Здесь, сейчас и тогда - Майк Чен

ознакомлены с полным сводом правил. Со всей этой беготней по крышам и уклонением от пуль вам и без того забот хватает. Когда возникает аномалия, перво-наперво стирают ее след. Этим занимается отдел цифровой безопасности.

– А я думал, они умеют только нарушать правила на футбольном поле.

– И в этом они тоже мастера.

– То есть первый этап завершен.

Возникшая перед внутренним оком черно-белая голограмма Миранды затмила собой все остальное.

– И что дальше? – спросил Кин.

Маркус стоял с каменным лицом, переминаясь с ноги на ногу, отчего подошвы его ботинок уходили все глубже в землю.

– Ты и сам знаешь, что дальше, – ответил он, глядя поверх Кина в бескрайнее небо.

– Я всего лишь пешка, – сказал Кин, чувствуя, как мышцы натягиваются, будто древесные волокна на пределе прочности. – Меня отправляли в тот или иной период, и я выполнял задание. Никто не объяснял, зачем и почему это делается.

– Для начала устанавливают точку деформации, – произнес Маркус, и его тяжелый вздох унесло порывом горного ветра. – А затем выбирают тактику ее устранения.

– Я устранял злодеев. Но Миранда не злодей. Она всего лишь девочка.

– Нет, Кин. В нашем случае она и есть «злодей». И не важно, насколько она умная, одаренная, исключительная… Миранда являет собой факт темпоральной деформации. Ей нельзя было появляться на свет. Таким людям нечасто дают еще один шанс. Чем дольше все это продолжается, тем шире становится сфера ее влияния. Миранду взяли на особый контроль, что означает непрерывный мониторинг шкалы времени.

Маркус умолк и поднял глаза – так, будто находился в главном зале командного центра.

– Теперь она на самом большом экране, – добавил он.

В памяти у Кина проносились строки электронных писем. Вопросы насчет уроков и мест в таблице школьного турнира, слова утешения в первые дни после смерти Хезер… Теперь, на общем плане, все это казалось несущественным. Значение имело лишь одно ободряющее письмо, короткий набор букв, приведший к тому, что Миранда выложила демоверсию игры в общий доступ.

– Ее не тронули бы до публикации проекта. Чтобы найти прореху в полотне времени, необходим факт существования этого файла – до того, как он расползется по другим серверам.

– Кин. – Маркус опять положил руку ему на плечо. – Мы знали, что это рискованно. Я тебя предупреждал.

Но Кин, чьи мысли набрали головокружительную скорость, уже сопоставлял собственный опыт работы с перечнем вероятностей, порожденных действиями Миранды.

– И существенно раньше ее тоже не тронули бы, – сказал он, – чтобы не допустить дедова парадокса. Нет, все случилось сразу после появления файла на сервере. В ту же секунду, когда завершился процесс загрузки.

Кин развернулся, схватил Маркуса за руку и потащил его к месту парковки.

– Надо ее предупредить. Понадобится твой допуск.

Но Маркус вырвался и встал как вкопанный:

– Стоп! Это невозможно. Существуют правила…

– Правила? Наплюй на них, хотя бы раз! – стиснул дрожащие кулаки Кин. – Я должен написать одно письмо, одно-единственное, больше ничего не прошу! А у каждого эвакуатора имеется доступ…

– Кин, хватит. Так нельзя. Это наша работа. Ты же сам все прекрасно знаешь.

– Одно письмо!

– Не могу.

– Ладно, хорошо. Давай сюда ускоритель. Я самолично сгоняю в прошлое…

– И думать забудь. Даже будь у меня такое желание, я не дал бы тебе ускоритель. Не факт, что ты переживешь еще один прыжок. Пойми, решение принято, и на следующей неделе все закончится. Просто смирись и живи дальше. Здесь у тебя есть будущее. Прислушайся к словам друга – не сотрудника бюро, не капитана футбольной команды, а близкого друга. – Маркус обнял его за плечи. – Договорились?

Кину вспомнились ключевые решения, из-за которых все произошло так, а не иначе. Отцовский совет следовать за мечтой. Письмо, отправленное Миранде, когда умерла Хезер. Исчезновение самого Кина. Да и все, что было раньше, когда он, оставив надежду на спасение, обосновался в тысяча девятьсот девяносто шестом году и сблизился с Хезер, и еще раньше, вплоть до того момента, когда сотрудники бюро завербовали его, оставив загадочное послание у двери. Жизненные перипетии и повороты судьбы, подпитывая причинно-следственную связь, торопили события, и те накапливались во времени, пока не достигли кульминационной точки.

Той, где казнили Миранду.

Кин вдруг почувствовал себя исчезающе маленьким, и вовсе не из-за бесконечного неба над головой – сумеречной громады, усыпанной проблесками звезд.

– Иди домой, Кин. Отдохни.

Разумный совет. Кин обдумал слова Маркуса, пропустил их через призму сознания и отправил на соответствующую полочку, близ которой хранились его чувства к Миранде. Но его зациклило на одной конкретной детали.

«На следующей неделе».

– Откуда ты знаешь, что все закончится на следующей неделе? – на одном дыхании выпалил он.

Временами Маркус и Пенни казались полной противоположностью друг друга, но иной раз фамильные черты придавали им поразительное сходство. Маркус закусил нижнюю губу и уставился чуть выше и левее Кина, чтобы не пересечься с ним взглядом.

– Видишь ли, таков стандартный протокол.

– Маркус, мы стоим на склоне Сан-Бруно, и тебе не грозит внезапная встреча со службой безопасности. Что ты знаешь?

– Говорю же, это обычный ход вещей.

– Но это не так! Стандартная длительность задания – две недели. Хватит врать. Сейчас ты в точности как сестра. Губа не болит? В глазах не темнеет?

Маркус повернулся к стоявшему в тридцати футах автолету. Наверное, прикидывал, не пора ли метнуться к нему и удрать. Он снова взглянул на Кина, приоткрыв рот и прерывисто дыша. Вдох-выдох, старт-стоп; должно быть, сейчас он оформлял беспорядочные мысли в нечто связное.

– В этом задании я назначен эвакуатором, – наконец признался он.

Кин заглянул ему в глаза, но понял, что установить зрительный контакт не получится.

– Прости…

Не успел старый друг договорить, как Кин двинул ему в челюсть. Не ожидавший удара Маркус потерял равновесие и упал в непролазные кусты.

– Как ты мог?! – раскатился по склону истошный вопль. – Это ты ее убил!

Здесь, на горе Сан-Бруно, все их отношения – дружеские, рабочие, родственные – утратили силу, остался только первобытный гнев. Казалось, для него не существует ни пространства, ни времени. Однако перепуганный Маркус лишь поднял широко раскрытые глаза, встал на колени и выставил перед собой руки.

– Кин, перестань! Это же я, Маркус, твой друг. Прошу, послушай меня.

Всплеск адреналина миновал, но Кин продолжал стоять, зарывшись подошвами в землю, набычив плечи и прожигая Маркуса свирепым взглядом.

– Этот приказ я принял с тяжелым сердцем, но у нас нет выбора! В такой ситуации хеппи-энд исключен. Миранду не спасти. Тебе объяснили, каковы правила, но ты их нарушил. Когда пренебрег протоколом «одиннадцать – двадцать три» и когда связался