Русь - Виталий Манческо

Тысячи людей заполонили всю протяженную улицу. Каждый протестующий крепко сжимал в своих руках какой-либо подручный предмет, служивший сейчас им оружием справедливости, это были деревянные дубины, металлическая арматура, толстые корявые ветки деревьев, старые ржавеющие лопаты и все это, в неистовой ярости, крушило припаркованные у тротуаров машины, а массивные булыжники, из их рук били окна домов, стеклянные витрины окружающих лавок и летели вперед, в сторону стройных рядов полицейских, которые подобно римским легионерам защищались длинными жестяными щитами. Злость прорывалась наружу из самых потаенных уголков души человека и этот необузданный нрав, пропитанный ядом ненависти, сплетался в единый большой организм. Огромных размеров субстанция не видела ничего пред собой, безумие ослепило её, лишило какой-либо логики и эта темная масса неуклонно двигалась далее, подобно грозовой туче сожравшей солнце, поглотившей все небо и вот-вот готовой разразиться диким неистовым ливнем.

Яростная толпа медленно продвигалась вперед, изничтожая все на своем пути: мусорные контейнеры были перевернуты и горы мусора застилали мокрый асфальт, звук бьющегося стекла не смолкал, впереди горели машины, а на их крышах прыгали беснующиеся бунтари. Полицейские отряды медленно попятились назад. Сначала еле слышно, а потом все громче и громче, в унисон стуку палок о землю, народ стал скандировать лозунг восстания: «Свобода, единство, право… свобода, единство, право… свобода, единство и право…» Вперед, в сторону отступающих отрядов полиции, полетели бутылки с зажигательной смесью. В ответ полетели дымовые шашки: сизый дым быстро заполнил собой все вокруг, погрузив улицу в густой непроглядный туман. «Свобода, единство, право… свобода, единство, право… свобода, единство, право…» -ещё более отверженно начал скандировать люд.

Всё это время, Данила пытался отыскать средь толпы желтый зонтик, увидеть стройную фигуру девушки посреди серой массы, но её нигде не было. «Да вроде же только свернула сюда, в этот самый поворот, где она могла растворится, куда пропала? Зачем я вообще за ней побежал, что ль мало женщин вокруг…» -размышлял он про себя. Он тут же постарался прогнать назойливые мысли, но образ её стоял пред глазами и никак не хотел покидать взбудораженное сознание.

Прям возле него пробежал паренек, он возник внезапно из тумана протестов, а его руки крепко сжимали коробку с большим телевизором; следом за ним, пронеслась ещё пара мужиков и каждый из них держал в руках коробку с запечатанной техникой; тут же пронеслась молодая пара, в их руках были переполненные сумки из которых выпадали продукты: хлеб, колбаса, пакет с молоком, бутылка водки упала прям пред Данилой, её осколки вдребезги разлетелись, а содержимое брызнуло ему на ботинки; совсем молодой мальчуган, ещё школьник, стремглав несся прочь, его глаза перепугано смотрели вперед, не замечая ничего пред собой, а руки крепко прижимали к груди игровую консоль. Десятки людей доведенных до крайности пытались урвать кусок из происходящего хаоса, мародерством занимались абсолютно все, даже хромая пожилая женщина тянула сумку с продуктами водруженную на тележку, при этом с опаской оглядываясь по сторонам.

