Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

все это не взаправду, не по-настоящему. Реакция Левина непонятна, но вселила робкое подозрение, что Мотя все-таки жив. Впрочем, она уже поняла, что этот город живет по каким-то своим правилам.

В темном зале, усевшись за одним из столиков, сидели Мотя и Илья. Первый бледный как полотно, с покрытым испариной лбом и трясущимися руками, второй — угрюмо-сонный, то бишь в своем привычном состоянии. Правда, при виде них он даже на стуле подскочил, из груди вырвалось мученическое:

— Мама, ну нет! Еще вас мне тут не хватало!

— А вот не хватало, — невозмутимо отбила тетка Тома. — Вы сидите, сидите, мы тут сами управимся…

— Куда⁈ — она уже бодрым колобком проскочила мимо сидевших, походя потрепав слабо улыбнувшегося Мотю по зеленым волосам, когда Илья, опомнившись, решительно бросился ей наперерез: — Ма, нет! А я говорю — нет, как я потом в отчете об этом напишу?

Соня, воспользовавшись тем, что про нее все забыли, кинулась к Моте:

— Ты в порядке? Что случилось?

— Помнишь тех троих, в субботу? — в глазах у мальчишки плескалось нехарактерное для него выражение растерянности и испуга, обычно ершистый, теперь он выглядел беспомощным щенком.

Она осторожно кивнула.

— Там лежат… — мотнул головой парень, побледнев еще больше. Непонятно было, не то он сейчас в обморок рухнет, не то его вывернет прямо ей на кроссовки, но Соня на всякий случай отошла на шажок и кинула опасливый взгляд на Илью.

— Я пока про вас с Борисом ничего не говорил, — тоже оглянувшись, понизил голос Матвей. — Отец и так, как увидел… Плохо это, тетя Соня!

Что именно удалось увидеть через полчаса — ровно столько понадобилось времени тетке Томе, чтобы так достать собственного сына, что он махнул рукой — все сотрудники к этому времени уже разошлись, свидетелей, кроме Матвея, отпустили еще раньше.

— Софико! — командному тону соседки подчинялись все без исключения и Соня неохотно потрусила следом, все же попытавшись воззвать к голосу разума:

— А я там зачем?

— Посмотришь, — пожала плечами тетка Тома.

Разъяснений не последовало.

Они проскочили гримерку, бывший цех, точно повторяя недавний путь вышли в узкий коридор, в конце которого виднелась распахнутая настежь дверь. Только приблизившись, стало понятно, что открыта она не просто так — поперек прохода, наполовину вывалившись наружу, лежал человек.

То, что он мертв, было понятно сразу, но у нее, видимо, сработал какой-то стопор, потому что Соня по инерции подумала: упал, надо бы помочь человеку… Мозг ее не был настроен на что-то настолько жуткое и упорно старался подобрать менее кошмарные объяснения.

А потом из дверного проема, затрепетав желтую оградительную ленточку, не дававшую подойти ближе трех метров, донесся ветерок, обдав их едким, ни с чем не сравнимым, но очень знакомым запахом. Тетка Тома тоже повела носом, с недоумением прищурилась:

— Э-т-то еще что за дрянь… Ну-ка, надень.

Ей вручили бахиллы. Соня автоматически сжала их в ладони, а потом возмутилась:

— Я туда не пойду! Хватит с меня. Мы улики затопчем.

— Тю, можно подумать Илюха сам не понимает, что не по его это части, — отмахнулась ее спутница и, ловко для таких габаритов поднырнув под ленточку, шагнула к телу.

Соня раздраженно принялась напяливать бахиллы — стоило соседке отойти, как тишина и темнота словно сгустились вокруг нее и чувство опасности забило в набат. Нет, лучше уж рядом с трупом, но не в одиночестве…

Разница была как между пресловутыми хреном и редькой — стоило подойти ближе, как в сумеречном розоватом свете стали видны ужасные подробности: первыми в глаза бросились белые волосы, измазанные в чем-то темном, а уже затем — зияющая, словно набитая мешаниной из мусора, рана на горле. Точнее было бы сказать, что горло как таковое отсутствовало в принципе, его словно вырвали одним сильным… укусом⁈

Спасаясь от кошмарной догадки, она перевела взгляд на стены, замечая веерные брызги крови, которых едва не касалась плечом, темные лужи на полу, в одну из которых чудом не наступила… И тетку Тому, деловито склонившуюся над блондином. Нахмуренные брови ее недовольно шевелились.

Тошнота подступила внезапно. Все увиденное навалилось разом, замелькали перед глазами картинки, с каждым разом все быстрее и быстрее, догадки — близкие, ужасные, приближались, набатом забила кровь в ушах… Она опрометью кинулась прочь.

Выскочила в зал, едва не сбив с ног Илью — не то он шел к ним, не то караулил, но Соня ему даже обрадовалась — ноги ее больше не держали, от тошноты кожа покрылась испариной, воздуха не хватало.

— Еще одна готова, — раздалось над ухом.

Она посмотрела на несчастного Мотю и поняла, что выглядит примерно так же. От этого стало немного легче.

Перед глазами возникла кружка с чем-то темным, плескавшимся на дне.

— Пейте, — ворчливо отозвался Илья в ответ на ее вопросительный взгляд. Потом куда-то ушел и через минуту в зале зажегся верхний свет — ослепительно яркий после темноты коридоров. — Не нюхая, сразу — нос зажали и…

Она послушалась — только чтобы избавиться от тошноты, которая подкатила уже к самому горлу.

Вкус был отвратительный, из глаз брызнули слезы, во рту словно чайки нагадили, но по пищеводу словно каленым железом прошлись и тошнота не то исчезла, не то просто потерялась за другими ощущениями.

— Ну, легче? — видя ее страдания, Илья даже повеселел. Потом посмотрел куда-то поверх головы: — Высмотрела чего? Прав Марк?

— Да как тебе сказать… — передернула плечами тетка Тома, шелестя бахиллами по полу. Заботливо посмотрела на Соню: — Ну как? — И, прежде чем та успела ответить, уже продолжила, выдав очередное непонятное: — Вижу, не проняло. Ну, может оно и к лучшему, к лучшему… Илюша, остальные-то на улице, я дальше уж не пошла смотреть, темно, да и что там нового… Пусть ребятки забирают.

«Ребятки» решили заходить со двора и через зал не пошли — Соня подозревала, не хотели лишний раз показываться на глаза толстушке. А они окончательно заняли стол, причем початая бутылка с ромом уже расположилась в центре и тетка Тома щедро плеснула себе в чайную чашку, невесть как раздобытую за барной стойкой. Одним глотком выпила содержимое, вздрогнула всем телом, сказала «Ух, хорошо!» и острыми жучиными глазами посмотрела на них с Мотей.

— Ну, рассказывайте, рассказывайте… Видела я, как ваша троица посреди ночи через кусты ломилась, аки кабаны на водопой. И головы