Здесь, сейчас и тогда - Майк Чен

Он шагнул вперед и присмотрелся к охраннице. У нее был полный комплект средств физического воздействия, хотя оружие оставалось в кобуре, а наручники – на поясе.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Кин Стюарт, – повторила женщина уже тише, но не менее твердо. – Вас вызывают к заместителю директора. Прямо сейчас. Я провожу.

К начальству? Да еще под охраной?

– Хорошо. Игра как раз закончилась.

– Пройдемте, агент.

Ее твердый и холодный взгляд мог означать только одно.

Она все знала.

Но как? Чтобы скрыть общение с Мирандой, Кин запускал специальный скрипт. Третий этап из четырех. Естественно. Всегда, без исключений. Он вообразил совокупность свайпов и нажатия клавиш, и окно подтверждения, что появлялось после запуска скриптов, но воспоминания относились к другим дням недели. Нюансы сегодняшнего письма Миранде ускользнули, так и не приняв более или менее резких очертаний.

Лихорадочно роясь в памяти, Кин вспомнил, как в кабинет вернулся неугомонный Маркус. Вроде бы Миранда говорила, что не хочет играть в футбол. И еще спрашивала, какую специализацию выбрать. Но каким образом Маркус уговорил его выйти на поле? Почему Миранде разонравился футбол? Какие советы насчет колледжа дал ей Кин? Детали – все, включая самую существенную, – растворились в туманном мареве.

Запустил ли он свою программу?

– Просто иди, – посоветовал Маркус дрогнувшим голосом.

Не мог же Кин забыть о третьем этапе? Сама мысль об этом казалась невероятной. Равновесие между прошлым и настоящим, на создание которого он потратил столько сил… Каждый миг его жизни был посвящен сохранению этого баланса. Кин не мог допустить настолько чудовищную ошибку.

Неверие пронзило его до мозга костей, но тревога, вплетаясь в реалии момента, разрослась в полноценную панику. После случая в музее внимание и память то и дело давали сбой. Преуменьшая серьезность проблемы, Кин не признавался в этом ни врачам, ни Маркусу, ни Пенни, но архаичному и в то же время жизненно важному программному коду не было дела до его ухищрений.

– Да, конечно.

Сохраняя невозмутимый вид, чтобы никто не заметил его смятения, Кин обвел глазами любопытствующие лица и кивнул встревоженному Маркусу:

– Пожинай лавры.

Следующие десять минут прошли в полном молчании. На выходе из лифта Кина и женщину встретил еще один охранник, и все трое проследовали в кабинет замдиректора. Внутри не оказалось ничего, кроме рабочего стола и стены интерактивных мониторов. Некоторые представляли собой висящие в воздухе голограммы. Раздвижная дверь за спиной закрылась, отсекая офисный шум, и в комнате воцарилась тишина, если не считать цифровой записи журчания искусственного ручья.

Замдиректора, женщина под восемьдесят, если не девяносто, по имени Сьерра Хэммонд, с набрякшими подглазными грыжами, темневшими на бежевой коже, и естественной проседью в волосах, встала из-за стола, смахнула со стены голографические экраны и жестом пригласила Кина сесть.

– Агент Стюарт. Наша аномалия. Присядьте, пожалуйста.

– Спасибо, я постою.

Кин поджал пальцы ног, и те свернулись в крепкие кулачки.

– Незачем так ощетиниваться, агент Стюарт.

– Я больше не агент. Работаю в исследовательском отделе.

– Ну хорошо. Мистер Стюарт.

Замдиректора сложила руки домиком, и Кину вспомнился знаменитый мистер Бернс из древнего мультсериала «Симпсоны».

– Просто Кин.

– Просто Кин… Ну ладно, хватит ломать комедию. Буду с вами откровенна. – Глядя ему в глаза, Хэммонд клацнула ногтями по столу.

– Как скажете.

С региональным заместителем директора Кин встречался впервые и был одним из немногих, кому выпала такая честь. Вскоре после возвращения в эту эпоху он получил письмо с пожеланиями скорейшего выздоровления за подписью Хэммонд – и еще подумал, знает ли она, что с ним произошло, или его имя так и похоронили в безвестном статистическом отчете.

Теперь ответ был очевиден. Хэммонд знала, кто он, и паника завладела его сознанием, будто сорная трава. Из-за волнения Кин едва не забарабанил пальцами по бедру, но сдержался и вместо этого крепко сжал кулаки, не собираясь делиться с заместителем директора никакими секретами. Кроме тех, о которых ей уже известно.

– С этого момента вы отстранены от службы. Отдел кадров предложит выходное пособие. Думаю, вы сочтете его вполне удовлетворительным. Оно почти не отличается от пенсионного плана для отставных агентов. Плюс год с полным сохранением заработной платы.

Она указала на крайний монитор на дальней стене, а затем повела рукой, и голограмма приблизилась к лицу Кина.

– Это благодарность за службу и компенсация за риск, которому вы подверглись. Возьмите долгий отпуск. Отдохните как следует, прежде чем приступать к поискам новой работы. При желании можете и дальше участвовать в футбольных матчах бюро. Как все наши бывшие сотрудники. Скоро вы женитесь, верно?

В ответ на эту фразу Кин приподнял бровь.

Хэммонд продолжила:

– Пенни Фернандес, уроженка английской деревни Саксони-Кобурн близ города Эксетер. Выросла в Лондоне, семь месяцев назад получила должность су-шефа в компании «Финни фин кейтеринг», приходится сестрой нашему эвакуатору по имени Маркус Фернандес. Как известно, она терпеливо ждала вашего возвращения из продолжительной командировки в эпоху «двадцать один – А». Какое-то время вам обоим стоит пожить в свое удовольствие. Помогите ей открыть ресторан, о котором Пенни так мечтает. Ей нужен бизнес-план. Ох, Кин, не делайте удивленное лицо. В организациях вроде нашей сотрудников знают вдоль и поперек. Им, к примеру, – указала она на дверь, подразумевая других руководителей бюро с пышными названиями должностей, – известна вся моя подноготная, включая выписанные чеки и баланс на банковском счету. Иначе для чего такой штат эвакуаторов и действующих агентов? Вся организация выстроена по принципу внутренней прозрачности. Это страховочная сетка и единственный способ решения темпоральных проблем. Потому-то нас и впечатлило ваше умение заметать следы.

Высказавшись, Хэммонд подалась вперед – то ли из-за напряженности разговора, то ли чтобы оценить реакцию Кина.

Обуреваемый бесчисленными вопросами, он усилием воли свел панику к терпимому дискомфорту и осторожно ответил:

– Я не вполне понимаю, о чем вы.

– Давайте не будем ходить вокруг да около. Вы все же присядьте. Я не кусаюсь. И не сержусь.

Замдиректора снова указала на кресло, но Кин остался молча стоять.

– Я, как и все остальные, прекрасно понимаю, зачем вы сделали то, что сделали. Но смысл существования бюро заключается в искоренении темпоральной деформации, «прямой или косвенной передачи знаний, способных изменить судьбу человека, группы людей или общества в целом». А ваши действия привели именно к ней. Наша фундаментальная задача – не допускать коммуникации с прошлым. Но даже с учетом сказанного допускаю, что мы закрыли бы глаза на ваши электронные письма, ведь это родительский инстинкт, потребность любого отца или матери. Однако… – Она глубоко вздохнула. – Такое? Это выходит за любые