Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

который не так давно завоевала империя. Братьев у неё не было, лишь четверо младших сестер. Так и вышло, что семье оказалось не к кому обратиться, и старушка в отчаянии пошла на поклон к Калебу.

Внимательно выслушав её, он перевел взгляд на советников. Кто-то из них сочувственно нахмурился, кто-то, напротив, искривил губы. Они снова зашептались, обсуждая вопрос.

— Позорить девушку и принуждать к браку нельзя, — сказал Калеб. — Тем более я не позволю стражам закрывать глаза на смутьянов. Я приказываю местному начальнику стражи взять на личный контроль это дело. Если ничего не изменится через месяц, приходите снова. Вас пропустят ко мне первой.

Старушка не поверила ушам. Она рухнула на колени и принялась благодарить так неистово, будто от этого зависела её жизнь.

— Ваше Величество, ваши слова согрели моё старое сердце, — она снизу-вверх посмотрела на него повлажневшими глазами. — Я и мечтать не смела, что вы обратите внимание на такую ничтожную просьбу. Да будет ваш путь светел, а правление долгим. Воистину, ваше правление принесет империи рассвет.

Калеб кивнул, немного смягчившись.

— Ступайте с миром, — он подал знак слуге, и тот увел старушку другим коридором, чтобы узнать все подробности и передать информацию страже. — Пусть войдет следующий.

В зал впорхнула девушка невероятной красоты. Она присела в идеальном поклоне, и Калеб с легким удивлением уставился на неё. Несмотря на то, что её одежда была простой и сшитой из грубой ткани, она подчеркивала все достоинства фигуры. Волосы цвета солнца были заплетены в толстую косу, в которую вплели свежие цветы, а на белоснежной коже не было ни одного изъяна. Здоровый румянец украшал девушку, как алая роза белое платье. Среди присутствующих пронесся шепоток. Все уставились на неё, впервые увидев в крестьянской одежде такую утонченную девушку. Казалось, она нарочно нарядилась в грубое платье, решив пошутить, и на самом деле являлась дочерью знатного рода.

— Ваше Величество, смиренная Лилия приветствует вас, — пропела она звонким голоском, так подходящим ей. Калеб спокойно кивнул, с легкой насмешкой во взгляде осмотрев советников. Те раскрыли рты, позабыв обо всем.

— Что привело тебя сюда? — спросил он, и та смущенно подняла взгляд.

— Ваша покорная слуга обладает магическим даром, — сказала она. — Я умею мастерить обереги из крошечных тигиллов, которые обычно выбрасывают за ненадобностью. Я попыталась поступить в академию магии, но меня не приняли из-за недостатка знаний. Могу ли я рассчитывать, что, увидев мой талант, вы откроете мне двери к великим знаниям?

Лилия достала несколько браслетов и протянула вперед, не двигаясь с места. Слуга забрал их и хотел подойти к Калебу, чтобы показать, однако дорогу преградил Глед, резко выступив вперед. Стражник хмуро уставился на артефакты, не трогая их, и на мгновение в тронном зале повисла тишина. Осознав оплошность, слуга вжал голову, будто ожидая, что его при всех казнят, и почти воочию увидел собственную смерть в рассерженном взгляде Гледа. Калеб понимал его. После стольких покушений опрометчиво было рассматривать артефакт неизвестного происхождения. Это должны были все понимать. Однако слуга либо действительно не подумал, как следует, либо умело сыграл дурачка. В любом случае Калеб собирался сам остановить его, не дав приблизиться, но Глед опередил. От этого стало спокойнее.

— Передайте браслеты магам, — велел Калеб. — Пусть изучат их. Глед, — стражник коротко поклонился и вернулся на свой пост, в то время, как слуга выскользнул из зала. Калеб едва заметным движением велел Карду проследить за ним. — Я не стану влиять на решение магов, если они сочли, что твоих знаний недостаточно, — сказал он Лилии, и её взгляд наполнился испугом и разочарованием. — Ты должна подготовиться и снова пройти экзамен, как и другие кандидаты. Используй информацию из книг. В столице много библиотек, и люди всех сословий могут использовать их. Ты ведь умеешь читать?

Лилия вспыхнула и стыдливо опустила голову, сжав подол юбки.

— Да, Ваше Величество, — пробормотала она, и Калеб немного нахмурился. — Я последую вашему совету.

— На площади Трех Фонтанов недавно отстроили школу для крестьянских детей, — сказал он, припомнив, как с отцом посещал её, проверяя, хорошо ли работники справились с задачей. — В ней пока немного учеников, поэтому учителя могут помочь тебе восполнить знания. Обратись к ним, а затем попробуй пройти экзамен снова. Если твой талант действительно велик, это не составит труда.

Лилия подняла взгляд, полный скрытой надежды и удивления, а затем глубоко поклонилась.

— Милость Вашего Величества не знает границ, — пораженно произнесла она. — Клянусь, я последую вашему совету и в следующий раз предстану перед вами как ученица мага, а не простая крестьянка.

Калеб сдержался и не улыбнулся, хотя почему-то захотелось. Внутри стало очень тепло, когда он взглянул на решительную, красивую девушку, готовую бороться за знания и свое место в мире. Хотелось помочь ей больше, но нельзя было. Он не мог дать книги из библиотеки или приставить к ней личного учителя, ведь в таком случае показал бы слишком большую заинтересованность. Лучшим выходом было указать путь, чтобы Лилия прошла по нему сама. Очевидно, она уже пыталась научиться читать, но школы были переполнены, и ей не нашлось там места. О том, чтобы попытать счастья в новой, она либо не подумала, либо отмахнулась от этой мысли, потерпев неудачу ранее. Теперь у нее была цель, и, судя по наполненному огнем взгляду, план.

— Да озарится светом ваш путь, Ваше Величество, — сказала она на прощание, снова красиво поклонившись.

Калеб пожелал ей безопасной дороги домой и приказал позвать следующего человека.

До обеда он принимал людей, приходящих к нему с самыми разными проблемами и просьбами. Кто-то заливался слезами, умоляя помочь, кто-то взволнованно объяснял, в чем беда, кто-то, сжав кулаки, просил о содействии, кто-то, скрывая за улыбкой печаль, рассказывал о трудностях. Несмотря на то, что каждый, кто входил, нес в себе боль, Калеб покинул тронный зал в приподнятом настроении. Он сумел помочь многим сегодня, хотя остались и те, чьи просьбы он удовлетворить не смог. Впервые с коронации его накрыло чувством уверенности, ведь он знал, что делать, чтобы на лицах людей появлялась надежда, а на душе становилось легче. Провожая взглядом крестьян, покидающих зал, Калеб чувствовал, что делает правильное, хорошее дело. И даже перешептывания советников и презрительные взгляды на сей раз не смогли поколебать его уверенность.

Калеб шел по коридору в свой кабинет, где планировал