Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

Глава 10

Неизвестно, кто из них удивился и испугался больше — Соня отчетливо видела панику в глазах Моти, тот дернулся, затем пугливо обмяк на стуле под внимательным взглядом тетки Томы. Подозревала, что сама смотрелась не лучше. Илья вообще походил на козодоя — с выпученными глазами и приоткрытым ртом переводил взгляд с них на мать и обратно. Потом подскочил на стуле:

— Когда⁈ Кто⁈

Не то чтобы Матвей сдался без боя, но если от следователя он еще мог бы что-то утаить, то от острых как буравчики глаз тетки Томы скрыться было негде. Она словно насквозь видела мальчишку и достаточно было скептически приподнять одну бровь, чтобы тот начинал дрожать. Соне такое отношение было непонятно, но она хорошо помнила ночные пляски вокруг яблони и не хотела проверять, на что еще способна ее соседка.

Поэтому Мотя рассказал все. Тетка Тома мрачнела на глазах, лицо ее неуловимо потемнело — а может, свет переместился так, что глубокие тени от носогубных складок словно выросли, вытянулись, даже нос-картошка стал острее, походя на острый клюв. Соня искренне порадовалась, что ее участие в этой истории ограничилось случайным присутствием, потому что и так от страха уже начало подташнивать. Она машинально потянулась к бутылке и обнаружила, что та уже опустела.

— То есть, — когда парень закончил и как сдувшийся шарик опал на стуле, с нехорошим спокойствием сказала она. — Бориса избивали твои… сородичи.

Последнее слово явно в последний момент заменили исключительно для нее — Сони.

— И субботу он снова столкнулся с ними же, — продолжила тетка Тома. Вопросов она не задавала, но каждая фраза почему-то звучала приговором и Матвей встрепенулся:

— Да не он это!

— Цыц, — рявкнул на него Илья. Но его мать только покачала головой:

— А я и не думаю, что он. Только кажется мне, Мирча за свою кровиночку еще и не такого натворить может. Об этом ты подумал? Софико, вот ты мне скажи, знал Мирча, что Левинские прихвостни его сына как чучело для битья используют?

— Борис говорил, что нет, — неуверенно ответила Соня. Сама мысль о том, что кто-то из ее знакомых (пусть даже таких отвратительных, как Мирча) мог сотворить подобное с другим человеком, ее потрясла и соглашаться с ней не хотелось. Да и… как?

— Мало ли что он говорил, — хмыкнула тетка Тома и встала. — Вот что, Илюша… Ты расследуй, расследуй… свидетелей опроси, неделька мне нужна, чтоб разобраться, сможешь?

— А потом? — хмуро возразил «Илюша».

— Суп с котом, — огрызнулась маменька. — Разберусь я, сказала же. Посоветуюсь кое с кем.

Она двинулась к выходу, следом за ней автоматически потянулись и остальные. Путь до их переулка прошел в задумчивом и удрученном молчании, даже природа вокруг словно притихла в опасливом ожидании — почти стемнело, фонари не горели, в густой листве росших вдоль дороги деревьев приглушенно перекликались ночные птицы, короткими обрывистыми трелями стрекотали кузнечики и изредка резкой ноткой вскрикивали жабы. И зудели комары — Соня отбивалась от них как могла, другие вовсе не замечали.

Мотя не выдержал первым.

— Не Мирча это, теть Том, — жалобно и как-то неуверенно протянул он.

Мимо прогромыхала машина Ильи, на пару секунд выхватила их желтым светом фар и свернула в сторону Верхнего города.

— Ну не стал бы он… так. Борис же, — поскольку женщина молчала, он попытался снова. Соне этот разговор был предельно непонятен — как и большая часть бесед местных жителей. Но она прислушивалась, чувствуя, что внутри что-то поднимается, какая-то… правда. И эта правда не была ни приятной, ни удобной.

Тетка Тома молчала. Они дошли до дома, остановились возле ее калитки. Мотя продолжал шаркать следом, как привязанный, явно чувствуя себя виноватым за Бориса. Только здесь соседка остановилась и внушительно, всей массой, развернулась к ним.

— Борис бы не стал, Мирча — не стал, — передразнила она и прищурилась: — Почем тебе знать? Друзьями вы никогда не были, а чужая душа — потемки. Я вот знала Мирчу… До Бориса. И такой уверенности у меня нет.

— Я овец видел, — упрямо возразил Мотя. — И отцовских людей тоже. Борис бы так не смог.

— Я тоже видела, — кивнула тетка Тома. — И не мне тебе говорить, на что они похожи.

Глаза у парнишки удивленно и недоверчиво раскрылись, блеснуло в темноте грязной, мутной желтизной, Соня даже шаг назад сделала, опешив. Но моргнула — и словно ничего и не было, привиделось, показалось…

— Папа этого тоже не делал! — с таким возмущением воскликнул он, что тетка Тома даже улыбнулась.

— Тихо, тихо… Ишь, защитник. Давно ли сам был готов на отца с кулаками броситься? Сколько нам трудов стоило вас разнять?

— Так это ж не то, это другое, — смутился Мотя, покосившись на Соню, тетка Тома только рукой махнула.

— Мне одно от тебя нужно, — веско сказала она, пристально вглядевшись в мальчишку. — Чтобы ты сидел тихо и ни во что не вмешивался. Я обещала разобраться — разберусь и виноватого найду. Веришь?

Не то чтобы Матвей поверил, скорее уж решил не спорить — судя по упрямо выдвинутому подбородку, времени он давал немного.

Соня вызвала ему такси и отправила домой, так и не спросив даже номера телефона — а ведь хотела. Просто тетка Тома смотрела на нее уж очень задумчиво, словно прикидывая, с какой стороны лучше в печку засовывать — это нервировало.

— Ну и что же мне с тобой делать? — задумчиво пробормотала она, едва такси отъехало и в переулке снова стало темно.

По мнению Сони, с ней как раз ничего делать не требовалось. Она вообще чувствовала себя очень неуютно в обществе странной соседки и все происходящее ей категорически не нравилось. Хотелось прыгнуть в первый попавшийся самолет и улететь из Тальска подальше. Останавливало одно — бабушка. Если есть хоть малый шанс докопаться до правды — она должна это сделать.

— Рассказать правду? — на пробу выдала она, не особо надеясь на результат. И добилась лишь усмешки:

— Ну-ну, — скривилась тетка Тома. И проворчала, открывая калитку и собираясь оставить Соню наедине с самой собой: — Будто это так легко, покровы рвать… Кстати, на-ка, пока не забыла…

Какие покровы, зачем рвать —