Возвращение. Часть I - Даниил Корнаков

— Ну? Так и будешь со мной разговаривать как с дитём малым?

— Хорошо, — вздохнул старший брат, — не взял я тебя потому, что от тебя в этом деле всё равно не было бы никакой пользы. Я не хотел, чтобы ты мешался под ногами, пока я свожу счёты с этими ворами.

— В таком случае ты мог бы не убегать средь ночи и нагло меня обманывать! Мог бы хоть сказать, куда собираешься!

— И тогда ты увязался бы за мной! — Тимур чуть не сорвался на крик. — Я ведь прекрасно знаю, какой ты настырный. Тебе было бы достаточно узнать, что я отправился в «Мак-Мердо», и уже на следующий день ты бы угнал катер и помчался следом.

Тихон вскочил с постели.

— Разумеется, я бы так сделал, потому что ты мой старший брат, а не хрен с горы! — крикнул он и почувствовал, как в глазах защекотало.

Тимур понурился, его уши покраснели.

— Да, признаю, я поступил неправильно, и страшно в этом раскаиваюсь, — он поднял взгляд на Тихона и решительно ответил: — но иначе поступить не мог! Среди Братства ты был в безопасности, а я не хотел подвергать тебя риску.

— Пускай и так, но ты мог послать мне хотя бы весточку. Оставить долбаную записку, чтобы я хоть знал, что ты жив!

Тимур вновь опустил голову, сложил пальцы в замок и тихо пробормотал:

— Да, я должен был это сделать, и долго это откладывал, но… кое-что произошло, и потому я не смог написать тебе.

Как же много возражений так норовили вырваться из уст Тихона! С огромным усилием он удерживал их как рвущуюся с поводка свору собак.

Намеревался ли Тихон оправдывать его поступок? Не уж, хренушки.

— И? — Юноша плюхнулся на кровать, отведя взгляд в сторону. — Что же случилось? Ты нашёл их?

— К тому времени только одного Фреда. Ты наверняка помнишь его, тот самый якобы скупщик рыбы, давший нам наводку на его подельника.

Тихон припомнил внешность этот Фреда: мужик за сорок, широкая физиономия с прилипшей к ней ухмылки и постоянный багрянец на щеках. Он сразу расположил к себе своими заманчивыми речами двух доверчивых юношей с маленькой и бедной станции «Чешуйчатая».

— Я прибыл в «Мак-Мердо» через неделю, выдав себя за переселенца с полуострова, — продолжал Тимур. — Снял койку в жилом модуле у какого-то старика, устроился мясником — разделывать туши тюленей и рыбы. А в свободное время понемногу собирал сведения о тех двоих. Это заняло несколько месяцев. Но, в конце концов, я услышал имя Фреда Бёрнса от одного пьяницы в местной таверне. Расспросив его, я понял, почему раньше не мог его отыскать: тот торговал оружием на чёрном рынке, сбывал его местным.

Он помолчал, как будто сам заново переживал услышанное, потом выдохнул и продолжил уже хрипловато, с едва сдерживаемым напряжением.

— Благодаря ему, простые рыбаки и китобои быстро обзавелись серьёзным арсеналом. А в январе там началась настоящая революция: взорвали пожарную станцию, где жила мэр, вместе со всеми её охранниками, а тех, кто остался на улицах — вырезали подчистую. Настоящая бойня. Но это случилось уже потом…

Тихон припомнил небольшой рассказ Матвея, который оказался в очаге того восстания.

Тима продолжал:

— Я организовал встречу с этим Бёрнсом под видом покупателя. К счастью, он меня не признал, не то сыграла роль отращённая борода с усами, не то лица обманутых им людей с полуострова было столь много, что он их попросту не запомнил…

— Почему ты не сообщил о нём шерифу? — спросил Тихон. — Зачем рисковал?

— Всё просто, я должен был выяснить, где скрывается его дружок, этот Стив. Только он мог это знать. Вряд ли шериф позволил бы мне его допрашивать. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как заявиться к этому Бёрнсу, приставить нож к его горлу и заставить говорить… — голос брата мрачнел с каждым словом, — и он всё выложил, как на духу. И тогда я выяснил, что Стив вернулся на «Палмер», но чем именно он там занимался — Бёрнс понятия не имел.

Тимур прервался и промочил горло стаканом воды.

— Ты убил его? Бёрнса? — осторожно спросил Тихон.

Старший брат молчал, облизал губы.

— Мне пришлось, — полушёпотом ответил Тимур. — Он начал сопротивляться, попытался выхватить пистолет…

— А если бы он не сопротивлялся? Если бы стал умолять тебя на коленях и просить пощадить, ты всё равно убил бы его?..

Тимур склонил голову, бросил взгляд на стену и сказал:

— Да. И это не убийство, мой дорогой брат, а правосудие.

Тихон не мог до конца понять, что чувствовал по этому поводу. Смерть в качестве наказания за воровство виделось ему несправедливой, но, с другой стороны, сколько же мучений те двое причинили им, ободрав их до нитки и лишив столь тяжело заработанных ватт.

— И что потом? Ты отправился на «Палмер»?

— Не совсем. Видишь ли, твой брат оказался конченым дураком, и, покидая место убийства, не удосужился стереть кровь со своего лица. Да, понимаю, как глупо это звучит, но… этот Бёрнс был первым кого я… ну, ты понял…

— Убил.

— Да, именно так. Я испугался, поддался панике, вот и напортачил. Куча свидетелей видели, как я выходил из жилого модуля этого Бёрнса с обагрённой кровью лицом. Этого вполне хватило для обвинения меня в убийстве. Шериф со мной не церемонился, сразу упёк за решётку, где я провёл долгих девять месяцев. Теперь ты понимаешь, почему я не смог послать тебе весточки? Меня держали в четырёх стенах, запрещали говорить, давали еду раз в сутки. Освободился я лишь в тот день, когда в «Мак-Мердо» случилось то самое восстание. Местные выпустили всех без разбору, решив, что мы жертвы произвола законников.

«И произошло это за несколько дней до того, как я оказался на корабле Лейгура, — заключил про себя Тихон».

— Я покинул «Мак-Мердо» только в марте, когда с Захваченных Земель стали возвращаться собиратели. Один из торговых судов отправлялся на «Памлер», и согласился взять меня на борт за отдельную плату. Когда я прибыл на станцию, то немедленно связался с отцом Морганом. Уже там я узнал от него, что ты погиб во время налёта ещё в январе. Я не мог понять тогда, с какой стати в январе⁈ Ведь