Продавец игрушек - Влада Ольховская

дурак может громить беженцев! А я чувствую: это только начало… Знаешь, как бывает, когда уже слышишь гром, но небо еще ясное… Это не значит, что грозы не существует. Это значит, что она придет чуть позже.

– А что думает Черный Город?

– Продавец игрушек за его пределами. Разобраться с ним должны мы, в этом наша функция. А я… Я устала.

Пауза перед последними словами была неоправданной, долгой. То, что другие люди произносили легко, порой чаще, чем следовало бы, Гекате далось непросто. И оставалось лишь догадываться, до какой степени должна была дойти ее усталость, если ее нужно выпустить хоть как-то, хоть словами…

Только вот слова могут не так уж много, и у Марка правильных не было. Он просто двинул рукой, высвободил из плена капсулы, поднял чуть выше, над краем. Не тянулся к Гекате, ничего не делал, не предлагал дружеское рукопожатие или похлопывание по плечу. Его рука замерла в воздухе, расслабленная – не предложение, а намек на предложение.

И Геката этот намек поняла. Она усмехнулась, будто сама себе не веря, и прижала свою руку к его, так, чтобы переплелись пальцы. Она словно готовилась помочь ему выбраться – или позволяла ему вытянуть ее.

– Расскажи мне, что ты думаешь о нем, – попросила она.

– Я думаю, он ищет реальные границы. Он проверяет, что вы заметите, когда и как вы отреагируете… Это не попытка привлечь внимание, он знал, что внимание и так будет.

– Почему ты так считаешь? Это я про границы.

– Если бы это было просто какое-то заявление или попытка прославиться, он бы при третьем убийстве просто оставил части тел, – пояснил Марк. – Не было никакой нужды нести туда трупы с предыдущего места убийства – они ничем визуально не выделялись на дереве, вы могли их и не заметить. Они обретали хоть какой-то смысл, если сложить тела вместе, разгадать головоломку.

– Возможно, головоломки были и на первых местах расправы, но мы их упустили… Тогда его мнение о скорости нашей реакции невысоко.

– Всего этого мало. Думаю, он еще некоторое время понаблюдает.

– И устроит нам пару-тройку неожиданных проверок… Если ты прав, любая странность в его действиях может оказаться тестом, который мы не пройдем. И он готовится к чему-то… Вопрос в том, к чему.

Тут уже Марк был вынужден отступить:

– Не знаю. Возможно, я вообще не прав во всем. Судя по тому, что ты описываешь, это не мой уровень силы.

Он ожидал, что Геката сейчас отстранится, закончит разговор, но нет. Она по-прежнему держала его за руку и смотрела так, что Марк не сумел расшифровать ее взгляд.

– Знаешь… нет, – сказала она. – Я пока не могу это объяснить, просто предчувствие, но… Мне кажется, ты сыграешь в охоте на него не последнюю роль.

* * *

Официально это место убежищем не считалось: его не отображали на картах, туда не заходил патруль. Но при этом все знали, что убежище там есть. Все объяснялось просто: более безопасных мест для отдыха на этом участке дороги не осталось. Поэтому беженцы сами восстановили небольшой поселок, затерявшийся среди холмов и лесов. Очистили дома, выровняли дороги, когда-то взрытые прямыми попаданиями, даже установили некое подобие забора. Правда, все равно наступала безжалостная ночь – и в дома порой заползали твари, сумевшие пересечь границу. Но это ничего, очередной караван помнил об опасности, и в поселок люди каждый раз входили осторожно. Убежище не оставалось пустым надолго, поэтому там не успевало поселиться нечто крупное и опасное.

И вот теперь там творилось что-то странное. Больших караванов на этой дороге не было давно – не пропускали из-за недавних событий. Однако система уловила повышенное скопление энергии и неопознанных кодов в поселке. Ховакан, узнав об этом, отослал запросы в ближайшие пункты контроля. Вы точно никого не пропускали? Не пожалели, не поддались на уговоры? Хотя он и сам знал, что такое не слишком вероятно: страх перед Черным Городом был сильнее жалости и жадности.

Он направил в убежище своих «Птиц», не всю стаю, с десяток только. Они были его глазами, и он видел, что поселок теперь действительно обитаем. В центре стоят потрепанные транспорты, такие используют беженцы – по сути, груды старого металлолома с убогой маскировкой. В домах чувствуется использование энергии, кто-то подключил генераторы. Все как обычно, как будто там люди… Но людей там быть не может, неоткуда им взяться.

Ховакан даже ожидал, что его «Птиц» заметят, нападут. Если это продавец игрушек, он никогда еще не провоцировал их так открыто… Почему бы не сделать следующий шаг и нанести первый удар? Гарантировать, что они точно не пройдут мимо?

Но нет, он был сдержан, и «Птицам» позволили улететь.

– Это похоже на ловушку, – заметил Ховакан.

– Ага, – радостно кивнула Лира. – Ну разве не здорово?

Она не притворялась и не иронизировала, она и правда рвалась в бой. За время их путешествия Лира развлекалась битвами, но мелкими, ею же и спровоцированными. После сражения на заброшенном вокзале достойных противников им не попадалось, поэтому на каждой остановке она со своей стаей сама уходила подальше от дороги, охотилась, выискивала мутантов… или любого, кто решил пройти к Черному Городу в обход контроля. Она не раз возвращалась в крови, и Ховакан никогда не спрашивал, чья это кровь. Вопросы стоит задавать, лишь если тебе действительно нужен ответ.

Вот и теперь глаза его напарницы, созданные природой насмешливо прекрасными, сияли безумием. Понятно с ней все: она давно воспринимала то, что продавец игрушек ускользает от них, чуть ли не как личное оскорбление. Она не знает, укрывается ли он в поселке, и никто не знает. Но если Ховакан попытается запретить ей соваться туда, может дойти до вполне серьезной схватки между ними.

Только вот он ничего запрещать не собирался. Разведка боем – тоже разведка. Шаг в ловушку должен доказать, что они сильнее продавца игрушек, что бы он там ни придумал. И все же, все же… Дурное предчувствие за время пути порой становилось сильнее, порой ослабляло хватку, но до конца не исчезало. Сейчас оно вспыхнуло ярко, сильно, как никогда раньше. Вот только оно не призывало Ховакана бежать – потому что знало, что он не подчинится. Оно просто предупреждало о неминуемом и советовало решить, что он может оставить после себя.

Это пугало, отнимало силы, и захотелось даже рассказать кому-то, услышать, что он просто придумывает, что все будет нормально… Но из возможных собеседников рядом была только Лира, а с ней все ясно по умолчанию: будет хохотать