Продавец игрушек - Влада Ольховская

Его равнодушие не должны были заметить: желающих пообщаться с Императрицей хватало. Вряд ли она с каждым бы стала говорить, но Марк был готов поспорить: она из тех, кому такое обожание льстит. Пусть кружатся вокруг нее, пусть лезут со своими похвалами, тогда она попросту не заметит его, а там и вечер пройдет.

Она явилась позже, чем ожидалось, но Марк удивился бы, если бы она пришла вовремя. Она успела переодеться: мешанину лент, что была на ней изначально, она сменила на короткое золотистое платье. Платье, впрочем, было сделано из полупрозрачной струящейся ткани и скрывало даже меньше, чем ленты. В какой-то момент Марку показалось, что она и экзоскелет сменила – на гармонирующий по тону с платьем. Однако, присмотревшись внимательней, он разглядел, что устройство то же, просто оно подстраивается под цвет одежды.

Императрицу сопровождал Лендар Ридли, и вид у главы Объекта был куда менее вдохновленный, чем казалось уместным рядом с настолько красивой женщиной. Нет, Лендар выглядел скорее так, будто марширует на казнь. Императрица же оставалась безмятежна, она мягко улыбалась, а ее длинные светлые волосы блестели так ярко, что казалось, будто они пульсируют собственным сиянием. А может, и есть там сияние, на фоне других ее странностей это даже нормально.

Когда она перешагнула через порог и только-только вошла, на нее просто пялились в немом восхищении. Но когда она оказалась в центре зала, под самыми яркими огнями, собравшимся будто невидимый пинок дали. Марк даже не разглядел толком, кто это начал – кажется, ее свита… Скорее всего они, кто ж еще?

Но кто бы ни начал, остальные последовали их примеру, присутствующие стремительно опускались на колени. Это не было ново, Марк прекрасно знал, что так очень часто приветствуют Воплощения, не потому, что это обязательно, а просто на всякий случай, чтобы задобрить, никто точно не знает, что высшей власти Черного Города положено, что – нет.

Геката упоминала, что на такое все реагируют по-разному. Кому-то нравится, кого-то это раздражает… Сама Геката оставалась безразличной к подобным почестям, ей просто не хотелось каждый раз объяснять окружающим, что к чему. Ну, попрыгают туда-сюда, упражнение выполнят, здоровее будут!

Императрице кланялись все, даже Иовин умудрился задать для своего протеза нужную позу. И Марку следовало бы… А он почему-то не мог. Лично его это не задевало, его самооценку нельзя было пошатнуть чем-то настолько ничтожным. Он даже не понял сначала, почему не может… А потом до него дошло: из-за Гекаты. В прошлом он не поклонился ей, считая, что все равно умрет, перед смертью протест простителен. Теперь же любой его поступок неизбежно будет связан с тем днем, и он остался на ногах, просто склонил голову. Он был в тенях, он надеялся, что Императрица не обратит на него внимания, он не хотел устраивать демонстрацию…

Но она заметила. Она специально искала его взглядом, в этом Марк не сомневался! Он понятия не имел, зачем, и спросить не мог – он стоял слишком далеко, а она смотрела ему прямо в глаза. Он соблюдал все нормы вежливости, однако лишь те, что положены при общении с равными и старшими по званию. Норм для общения с божеством не было.

Императрица очень быстро продемонстрировала, что считает себя как раз божеством. Вот она была в центре зала, а в следующую секунду оказалась уже прямо перед Марком, так близко, что весь мир заслонили ее сине-зеленые глаза, и он почувствовал ее дыхание на лице. Но его поразило не это, он по опыту общения с Гекатой знал, как быстро умеют двигаться Воплощения. Да и без Гекаты несложно просчитать, на что способен экзоскелет!

Куда большее значение для Марка имела острая, ослепительная вспышка боли, которая пришла одновременно с Императрицей. Такая сильная, что он не понял даже, откуда она, что произошло… Потом разобрался в своих ощущениях – и все равно не поверил. Медленно, как во сне, он опустил взгляд вниз и убедился, что не ошибся.

Прямо из центра его живота выпирала теперь рукоять ножа, вокруг которой стремительно разрасталось кровавое пятно. Ну а на рукояти по-прежнему покоилась изящная женская ручка, которая и вогнала в него этот нож. Марк даже не заметил, где Императрица взяла оружие! Хотя что тут гадать: в ее экзоскелете и не такое скрыть можно.

Да и какое значение имеют детали, если само действие чудовищно, почти противоестественно? Она не имела права его убивать… Он союзник, он защищал Черный Город… он человек, в конце концов! И его жизнь значит куда больше, чем ее капризы, разве нет? Так почему же она так легко приняла решение о его убийстве?

И почему… какого черта никто на это не реагирует?!

С другой стороны, как им реагировать? Они тоже понимают невозможность произошедшего. Они напуганы, сбиты с толку, даже Лендар застыл в шоке, который не способен скрыть. Ему нужно сделать замечание Императрице, однако он знает, чем это чревато.

Она же определенно не считала себя ни в чем виноватой. Она улыбалась – так мягко, так безмятежно… Но, когда Марк уперся обеими руками в ее руку, она не позволила ему вытащить нож.

– Не дергайся, – велела Императрица. – А ты как хотел? Ты решил, что можешь выпендриваться, получая за это лишь упреки?

– Я ничего… не нарушил, – у Марка получилось произнести это ровно, пусть и с паузой для быстрого болезненного вдоха.

– Это ты так думаешь. Перед всякими ничтожествами ты можешь держать спину прямо. Но мне ты, сучонок, будешь кланяться. Прямо сейчас твое ранение не смертельное, прекрати дрожать. Я даже отпущу тебя, дам шанс исправить свою ошибку, и вот после этого можешь ползти в сторону лазарета. Ну что, все понял? Готов поступить правильно?

В это время остальные приходили в себя, слушали ее. Становиться на сторону Марка никто не спешил. Лендар, похоже, был недоволен случившимся, как и другие преподаватели, но он благоразумно помалкивал, он верил, что Марк все исправит сам. Студенты… Они как раз реагировали по-разному. Кто-то смотрел на него с сочувствием, как Мустафа и Леони. Кто-то испуганно перешептывался, опасаясь, что теперь, когда он разозлил Императрицу, она и к ним начнет относиться иначе. Но были и те, кто откровенно посмеивался над ним, считая, что ему давно следовало преподать урок.

Однако всем им, включая Императрицу, казалось, что он выполнит ее условие. Куда он денется, если у него живот пробит? Да он