Величие империи - Денис Старый

хорошим оружием, которое тебе привёз. Будем ли мы вспоминать вероломство твоё, когда пригласил на пир, но убил русских? И мы наедине, только переводчик. Так что на людях я и поклонюсь, но ты должен знать, что я здесь — это Россия. Так что, вспомним про обман? [ речь идет о событиях 1717 года, когда офицеры русского корпуса были приглашены к хану и убиты].

— Это был не я! — явно растерявшись от моего напора, ответил хан.

— И ты думаешь, что Российской империи, размером которая в пять сотен таких вот ханств так важно знать о том, кто именно убил? Ты думаешь люди будут знать, что это твой родственник сделал⁉ — возмущенно спросил я.

— Я могу отказаться и от вашего оружия, и от покровительства! — сказал хан, и было видно, что не подумал, прежде чем делать заявление.

— Знаешь ли ты, что Малый Джус и башкиры — подданные российской короны? Чего стоит нам всем вместе прийти и убрать тебя отсюда? Или, может, хватит всего лишь одного моего отряда? — продолжал нагнетать я. — Мои люди получили приказ, заняли квартал Хивы, ну или могут это сделать сразу же, если не получат свидетельств, что я жив.

— Понял я всё. Забирай эту девицу, забирай то золото, что я приготовил для тебя. И уходи из моего ханства, — отмахнулся Ильбарс.

— А кто учить будет твоих воинов правильно обращаться со сложным оружием? Но принимай сущее, что придётся тебе просить протекторат России, — сказал я, внимательно изучая реакцию хана.

Какого-либо отрицания я не увидел. Наверняка он сам понимает, что если персы начнут войну против него, а, как я знал, они обязательно это сделают, то придётся искать помощи. Так, может быть, заранее?

И тут вышла она…

Теперь я прекрасно понимаю своего брата. На эту девушку столь разительной красоты крайне сложно смотреть без восхищения. Мне её показывали вопреки исламской традиции, с непокрытым верхом, и вовсе она была одета так, как перед тем же ханом будет танцевать его наложница, чтобы потом…

— Она чиста? — спросил я.

— Чиста, — нехотя ответил мне хан.

— Ты понимаешь по-русски? — спросил я у Гильназ.

— Немного, господин, — прозвенел звонкий голосок девушки.

И нет, я не воспринимал её, как женщину. Хотя отдавал дань тому изяществу и красоте, которой девушка точно обладала. Поймал себя на мысли о том, что я не воспринимаю её как ту, с которой бы мне хотелось… С которой бы не хотелось!

Это словно как смотреть на жену своего брата, может, только немного ему завидуя, но при этом не иметь никаких дурных мыслей.

— Я её забираю! — сказал я.

Сказал так, чтобы не было никаких возражений. Их хану ничего не оставалось, как только принять всё то, что можно было счесть даже за унижение.

Но, действительно, ему нечего не остаётся, кроме как терпеть мой тон. Был факт того, что в 1717 году хивинцы обманом, нарушая даже исламские традиции гостеприимства, убили командование русского корпуса, направленного в эти края.

Был и другой фактор. Так, через башкир и через доброжелателей пока ещё дружественного России Малого жуса, распространялись отнюдь не беспочвенные сведения о том, что персы наметили экспансию на восток, где и находилась Хивинское ханство. И это не беспочвенно. Ведь начнут же.

Так что бесхребетный хан прекрасно понимал, что без поддержки союзников ему просто не выстоять. А тут я пришёл с достаточно большим количеством оружия, которые хивинцы считают панацеей для своих побед.

Но нет, я не ушёл сразу. Лишь только передал Гильназ, как я думал, в надёжные руки Смолина, который сопровождал меня в поездке. И который должен стать главным инструктором по подготовке хивинской армии к будущим войнам.

Сам всё-таки принял приглашение к столу и уже не так напирал на хана.

Отправляться обратно, но не в Петербург, а в Крым, я собирался как можно быстрее.

В Хиве я пробыл недолго. Во-первых, верил в то, что меня не могут даже банально отравить. Достаточно вызывающе я вёл себя на аудиенции у хана. И всё ещё в памяти было и у хивинцев, как они чуть менее двадцати двух лет назад обманули русский экспедиционный корпус. Это как раз про то, что если один раз не отомстили, то могут быть в дальнейшем прецеденты.

Во-вторых, я немало беспокоился о том, что происходит сейчас в Крымском ханстве. Ведь до Бахчисарая уже должны были дойти сведения, что мой дед, представитель ханства, был убит.

Да, эту новость мы пытались скрыть, списывая всё на то, что было не убийство, а сердечный приступ. Такое бывает, тем более что дед был человеком далеко не молодым. Но мало ли. И по-любому найдутся голоса, которые скажут, что Исмаил-бея, моего деда, специально убили в Петербурге.

Так что уже через неделю я направлялся вновь в сторону башкирских степей, чтобы от них — к калмыкам, и дальше — в Крым. То золото, которое я взял с собой в Хивинское ханство, я частью использовал для покупки хороших лошадей, шерсти. Так что выходил я из ханства ещё более нагруженным, чем сюда заходил.

Шерсть я предполагал отправить Йоханесу Берге. Надеюсь, что она в таком большом количестве не пропадёт. Конечно, немало купил коней и вёз с собой в Крым, а частью предполагал отправить в поместье. Думаю, что если в Российской империи появится ещё один конный завод, то на всех хватит покупателей.

— Господин, я… а кто я для вы? — уже когда мы были в Бахмуте, у казаков, спросила Гильназ.

— Ты… Невестка моя. И не бойся. Ложись спать! — сказал я.

— Но один кроват, я как, должна? — испуганно спрашивала девушка.

— Одна кровать — это чтобы никто на тебя свой глаз не положил. Тут народ простой. Если не чье-то, то почему не мое! Так что тебе спать со мной в одной комнате — это безопасность, — сказал я, положил шубу на пол.

Отвернулся. Прислушался к себе… Нет, удивительно, но нет. Не хочу сейчас развернуться и посмотреть, как там красавица. Даже не так, я словно бы к ней, как к дочери. Вот и первые мысли приходят в голову, чтобы удачно выдать замуж. Ну не будет она всю жизнь помнить моего брата. Нет, помнить надо, но не лишать же себя при этом полноценной жизни.

Крым встречал меня… Да никак он меня не