Помещик 3 - Михаил Шерр

когда мы остались одни, прощаясь. — Дмитрий просил меня передать тебе медальон. Может статься, что у меня не будет возможности вас представить друг другу. Надеюсь, вы сможете узнать его.

Медальон был достаточно большой и двусторонний. С одной стороны был портрет двух совсем юных молодых людей: красивой девушки, очень похожей на Анну, и безусого гвардейского корнета. Без лишних слов было понятно, кто это изображен.

С другой стороны медальона — портрет мужчины неопределенного возраста с потухшим усталым взором, на голове — остатки коротко стриженных седых волос. Тонкие губы сильно сжаты. На левой щеке — тонкий шрам, он небольшой и не уродует худощавое лицо, которое производит очень гармоничное впечатление.

Нам надо быть одновременно во многих местах, но больше всего в Сосновке. Мне необходимо интенсивно готовиться к поездке на Кавказ.

Поэтому мы решаем, что первые дни своего так называемого «медового» месяца мы проведем в нашем имении — в Сосновке.

Кроме занятий с сербами, никаких дел у меня в имении нет. Все идет своим чередом, и ни во что пока вмешиваться нет необходимости. А вот в Торопово есть чем заняться. Это всё, конечно, не срочно, но раз мы остались на несколько дней, то почему бы и нет. И в первое же свободное от моих тренировок время мы едем туда.

Первым делом я еще раз осматриваю большой господский дом. Дворня содержит его в отличном состоянии. Всё после рождественской трапезы убрано, везде чистота и порядок.

— Ты не хотела бы переехать в Торопово? — спросил я Анну для очистки совести.

— Нет. Мне нравится Сосновка. Здесь, — мы ведем разговор, находясь в тороповском доме, — конечно, хорошо, дом в великолепном состоянии. Но тут я в гостях.

Анна очень точно подметила, я тоже не ощущал себя в Торопово как дома, действительно как в гостях.

— Ты наметил отдать его Василию, когда он вернется? — я об этом сказал как-то вскользь, но Анна запомнила.

— Да, — подтвердил я.

— Вот когда он вернется, тогда и будем решать. Ты не против такого предложения?

— Нет, я не против, даже более того. Я хочу написать жене старшего брата и пригласить её жить у нас. Она мне по большому счету безразлична, а вот её дочери, мои племянницы — нет. Они мои единственные родственницы, и я хочу, чтобы мы были вместе. Есть еще дядя Алексей Васильевич. но я уверен, что больше мы никогда не увидимся.

Сказав это, я посмотрел на Анну — как она отнесется к возможному появлению здесь еще одной молодой женщины.

Жену брата я совершенно не помню. Но по отзывам других, она очень интересная особа.

— Ты знаешь, я тебя ни к кому не ревную. Мне почему-то кажется, что у меня никогда не будет повода для этого.

Главной целью моей поездки в Торопово является не еще один осмотр дома, а беседа с Антоном, старостой села и фактически управляющим имения после его продажи мне.

У меня нет к нему никаких претензий. Неожиданно свалившаяся роль управляющего явно его устраивает, и он старается нам понравиться.

Я хочу поставить паровую машину в Торопово в первую очередь для того, чтобы круглый год работали мельница и винокурня.

Они очень удобно расположены относительно самой усадьбы и хозяйственного двора поместья. Какие реально будут возможности паровой машины в имении, я не знаю. Но первое общение с инженерами Александровского завода уже скорректировало мои планы.

Первые две машины, которые уже устанавливаются на шахте и в Воротынске, мощностью в двадцать четыре лошадиных силы.

Я хочу, чтобы на шахте машина обеспечила работу подъемных механизмов и откачку воды. Воды пока еще практически нет, но сейчас зима, уровень грунтовых вод в это время года как правило очень существенно снижается, а вот что будет весной — неизвестно.

Пока мы фактически ковыряемся на поверхности. Глубина выработки, с которой берется уголь, небольшая. Нам просто повезло, что мы сразу же наткнулись на очень богатый пласт качественного угля.

Хотя это никакое не везение, а реальное мастерство горного инженера Соловьева. Огромный опыт полевых работ — это тебе не хухры-мухры.

Еще я надеюсь, что тепло, которое паровая машина вырабатывает, но которое бесполезно уходит в атмосферу, удастся каким-то образом использовать для сушки угля.

Что из этого получится в реальности, я не знаю. Мой опыт из XXI века здесь особо не помогает. Я видел огромные, достаточно производительные агрегаты, которые в основном вырабатывали электричество.

А здесь — маломощные агрегаты, с низкими показателями КПД и надежности. Да еще и работать должны напрямую. Но надо пробовать, двигать вперед прогресс.

Паровая машина в Воротынске должна будет в первую очередь крутить станки и быть приводом будущего кормоцеха. Для начала — корморезка и крупорушка. И только для своих нужд.

Что будет дальше — посмотрим. Главный вопрос во всем этом — финансовый. Первые две паровые машины обойдутся мне в пять тысяч рублей серебром каждая. Установка, монтаж и все прочее — тысяча плюс. Каким он будет, не знает никто, но точно будет. И каждая допущенная ошибка делает его все больше и больше.

В Воротынске её уже допустили, начав с откровенно слабого фундамента. Хорошо, что вовремя спохватились. Фундамент в итоге не переделывали, а, мягко выражаясь, доделали. Это увеличило время работ и, естественно, стоимость. Но не пришлось ничего ломать и делать заново.

Что использовал вместо цемента Серафим Михайлович, я так и не понял. Песок, глина, известь — это понятно. А что еще…

Он, наверное, просто какой-то гений, результат которого нельзя воспроизвести. Нет ни одного одинакового замеса. И какие-то совершенно различные добавки: то действительно яичный желток, то какие-то измельченные камни.

Одним словом, он просто чувствует то, что готовит, и каждый раз это отличается от предыдущего.

А в Воротынске все гораздо проще. Константин Владимирович был знаком с русским строителем Егором Герасимовичем Челиевым, изобретателем русского цемента, который он называл еще «мертелем». У меня в прошлой жизни была электронная версия его «Полного наставления, как приготовлять дешевый и лучший мертель или цемент…», изданного в Москве в 1825 году.

А у Константина Владимировича был реальный экземпляр этого «Полного наставления…» на двадцати восьми страницах.

Он расписал, что и как делать в Воротынске, но исполнители оказались не очень технически грамотными и немного напортачили. Хорошо, хоть все оказалось поправимо.

Антон быстро понял мою идею, и мне показалось, что он даже сообразил, что такое паровая машина. Но чтобы не заниматься гаданием на кофейной гуще,