Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Прости мои сомнения. Сложно поверить в волшебный камень, дарящий бессмертие.

Веками меня пытались разыскать или создать тысячи людей по всему континенту и за его пределами. Убивали за фальшивки. Травились испарениями в отчаянных опытах. Шли на костер. Столько напрасно прожитых жизней...

Люди боятся смерти. Этот страх – основа наших поступков. За камень, дающий вечную жизнь, многие готовы убить. Как Темуджин смог так долго прятать тебя? Неужели такую ценность никто не пытался угнать?

Украсть священный изумруд Орды, подаривший ей имя? Нет, на такое никто не посягал. Было несколько воришек в те далекие времена, когда Мехмед только начинал объединение степных кланов... Но потом его легенда распространилась, ожила и покрылась самым крепким панцирем — божественным ореолом. Люди уверовали, что Тэнгри прислал истинного правителя, перерожденного Темуджина, которому отмерено несколько веков жизни, а изумруд на его груди — сакральный символ новой непреодолимой империи, которая покорит мир. Никто не смел даже думать о прикосновении ко мне.

Ты свидетельствовал восхождение Темуджина?

В жилах этого самозванца не было ни капли крови настоящего Темуджина. Его настоящее имя – Мехмед.

У меня множество вопросов.

Я отвечу на каждое. Ведь ты уволил меня из ненавистной цепи. Я готов болтать часами подряд! Я так долго мечтал о новом собеседнике...

Темуджин, то есть Мехмед, слышал твой голос?

Да. Он видел солнце Потустороннего мира.

И постоянно носил тебя при себе, благодаря чему не умирал.

Мне дарят стук сердца, я возвращаю его восстановленным. Это и потеряло самопровозглашенного посланника Тэнгри — за сотни лет он так привык к неуязвимости, что даже не выдернул нож из собственного сердца.

Когда я разорвал цепь...

Я улетел прочь, и незримая связь разорвалась. Смерть унесла то, что ей давно принадлежало.

Почему его тело превратилось в соляной столб?

Более двух веков Мехмедова плоть питалась от моего источника. Многочисленные годы, многочисленные покушения, многочисленные недуги — оно давно должно было погибнуть, но продолжало жить, поясь моей силой. Никто не носил меня так долго! Последние годы Мехмед только походил на человека. Я наблюдал, как шашель времени непрерывно подтачивает острый ум, как взвешенные решения сменяются дурацкими капризами, как верные подданные молча повинуются любым словам обезумевшего повелителя... Люди не созданы для бессмертия.

Это значит, что теперь я бессмертен?

Не торопись с выводами. Скованный кровавыми строками соглашения Гаада, ты защищен от влияния моей силы. Хочешь быть бессмертным?

Я уже ношу одно проклятие, другого мне не нужно.

Завидую твоей смертности. Когда ты исчезнешь, я продолжу существовать. Век за веком. Наблюдайте, как вы чахнете и исчезаете, словно волны на берегу. Молчать. Существовать. Без всякого смысла...

Могу лишить тебя существования. Разбить молотом, например.

Молот не уничтожит меня. Огонь отступит. Бурные воды не стерли ни одной моей грани. Я должен существовать и страдать – вот сила ее проклятия.

Лишь одно существо способно придумать такую утонченную пытку.

Не знаю, чем ты разгневал Владычицу, но она всегда поступает справедливо. Я заслужил свой приговор.

У нас с ней длинная история...

Моя история гораздо длиннее. Мое прошлое, мое преступление и мое имя останутся неизвестными, зато другим я поделюсь. Хочешь услышать?

Пока братья не призовут к ужину.

Так слушай. Первым и последним, кто слышал ее, был Мехмед, а это произошло еще до того, как возникло твое государство.

...поднялся на уровне. Открыл обожженные жаром веки. От увиденного последние силы покинули его, и он замер, надеясь на небытие. Но небытие слишком милостиво, сказала она. Обезображенный тьмой образ бурлился яростью, ледяной и пронзительной, такой мощной, что потрескавшаяся земля вокруг бралась изморозью. Ее ужасный голос, в котором не осталось ни капли бывшей властительницы, хлестал, провозглашая приговор, а он безропотно принимал страшное наказание, благодарный за шанс искупить хотя бы часть причиненного его небрежностью бедствия.

Тело разорвало эссенцией боли. Когда искра сознания засияла снова, он был маленьким камнем, стремительно летевшим внизу.

Полет завершился рядом небольшого утеса. Он ударился о упругую землю, подпрыгнул и замер в траве, откуда просматривали зеленые кроны деревьев. Раздавался неутомимый журчание родничка, ветер в ветвях, крики птиц. Голубым небом плыли грозовые тучи.

В его родном мире земля усохла, трава обернулась серым ботвой, деревья повернуло кручей. Вода стала мертвой, ветры исчезли, птицы упали замертво с почерневшего неба. Вся его жизнь с многочисленными заслугами, достижениями и победами свелась к одной ошибке, которая перечеркнула все.

Шли дни — сначала быстрые в новизне, а затем медленнее. Дожди умывали его, солнце разогревало, интересные птички, привлеченные блеском, пытались его клювать. К утесу на водопой приходили разнообразные создания, и он рассматривал странные очертания, столь непохожие на жителей его мира. Осень уперела ливнями, умножила силы утеса, который разлился так сильно, что размыл землю под зеленым камнем, но зима сковала воду незыблемым льдом и накрыла все белым покровом. Он лежал в нетронутым снегу неделями, в сплошном белье вокруг, мечтая о хотя бы одном темном пятне.

Слушал рост травы. Весенние ливни сдвинули его поближе к воде; осенью утес выел землю, подхватил и укатил за собой прочь от поляны, к которой он успел привыкнуть. Неспешное путешествие длилось столетиями: утес замерзал, или его выпивала засуха, или путь преграждали другие камни или перегнившие ветви. Каждому движению он радовался как выдающемуся подарку. Находил любые изменения вокруг, питал их, как ценные воспоминания. Видение опавшего листа, проплывавшего над ним, вращалось ярким впечатлением, и лист запоминался в мельчайших мелочах.

Бесконечное бездействие могло свести с ума, но в кристаллической форме пути к спасительному безумию не существовало. Он был обречен на скуку.

Когда течение вынесло его почти на поверхность, он услышал новые звуки, и впервые увидел людей - двух мужчин в припавших к воде звериных шкурах напились, перешли обрыв вброд и растворились в лесу. Следующая встреча случится уже после того, как люди изобретут колесо, выплавят железо и построят большие города с разноцветными тряпками над башнями, за которые будут убивать друг друга.

Утес впадал в широкую могучую реку, которая никогда не пересыхала. Ее сильное спокойное течение не утихало даже зимой: поверхность бралась льдом, но под ней продолжало суетиться глубинная жизнь. Он запомнил крутые желтые берега, а затем нырнул в новый мир, где впервые увидел водоросли, рыб и моллюсков, чьих названий он не знал, а потому придумывал собственные, изучая все вокруг, радуясь неустанному движению.

А потом течение вынесло его в море, где он узнал, что способен завладеть чужим телом.