Либелломания - Н. Мар

до конца своих дней. Как ни странно это звучало, но честный человек на его месте сбежал бы. Пусть засунет свою жалейку себе в шляпку (разумеется, всего несколько минут назад, когда Бритц ещё висел на сетке, он ни за что бы не осмелился так думать, просто потому, что только и мечтал, как бы она пришла поскорее). Но они попрощались в Ухлур-реке, хватит. Кайнорт взял блесклявку и прилепил на дверь там, где на другой стороне мог быть замок. Блесклявка исчезла в щели. Пошуршала внутри. Через минуту дверь щёлкнула и открылась. Бритц вылетел в пустые коридоры и сбежал в окно. Перпендикулярные прямые пересеклись раз, обогнули мир и встретились опять, но для новой встречи пришлось бы изобрести новую геометрию.

Глава 11

Элементы невероятности

Сойдя с холма, я нашла Онджамина, Злайю и Бубонну. Они ждали рассвета неподалёку от реки. Трое схватили меня и накинули пледы, потому что тонкое платье пропиталось и быстро намокло.

— Ты чё? — накинулась Бубонна. — Ты чё вылезла, мать, солнце только на половину диска показалось! Ты прервала ритуал! Ты чё!

— Я не буду примулой. Не буду править там, где магнум продаёт меня эзерам.

— Давай, растирайся скорее, ты как ледышка!

— Где это чучело? — мои зубы стучали от злости и холода.

— Мы оставили эзера в паровой трубе ждать рассвета.

— Я о другом чучеле. Подожди… В трубе⁈

Ведь пар выбросило на моих глазах. Я уронила пледы с плеч и гулко втянула воздух.

— Я боялась именно такой реакции, — гробовым тоном сказала Злайя.

О, она не заслужила этого. Злайя, моя милая Злайя всё делала правильно, на её месте я поступила бы так же. Мне вспомнилась палатка, пропахшая медикаментами. Игла в потной ладошке. И мысль, что если Бритц умрёт, мне станет лучше. Легче. Злайя подняла и отряхнула плед, опять укутала меня:

— Я перенаправила пар на другие трубы. Но не подумай, не по своей воле. Я подбросила монетку.

— Монетку?..

— Ему просто повезло, а потом ещё удалось сбежать. Теперь у тебя две проблемы…

— Одна! Мне надо к Джио.

— Только не делай глупостей, он бумеранг.

— Знаю! Не волнуйся, столько боли, сколько я смогу, ему не вытерпеть.

Дальше я хотела сказать что-то ещё, но свалилась на руки Онджамину. Три дня без сна и на пределе сил… Я себя переоценила. Друзья отнесли меня, безвольную мокрую тряпку, спать.

В октанон я попала к ночи, когда очнулась, выспалась, а Злайя залечила мои синяки и согрела. Я пообещала ей вести себя благоразумно. В конце концов, ей самой хотелось выцарапать Джио глаза. Магнум был спокоен, пьян, укутан ароматным дымом и клевреями:

— Ты не прошла испытание. Убирайся из моего отшельфа.

— Скажи, дорого ты продал меня, Джио? Я знаю про сделку с Бритцем.

— Слишком дерзко даже для примулы. Но ты опасный политик, раз дождалась рассвета. Не проигрыш, да? Прилюдный отказ, чтобы зашептались. А доказать сможешь?

— Даже не собираюсь. Достаточно слухов среди тех, кто тебя ненавидит. Звёзд не хватит, чтобы пересчитать. А те, кто не поверит, захотят поверить.

— И что? Испортила мне настроение — и что? И всё?

Он улыбнулся и погладил загорелое плечо клевреи. Действительно, люди узнают, и что? Власть магнума — как маятник. Раскачивай сильнее, и получишь в лоб.

— За что ты со мной так, Джио? Мы могли на пару приносить пользу отшельфу.

— Мне такой напарник не нужен, — он подлил себе вина и полюбовался закатом сквозь бокал. — Твоя стихия принимает форму сосуда, Эмбер. А ты? Слишком дорого обошлось бы делить с тобой отшельф. Ты не пара даже своей магии аквадроу.

Бокал в руке Джио треснул, магнум стряхнул осколки с коленей и рассмеялся. Страшно, так, что клевреи вздрогнули.

— Даже рюмку не в силах вскипятить, Лау. Это проклятие Уитмаса: того, кто спрятался первым.

Я вышла вон. Ради Злайи, которой обещала остаться невредимой. Но постояла за дверью и всё-таки вернулась, чтобы договорить. Джио, опустившись на пол, подбирал осколки.

— Ты не остался бы у власти, будь живы мои родные, — с вызовом прошипела я. — Лежал бы под руинами октанона, а Ухлур-река крутилась бы в небе с ледяным куполом. Твоя Бубонна чахла бы на грязных астероидах и училась пережимать вены раз в три дня. Так что скажи Уитмасу… скажи папе… спаси…

И осеклась. Мой взгляд упал на ладонь магнума. Джио, перехватив его, позеленел. И замер. Я молчала. Через секунду диастимаг кивнул клевреям:

— Оставьте нас!

Девушки благоговейно засеменили прочь из зала. Джио откинул волосы, и стало видно, как сильно он побледнел.

— Спасибо я должен сказать, да, Эмбер? — он развернул ко мне обожжённые ладони. — Разве что тебе. За то, что позволила выгнать свидетелей.

— Ты не маг.

— Я не маг. На самом деле вино обожгло меня, а тебе — хоть бы что.

— Но… Люди же… они знают тебя не одно поколение!

— Больше не маг. Я растратил силу. Знаю, считается, это невозможно. Диастимины встраиваются в митохондрии, становятся частью каждой клетки. Но когда пришли эзеры… Нас бросили почти все диастимаги, я один остался среди этого хаоса. У противостояния тараканам была неимоверная цена. Есть инъекции диануклидов… Они бомбардируют митохондрии и выжимают силу до эссенции такой концентрации, что я отражал удары гравинад. Но сломал обмен диастиминов. Зато мы отстояли наши фермы. Что бы мы ели сейчас, где бы жили, если бы я не попытался? Видела, во что они превратили отшельф твоего отца? Видела, как теперь его там ненавидят? И тебя заодно.

— Мы тоже сражались на Кармине!

— Им плевать, где вы были! — воскликнул Джио. — Они знают только, что вас не было дома. Чтобы защитить. О Тритеофрене слышали единицы, да вы и его не удержали.

Магнум шагал из конца в конец зала и подметал его плащом:

— А со мной теперь что? Я смертен, Эмбер, я уже седьмой год старею.

— Брось, Джио. Ты получил силу когда… в семнадцать, говорят? Прошло неполных семь лет, фактически ты моложе меня.

— Это пока! Пока не бросается в глаза, а измождение списывают на алкоголизм. Не знаю, сколько мне осталось, прежде чем они поймут и… растопчут.

Я честно старалась уложить в голове его страшную тайну и тайный страх. Но