Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

– По! – радостно крикнул лизоблюд.

Хольт не имел ни малейшего понятия ни о Просперо, ни о По, и Микаль испытал разочарование.

– Оставьте нас, капитан, – произнес Ногара тоном прямого приказа.

– Ступайте, капитан Хольт, – подхватила Люсинда твердым, ясным голосом. – Все мы знаем, что вы хотите помочь тем, кто подвергается здесь опасности. Владыка Ногара, будут ли капитана Хольта хоть в малейшей степени винить за то, что случится здесь, когда он уйдет?

В ясном взгляде Ногары мелькнула тень недоумения, но он лишь слегка покачал головой, гарантируя испрошенное ею отпущение грехов.

Хольту оставалось только вернуться на берсеркер и спорить с ним, вымаливая свой экипаж. Тому надо лишь проявить терпение, и необходимые доказательства поступят. Если только пирующие будут милостивы к механической твари, которую принимают за Джанду.

Хольт вышел. Отягощенный тревогами и заботами, он ни на миг не подумал о том, что Карлсен всего лишь заморожен.

Рука Микаля обнимала бедра Люсинды, стоявшей рядом с его креслом, а его голос мурлыкал у нее над ухом.

– Ой, ой, как ты дрожишь, красотка… Просто трогательно, что такая красотка, как ты, дрожит от моего прикосновения. Да, это меня глубоко трогает. Ну, мы больше не враги, правда? Если бы мы были врагами, мне пришлось бы очень жестоко поступить с твоим братом.

Люсинда, которая дала Хольту время убраться подальше от «Нирваны», замахнулась, вложив в удар всю силу. От оплеухи голова Микаля развернулась на пол-оборота, прилизанные седые волосы растрепались.

В Большом зале наступила настороженная тишина, затем загрохотал смех, от которого лицо Микаля залилось багровым румянцем, так что отпечаток ладони на щеке стал совсем невидимым. Находившийся позади Люсинды человек схватил ее за руки и крепко сжал. Она обмякла, выжидая, пока хватка не ослабнет, а затем завладела столовым ножом. Раздался очередной взрыв смеха – Микаль увернулся, а человек, стоявший за спиной Люсинды, снова схватил ее. Ему на помощь пришел еще один; они со смехом отобрали у девушки нож и заставили ее усесться в кресло рядом с Микалем.

Когда губернатор наконец заговорил, голос его слегка дрожал, но звучал негромко и почти спокойно.

– Подведите этого человека ко мне, – распорядился он. – Усадите его за стол, прямо напротив нас.

Как только приказ был выполнен, Микаль обратился к Люсинде небрежным тоном:

– Разумеется, я намеревался предоставить твоему брату лечение и позволить ему исцелиться.

– Лживый кусок дерьма, – с улыбкой прошептала она.

Микаль лишь улыбнулся в ответ.

– Давай испытаем искусство моих мозговых техников, – предложил он. – Бьюсь об заклад, никакие узы не понадобятся, дабы удержать твоего брата в кресле, как только я сделаю вот это. – Он забавно помахал рукой над столом, перед остекленевшими глазами Джанды. – Вот. Но он по-прежнему будет ощущать каждым своим нервом все, что с ним произойдет. Можешь быть уверена.

Она все просчитала и предвидела нечто в этом роде, но теперь, казалось, уже не могла дышать воздухом порока. Люсинда боялась потерять сознание и в то же время страстно желала этого.

– Нашему гостю надоел его костюм. – Микаль окинул взглядом стол. – Кто первым возьмется развлечь его?

Раздались жидкие аплодисменты – с ближайшего кресла поднялось женоподобное существо.

– Джеми славится своей изобретательностью, – любезно сообщил Микаль Люсинде. – Я требую, чтобы ты смотрела очень внимательно. Выше голову!

Фелипе Ногара, сидевший по другую сторону от Микаля, начал мало-помалу выходить из состояния отстраненности и принялся, будто против воли, наблюдать за происходящим. Предвкушение начало брать в нем верх над отвращением.

Джеми подошел, хихикая и поигрывая миниатюрным ножичком, украшенным драгоценными камнями.

– Только глаза не трогай, – предупредил Микаль. – Я хочу, чтобы потом он кое-чем полюбовался.

– О, всенепременно! – захихикал Джеми, осторожно отставил в сторону рогатый шлем и брезгливо вытер пальцы. – Мы просто начнем со щеки, всего лишь крохотный кусочек кожи…

Джеми сделал надрез, крохотный – и все-таки оказавшийся чрезмерно большим для мертвой плоти. От первого же рывка безжизненная кровавая маска свалилась с лица Джанды, словно влажная тряпка, явив взорам оскал стального черепа машины.

Люсинда увидела, как стальная десница метнула труп Джеми через весь зал; после этого державшие ее мужчины бросились удирать во весь дух, и Люсинда смогла спрятаться под стол. Зал сделался полным воплей бедламом, и через мгновение громадный стол с грохотом опрокинулся от могучего удара берсеркера. Разоблаченная машина пренебрегла своей главной задачей – собрать доказательства смерти Карлсена, – став хладнокровным убийцей, каким была вначале. И принялась убивать быстро и эффективно. Она металась по залу, припадая к земле, совершая невероятные скачки, прокладывая себе путь похожими на косы конечностями, пожиная панический вой и оставляя позади кровавый урожай – груды недвижной плоти.

В главных дверях возникла давка, закупорившая их напрочь, и убийца принялся методично обрабатывать застрявших людей, калеча и убивая одного за другим. Затем обернулся, чтобы снова двинуться в зал. Подошел к Люсинде, скорчившейся там же, где она пряталась, когда стол был отброшен. Берсеркер помешкал, узнав в ней частичную соисполнительницу своей первоначальной задачи.

И через долю секунды метнулся к другой жертве – Ногаре. Правитель стоял, покачиваясь от слабости, сломанная правая рука болталась, точно плеть. Добыв где-то крупнокалиберный пистолет, он с левой руки начал стрелять в машину, устремившуюся к нему с другого конца опрокинутого стола. Разрывные пули косили друзей Ногары и крушили мебель, но движущуюся мишень задевали лишь вскользь.

Наконец одна пуля угодила в цель, разбив машину, но та по инерции врезалась в Ногару, снова опрокинув его на пол.

В Большом зале, будто пережившем прямое попадание бомбы, воцарилась неуверенная тишина. Люсинда поднялась. Ее колени дрожали. Тишина сменилась рыданиями и стонами, повсюду зашевелились раненые, но никто больше не встал.

Будто пребывая в полузабытьи, девушка приблизилась к разбитому роботу-убийце. Глядя на обрывки одежды и кожи, все еще льнувшие к стальному остову, она ощутила в душе только зияющую пустоту, зато лицо брата снова предстало в памяти таким, как раньше, – сильным и улыбающимся.

Теперь кое-кто был важнее мертвых, вот только бы вспомнить кто… ах да, конечно, заложники берсеркера, добрые звездоплаватели. Можно попытаться выменять их на тело Карлсена.

Роботы-стюарды, не запрограммированные на экстренные ситуации серьезнее пролитого вина, метались туда-сюда, впав в эквивалент человеческой паники. Эта суета затрудняла продвижение Люсинды, но она успела прокатить тяжелый гроб до середины зала, когда кто-то окликнул ее слабым голосом. Ногара кое-как приподнялся и сел, привалившись к опрокинутому столу.

– …Жив, – прохрипел он снова.

– Что?

– Иоганн жив. Здоров. Видите? Это гибернатор.

– Но мы же сказали берсеркеру, что он мертв. – От постоянных