не могло. Она всегда была блондинкой. Мы отчасти поэтому и познакомились. Я тогда сох по натуральным белым женщинам и искал именно такую.

— Что ты с волосами сделала? — настороженно буркнул я.

— Покрасила пару дней назад. Это не настоящая краска, а оттеночный шампунь. Он быстро смоется. Помнишь, мы говорили, что тебе перестал нравиться блонд?

— Серьезно? — я в упор этого не помнил, но если Юля так говорит…

— Мне, наверное, надо вставать, — пробормотал я, и резкая боль пронзила виски.

— Полежи пока. Доктор запретил тебе делать резкие движения. Говорит, что после аварии ты будешь отходить еще неделю.

— Аварии? — я нахмурился, — какой еще аварии?

— Ох, Сереженька, — Юля обняла меня и прижала к своей пышной груди под полупрозрачным халатиком. Его я хорошо помнил, а вот то, что у моей пассии были такие массивные груди, не очень. Что-то не так.

— Ты попал в аварию. По дороге в офис. Тебя какая-то тупая тетка на «бумере» сбила.

— Да? — я был удивлен.

— Ты отделался ушибами, сотрясом, а вот твоему «Скорпио» повезло меньше. Менты сказали, что он тотал. Это типа ему конец?

— Да. Что-то типа этого.

Я кое-как нашел силы, чтобы отлипнуть от Юли. Нет, ну серьезно, у нее грудь не была такой большой. Мы же