Военный инженер Ермака. Книга 3 - Михаил Воронцов

— Кучум действительно готовит войска к весне?

— Да. Огромные силы. Неудача его не остановила. Он хочет во что бы то ни стало захватить Искер. В Бухаре ищет поддержки. Он не пожалеет толпы своих воинов, лишь бы вернуть власть. — Якуб потер виски.

— Придумывают много нового для штурма. Будут использовать огонь, чтобы жечь стены и рогатины. Готовит особую одежду для защиты. И главное — жажда мести. Воины кричат, что отомстят Ермаку за гибель своих при неудачном штурме.

— Так не напали бы — и не гибли.

— Да! — развёл руками Якуб. — Нападают, гибнут, потом мстят за погибших и снова гибнут. И так без конца, пока одна сторона не ослабнет совсем.

Стояла ночь. Только звёзды да редкие огни освещали двор. Из моей избы вкусно пахнуло чем-то жареным — Даша закончила готовить ужин. Якуб поднялся с завалинки, отряхнул полы кафтана — на всякий случай ему выдали казачью одежду.

— Пойду спать, попробую, — сказал он. — Хотя вряд ли получится.

Он ушёл к своей избе — маленькой, с одним окошком, стоящей в тридцати шагах от моей. Дверь скрипнула, потом всё стихло. Я ещё немного посидел, глядя на звёзды. Те же светили сейчас над ставкой хана Кучума. Те же самые, что видели столько войн и смертей на этой земле.

Поднявшись, я пошёл к себе. У порога встретила Даша.

— Остынет всё! С кем это ты там сидел?

— С соседом.

— А, с татарином этим… Осторожней надо с ним.

— Тоскует человек. Дом потерял, людей своих.

— Все равно.

— Хорошо, буду внимателен.

Даша стала накрывать стол. Щи были горячими, хлеб свежий. Я ел и думал о странностях судьбы: ещё недавно этот человек готовил нам гибель, а теперь скрывался среди нас от гнева собственного хана.

За окном посвистывал ветер, шуршали опавшие листья. Осень вступала в свои права. К весне, если верить Якубу, должно было начаться новое кровавое испытание. Но это будет весной. А пока — тихий вечер в остроге и разговор с бывшим врагом на завалинке.

В избе Якуба горел огонёк — видимо, сон к нему так и не пришёл. У ворот переминались казаки-часовые. Где-то ухнул филин.

Вернувшись, я лёг рядом с Дашей. Она сонно прижалась ко мне. В соседней избе сидел без сна Якуб-бек, думая о том, как странно повернулась его судьба и что принесёт ему завтрашний день. А что принесёт — не знал никто. Ни он, ни я, ни те казаки на часах.

* * *

Густой туман окутывал лесную ставку хана Кучума. Между вековыми кедрами и пихтами были разбиты многочисленные шатры, из которых поднимался дым костров, смешиваясь с утренней дымкой. Самый большой шатер, обтянутый дорогими китайскими шелками и украшенный серебром, принадлежал хану Кучуму — властителю, потерявшему свою столицу, но не утратившему гордости и жажды мести.

Внутри шатра, устланного персидскими коврами и медвежьими шкурами, хан восседал на низком троне. Его узкие глаза, прищуренные от постоянной подозрительности, следили за входом. Темная борода спускалась на расшитый золотом халат, а в морщинистых руках он перебирал четки из яшмы — единственное, что выдавало его внутреннее напряжение.

— Позовите мурзу Карачи, — приказал хан одному из нукеров, стоявших у входа.

Прошло немного времени, прежде чем полог шатра откинулся, и внутрь вошел мурза. Он опустился на одно колено, приложив правую руку к сердцу в знак почтения.

— Ты звал меня, великий хан?

Кучум долго смотрел на своего советника, словно взвешивая каждое слово, которое собирался произнести.

— Встань, Карачи. У меня есть известие.

Мурза поднялся, ожидая слов хана.

— Мне донесли, — медленно начал хан, не сводя пронзительного взгляда с лица Карачи, — что Якуб-бек не просто жив и скрывается где-то в степях, как мы думали. Он перебежал к Ермаку.

Лицо мурзы словно окаменело на мгновение, затем по нему пробежала тень изумления. Но притворного или настоящего — неизвестно.

— К Ермаку? — голос Карачи дрогнул от неожиданности.

— Да, — хан кивнул, и серебряные украшения на его малахае тихо звякнули. — Этот сын шайтана теперь служит нашим врагам. Живет в их остроге, под их защитой.

Карача резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Его лицо исказилось от ярости, кулаки сжались так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Проклятый предатель! — выругался мурза. — Как он посмел предать священную присягу! Пусть Аллах покарает его и весь его род до седьмого колена! Мы думали, он просто сбежал, спасая свою шкуру, но чтобы перейти к неверным…

Хан наблюдал за вспышкой гнева своего советника с непроницаемым выражением лица, лишь слегка сощурив глаза.

— Странно, что ты этого не знал, Карачи, — в голосе хана прозвучала едва уловимая нотка подозрения. — Ты должен знать всё, что происходит и в нашем стане, и в стане врага.

Карачи опустил голову, признавая упрек.

— Прости, великий хан. Это моя оплошность. Мы следили за дорогами в степь. Но чтобы к русским… Я выясню, как эта весть прошла мимо моих ушей.

Кучум откинулся на подушки, продолжая перебирать четки. Яшмовые бусины тихо постукивали друг о друга в тишине шатра.

— Его надо убить, — произнес хан.

Мурза кивнул, его лицо приняло задумчивое выражение.

— Буду думать, как это устроить, мой хан.

— Он живет в остроге, — добавил Кучум, — за внутренними стенами Кашлыка. Казаки держат его под охраной, понимают его ценность. Якуб знает слишком много. Каждый день, что он проводит подле Ермака, делает нас слабее. Это будет тяжело сделать, но надо.

Карачи выпрямился, положив руку на рукоять сабли.

— Клянусь душами предков, я найду способ, великий хан. Пусть это будет непросто, но смерть найдет предателя даже за стенами русского острога.

— Делай что должно, — хан махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. — Но помни — времени мало. Зима близко, и когда реки встанут, будет еще труднее. К тому же возможно весной из Руси могут прийти подкрепления Ермаку.

Мурза поклонился и, пятясь, вышел из ханского шатра. Холодный осенний воздух ударил в лицо после душного тепла, пропитанного запахом курений и бараньего жира от светильников. Карачи прошел несколько шагов от шатра, остановился возле старой лиственницы и, убедившись, что его никто не слышит, тихо пробормотал себе под нос:

— Эх, хан… Если бы ты не был таким сумасшедшим, никуда бы он не сбежал. Всё можно было решить разговором, а не плетью и мечом. А теперь Якуб сидит у Ермака и рассказывает то, что знает о наших силах, о наших слабостях. И всё из-за твоего безумия…

Карачи покачал головой и