Призрачный отель - Василий Анатольевич Криптонов

— Ну, пару лет назад я её встретил… Как «встретил». На вызов приехал. Хата в два этажа, полный фарш, аквариум — на полтонны. Замуж удачно вышла. Уже ни макияжа, ничего. И волосы русые. Двое детей, с ними нянька возится. Сама сидит на диване перед телевизором, вздыхает. И каждые полчаса на балкон с сигаретой бегает. Видать, до сих пор вся в стрессах.

Я думал, Изольда начнёт задавать вопросы об одногруппнице. Типа, узнала ли меня, что сказала, всё такое. Но эта девушка оказалась не из тех, кого легко утащить от какой-либо темы.

— И почему же ты хотел пить?

Прежде чем ответить, я выпил и вздохнул, глядя в сторону входной двери.

— Наверное, просто не хотел думать. Когда работаешь, думать особо не получается. А в выходной — другое дело. Просидишь полдня дома — и взвоешь. И ноги сами на работу несут. Как пустышка.

Изольда молчала. Я выпил ещё и добавил:

— По сценарию ты сейчас должна была сказать: «Никакая ты не пустышка, Тимур!» — и взять меня за руку. Переснимаем, сцена в баре, дубль два, камера, мотор…

— Пустышками не рождаются, — сказала Изольда. — Вернее… Нет, это я вру. Рождаются как раз пустышками. А уже потом — каждый делает свой выбор. Множество маленьких выборов в течение жизни. И у тех, кто чаще всего выбирал «не думать», к концу жизни ничего не остаётся. Тогда ты превращался в пустышку. Но потом что-то изменилось. Сейчас ты совсем другой.

— Что ж, я… ценю импровизацию на съёмочной площадке…

Изольда протянула руку и коснулась моей ладони, лежащей рядом с опустевшим бокалом.

Момент жестоко убил бармен. Он возник из ниоткуда, забрал пустой бокал и поставил новый, такой же, но хороший, правильный, с содержимым.

— Спасибо, Дим, — сказал я.

— Обращайся, Тим, — огрызнулся он и скрылся.

— Вы знакомы? — Изольда отняла руку.

— Да, я одно время часто сюда захаживал.

— По выходным?

— Не. Мои доходы не позволяли регулярно использовать подобные заведения по прямому назначению.

Я повернул голову и большим пальцем указал себе за спину. Изольда всмотрелась туда и рассмеялась. С краю на стойке стоял небольшой круглый аквариум с золотой рыбкой.

— Димка хороший парень. Разговорились. Он считал, что у меня идеальная работа: переливай из пустого в порожнее и горя не знаешь. А я считал, что идеальная работа у него: наливай людям выпивку, да повторяй банальности из голливудских фильмов. В общем, смотрели на жизнь совершенно по-разному. Но по итогу в главном всё-таки сошлись.

— А что же главное?

— Что лучшими в карьере битлов были первые пять альбомов.

Дима поглядывал в нашу сторону с неудовлетворённым любопытством. Картинка, которую он видел, никак не билась с логикой. Внешний вид Изольды не соответствовал тому, что можно было от меня ожидать. В чём подвох? Где перевернулся самосвал с везением, если простые чистильщики аквариумов могут себе позволить сидеть в баре с такими красотками?

Тут в дверь бара вошёл мужчина. Лет тридцати, в спортивном костюме, но выглядел — краше в гроб кладут. Лицо жёлтое, глаза ввалившиеся. А хуже всего было то, что вошёл он сквозь дверь.

— Да блин, — вздохнул я. — Слушай, а вот эти вот амулеты от пустышек — они сильно дорогие, да?

Изольда, разумеется, тоже заметила пустышку, но совсем не расстроилась. Даже наоборот, как-то подозрительно воспряла духом.

— Амулет достать непросто, но он тебе не нужен. Ты можешь справляться с ними сам. Помнишь ту женщину, в отеле?

— Которая сейчас постанывает под сильными, но нежными руками Дениса? Нет, не помню.

— Помнишь, как она закричала на пустышку, и та отступила?

— Угу. Я ещё подумал, что…

— Да? — Изольда пристально смотрела на меня. — Что ты подумал?

— Что она — тоже пустышка. И поэтому…

— Нет, Тимур, всё работает не так. Пустышки слабы. Даже самые сильные из них не имеют, по сути, своей воли. Они легко поддаются влияниям, внушениям. Если кто-то с уверенностью им что-то говорит — они подчиняются. Это как… ну, как с животными. Нужно не просто показать, что ты доминируешь, нужно самому в это верить — и тогда они отступят. Достаточно им приказать — и они подчинятся.

— Ф-ф-фух… — Я откинулся на спинку стула. — Что-то уже голова кругом. Сначала я думал, что пустышками становятся те, кто не занимаются развитием духа. Потом оказалось, что те, кто не думают. Теперь речь о воле. Так как же не стать пустышкой?

— Всё сложно, — улыбнулась Изольда. — Это быть пустышкой — проще простого. А как ей не стать… Думать, переживать, отчаиваться, надеяться, верить, разочаровываться. Точного рецепта тебе никто не даст. У каждого свой путь.

Пустышечный мужик тем временем приблизился к нашему столику и замер, покачиваясь, будто в ожидании подаяния. Собственно, выглядел он так, что я бы ему сотку дал охотно. Должно быть, на лице у меня что-то такое отразилось. Изольда быстро заговорила:

— Любой знак внимания — и пустышка забирает твою энергию. Заговоришь — потеряешь силы.

— Да это я уже понял. Как с цыганами: проходи молча.

— Самый простой способ. Но если пустышка мешает, то её можно прогнать.

— И как это сделать, ничего не говоря?

— Поначалу — никак, нужно вслух. Потом сумеешь отгонять их даже взглядом… Наверное. Я вот не научилась пока. Тебе нужно закрываться. Это как… Ну, ты сталкивался с людьми, которым плевать на других людей? Совершенно? Которые могут спокойно толкнуть плечом человека и даже не извиниться? Не потому, что хотят спровоцировать конфликт, а потому что им действительно всё равно.

— Да конечно.

— Нужно стать таким на некоторое время. Никакой эмпатии. Смотри на него не как на человека, а как на мусор.

— Если бы мусор убирался, как только я на него грозно посмотрю, жизнь была бы на-а-амного краше.

— Хорошо. Не мусор. Представь, что это — робот. У него нет никаких чувств, эмоций, его нельзя обидеть. Он тебе мешает. Убери его. Давай.

Я нехотя повернулся, окинул пустышку холодным (мне так казалось) взглядом и громко, чётко, бесстрастно сказал:

— Пошёл вон отсюда.

Пустышка не пошевелился. Однако сказать, что мои слова вообще не произвели никакого эффекта, значило соврать.

— Чё ты там сказал, а⁈

Я моргнул, переключая зрение. Обнаружилось, что за пустышкой возле двери был столик, который оккупировала компания из трёх парней. Помоложе меня, но крепкие, бритоголовые и в татухах. Один — тот, на которого я прямо смотрел, поднялся. Висящая на джинсах цепочка звякнула.

— Ты охренел, патлатый?

— Извини, друг, — сказал я. — Не к тебе обращался. Просто вспомнил одного неприятного человека.

Однако выпившим