«Свобода, единство, право… свобода, единство, право… свобода, единство, право…» -продолжал неистово орать разъяренный народ. Впереди прогремело несколько выстрелов. Десятки людей стали ломиться прочь, женщина в синем плаще столкнулась с Данилой, едва не сшибла его с ног и даже не взглянув в его сторону, помчалась далее. Однако основная масса людей, с ещё пущим остервенением, грянула вперед, на стройные шеренги полиции. Революционные призывы к свободе и праву, сменились негодующим воем, который был готов жечь все на своем пути. Скрежет металла, звонкие удары о жестяные щиты, звуки выстрелов и яростные крики смешались в единый гам и в одночасье, вся улица, обернулась полем сражения. Непроглядный дым окутал Данилу со всех сторон и сам того не заметив он оказался в эпицентре событий. Происходящие баталии проносились молнией перед глазами и были видны всего на несколько метров вперед, далее силуэты сражающихся расплывались в густой сизой дымке, которая настойчиво, словно голодный удав, ползла далее, поглощая в свои недры все что вокруг. Всего в паре метров от себя, Данила увидел одинокую фигуру полицейского: черные латы покрывали его тело, защищая каждый его участок, черный шлем полностью скрывал его голову и более походил на скафандр астронавта, в одной руке он держал металлический щит, а вторая рука сжимала дубину источающую заряды электричества. Два мужика, довольно не малых размеров, сшибли полицейского с ног, а когда тот упал наземь начали его избивать: массивная дубина и кусок арматуры с немыслимой яростью огревали его тело, он изначально было кинулся отбиваться, но его оружие быстро выбили у него из рук, а следом он лишился щита и оставшись полностью безоружным, мог лишь только закрываться руками. «Ведь убьют же, точно убьют, не жалея сил своих лупят, словно бешенство в них вселилось…» -пронеслось в его голове. Он было сделал шаг вперед, дабы спасти от неминуемой гибели беззащитного, но внезапно, из мглы сражений, выскочило трое полицейских в черных космических латах и ринулись на помощь своему сослуживцу: электрические дубины касались щитов, те пропитывались волнами их и длинное жестяное полотно источало роковые заряды; спустя считанные секунды недавние агрессоры беззащитно валялись на мокром полу, а полицейские дубины со всей силой ложились на беззащитные тела бунтарей. Кровь окропила промокшую мостовую. Новый порыв благородства вспыхнул в груди и он вновь захотел помочь слабым, но не успев сделать и шага вперед, он остановился. На его плечо, сзади, легла чья-то рука.

– Там наших бьют! -запыхавшись выдавил из себя незнакомец, едва Данила успел повернуться.

– Наших? -машинально переспросил Данила.

– Да… полиция совсем озверела… совсем, -тяжело дыша, нервно и очень сбивчиво, произнес незнакомец. -Вон там вон, -он махнул рукой в сторону непроглядного облака, -они вдесятером накинулись на нас и сразу со своими дубинами, Петрухе голову проломили, кровь хлещет… мне тоже досталось, но я-то вырвался, убежал… твари безжалостные! -последние слова он буквально проскрежетал своими зубами.

Незнакомец развернулся и не ожидая Данилу, помчался вперед, в густое беспросветное облако. Буквально секунду Данила стоял в оцепенении, но когда фигура незнакомца двинулась прочь, спасать беззащитных людей, то столбняк миновал в мгновение ока и он тут же ринулся вслед незнакомцу. Тот был немного старше Данилы, возрастом около сорока, фигура его была приземистая, коренастая, а простенькая, весьма потасканная одежда, выдавала в нем работягу. Ботинки Данилы пинали разбросанный мусор (банки, бутылки, пакеты, пластиковые коробки), битое стекло хрустело под ногами, гнилая листва и бычки липли к подошве, и уж совсем не замечая луж он летел следом за незнакомцем, выручать «наших». Кто были эти «наши», он не имел не малейшего понятия, скорее всего это были совсем незнакомые ему люди, с которыми у него не было совсем ничего общего, скорее даже наоборот. Но он быстро шагал следом за мужиком, почему-то представляя, что одним из «наших», непременно окажется его друг детства Лева Бронштейн. Как и ради чего, он здесь оказался уже давно и незаметно вылетело у него с головы и сейчас, на месте былой цели, поселилась какая-то неведомая злоба, возникшая совсем уж внезапно из грозового облака революции.

Спустя ещё шага три, силуэт мужика полностью растворился в серой пелене окутавшей все вокруг и это был уже не дым шашек, а настоящий туман спустившийся с небес после окончания мелкой мороси. Сверху вновь засияло игривое солнце, выпавшие осадки потянулись обратно, на небо и растворяясь в неуемном порыве своем, оборачивались густыми как молоко облаками. Видимость пропала вовсе и чтоб различить хоть что-либо, увидеть что происходит всего в двух шагах, нужно было пристально вглядываться вперед, да и то, едва выходило разглядеть лишь размытые контуры да яркие пятна.

Где-то