Продавец игрушек - Влада Ольховская

Она так и не поняла, что произошло в зале, хотя ей самой наверняка казалось, что поняла. В ее мире уже было использовано объяснение вроде «девочки не поделили игрушку» или «тетки подрались за мужика». Теперь она винила Марка в том, что он спровоцировал бессмысленный поединок двух могущественных созданий. Ну а Марк не видел смысла объясняться с ней, если у нее глобальные конфликты между ног начинаются.

Он знал, что она выполнит свою работу – побоится поступить иначе. Но это вовсе не исключало, что она позволит себе маленькую пакость.

Поэтому от помощи он отказался, справился сам. Сервисного дрона все-таки пришлось задействовать, от потери крови слишком сильно кружилась голова, и он рисковал рухнуть на холодный пол. Но управлял этим дроном Марк, благо сил хватало.

Просто так в капсулу было не забраться, Аделаида приставила небольшую лестницу. Руку она не подавала, она даже демонстративно отступила и отвернулась. Ну и зря, собственной наготы Марк не стеснялся, он слишком долго проработал врачом и знал, что рассматривать голого человека, покрытого ранами и вымазанного кровью – опыт далеко не эротический.

Он ожидал, что жидкость будет прохладной, но нет, она оказалась примерно той же температуры, что его тело. Из-за этого ощущать ее было сложно, и Марк будто завис в воздухе. Единственным исключением стали те участки, где кожа была повреждена – не только рана на животе, любые порезы и ссадины. Там жидкость прогревалась, но не становилась болезненно горячей.

Она держала плотно, Марк не тонул в ней до конца, если лежал спокойно, не двигаясь. Но для подстраховки Аделаида все равно подвела ему под голову нечто твердое, закрепила лентами.

– Теперь не утонешь, даже если заснешь, – сказала она.

– И не смогу посмотреть, что происходит с моим телом.

– Тебе и не положено.

Об этом он как раз догадывался. Технология, которую использовали здесь, явно не новая, и раз о ней мало кто знает, правило «не смотреть и не болтать» распространяется на всех.

Когда он замер на месте, Аделаида сдвинула с боковой части капсулы металлическую панель, покрытую датчиками, и переместила так, чтобы устройство оказалось прямо над раной, полностью ее закрывая. Это окончательно отняло у Марка шанс рассмотреть происходящее, даже если бы он сумел сдвинуть ленты.

Аделаида еще и предупредила:

– Это займет часа два-три, раз велено без шрамов. Естественно, я не буду здесь столько торчать, у меня другие дела. Значит, и контролировать тебя не буду, выполнение правил – на твоей совести. Не смотреть. Двигаться как можно меньше, онемения не будет, капсула настроена на своевременную подачу электрических импульсов. В туалет тоже нельзя, надо будет – делай здесь.

– Как-нибудь выдержу.

– Уж надеюсь, – хмыкнула Аделаида. – Ну и конечно, трогать оборудование нельзя. Я узнаю, когда все завершится, и сама приду. Просто… лежи спокойно, каким бы странным тебе ни показалось происходящее.

Она сказала то, что должна была, и ушла. Марк ожидал, что удивить его не получится: даже если он не понимал, что это за оборудование, он знал принципы работы исцеляющих машин! Поэтому он сосредоточился на собственных ощущениях, чтобы разобраться, с чем он имеет дело.

Это было наивно с самого начала. Мог бы догадаться: ни одно известное ему оборудование не способно вылечить без шрамов, да еще так быстро. Но он по-прежнему держался за веру в то, что мир если не понятен, то хотя бы знаком.

Веру эту пришлось отложить, когда он почувствовал движение. Не боль, нет – боль как раз исчезла очень быстро, жидкость сама по себе выступала в роли анестетика. При этом чувствительность здоровых тканей она не притупляла, а вот зона поражения едва ощущалась. И все равно Марк почувствовал, как его касается… Что-то. Он понятия не имел, что, это было ни на что не похоже – может, из-за анестетика, но вряд ли. Скорее всего, оно было слишком уникальным по своей сути. Нечто теплое, но не живое. Не имеющее четкой формы, но при этом плотное, твердое, не гель и уж точно не вода. Сначала оно собиралось вокруг раны, а потом двинулось внутрь – туда, где нож нанес самые серьезные повреждения.

В этот момент Марк все-таки не удержался, дернулся, не от боли, а от самого осознания: что-то проникает в его тело. Инстинкты заставляли вспомнить всех тех паразитов, которые населяли пустоши, требовали вытащить из себя неведомую тварь, отбросить подальше, спастись самому – он ведь может, он знает, как исцелить эту рану стандартным роботом-хирургом!

Но он сдержался. Если бы его хотели убить, его бы давно убили. Поэтому Марк усилием воли заставил себя расслабиться и снова сосредоточиться на ощущениях. Даже при том, что анестезия притупляла их, он все равно чувствовал, как двигаются ткани внутри. Исцеление было логичным: сначала внутренние органы, потом – мышцы и кожа. Но Марк все равно не понимал, что именно делают с тканями. Не похоже, что зашивают, смещают, а потом… Потом появляется чувство тяжести, такое бывает, когда на руку попадает воск – сначала текучий, обжигающий, но быстро застывающий и стягивающий кожу под собой. Как будто запечатали… Но чем? И… и будет ли этого достаточно – или потом придется делать еще одну операцию, чтобы снять печать?

Он размышлял об этом, когда дверь в комнату открылась. Для возвращения Аделаиды было рановато: и прошел всего час, и движение внутри лишь нарастало. Толком повернуться в ту сторону Марк не мог, ремни держали крепко, приходилось полагаться на боковое зрение. Но даже его было достаточно, чтобы различить на светлом фоне тонкую темную фигуру.

Пришла, надо же… Когда битва закончилась, Геката не говорила с ним, отдала приказ и удалилась в сопровождении руководства, видимо, объяснять им новые порядки. Императрицу окружила ее свита, Марком занялась Аделаида, и явно не добровольно.

Он знал, что она захочет все обсудить, но думал, что произойдет это после исцеления, а Геката решила иначе. Стульев в комнате не было, однако ее это не смутило. Она явилась в сопровождении дрона класса «Арахнид», который возле капсулы замер, изогнулся, превращаясь во вполне убедительное подобие кресла.

По лицу Гекаты невозможно было понять, что она чувствует, как относится к ситуации, довольна или готовится утопить его в этой же капсуле.

– Как ты? – равнодушно спросила она.

– В соплях каких-то.

Она фыркнула, бросила на него хитрый взгляд, решив, видимо, что