Железный лев - Михаил Алексеевич Ланцов

границе Перу и Боливии[3] есть большие месторождения натриевой селитры. Добыча ее пока слабая, но тридцать тысяч пудов[4] найти вряд ли окажется проблемой.

— А она сойдет?

— Вполне. На полгода-год столько хватит. Для пороха она мало пригодна, поэтому нас терзать не станут. Точнее, пригодна, но переделывать ее не умеют.

— А вы умеете?

— Умею, — улыбнулся Лев Николаевич. — Но не буду. Пока, во всяком случае. Связываться с военным ведомством себе дороже. Цен нормальных не положат, а мозги все измочалят. Еще и наблюдателей своих на производство пришлют, через что и технология утечет.

— Не верите вы в них?

— Я имел возможность послушать о житье-бытье служивых. И делам там плохи.

— Значит, корабль, — медленно произнес Крупеников.

— А лучше два. Нам нужны селитра, каучук и сера. Дешевые. Много.

— Лев Николаевич, я понимаю ваши аппетиты, но уверен, что удастся даже один корабль нанять. Не те у меня обороты и связи.

— Тогда давайте исходить из того, сколько серной и азотной кислоты вы найдете. Ведь селитра мне для нее надобна.

— Хорошо, — покивал Александр Леонтьевич. — А другую краску вы умеете делать?

— Ну… хм… — Толстой задумался.

Он совершенно точно знал и уже даже присматривался к анилину. Ведь в прошлом году Николай Зинин разработал первый промышленный метод его синтеза. Но там тоже кислоты требовались, ведь получался он из нитробензола.

— Кислоты… кислоты… — покачал головой Лев Николаевич. — Они альфа и омега современной химической промышленности. Не будет кислот — не будет ничего.

— А без них никак?

— Никак. — твердо произнес Толстой. — Я представляю себе, как сделать минимум два разных вида красителей, пригодных для тканей, для этой краски водостойкой и даже для чернил. Но на каждом этапе требуется серная и азотные кислоты. И в довольно большом количестве.

— Плохо. — покачал купец головой.

— Наоборот! Хорошо!

— Но почему?

— В России производства азотной кислоты вообще нет. Только кустарно под свои нужды. Вроде как я. С серной, кажется, только в Санкт-Петербурге какое-то предприятие. А значит, что?

— Что?

— Если вы, Александр Леонтьевич, вложитесь в создание маленького предприятия по их выпуску — мы позже озолотимся.

— Будьте уверены — селитры в нужном объеме мы не найдем. Всю приличную выкупает казна. А та, что похуже, забирается охотниками, что промыслом живут.

— Дурной же порох выходит.

— А что делать? — пожал плечами Крупеников. — Зато дешевый.

Лев задумался.

Процессы Грабера и Оствальда он себе в целом представлял. В общих чертах. Но там оборудование достаточно серьезное — не потянуть. Связываться сейчас с чем-то, что работало под давлением в сотни атмосфер, он решительно не желал.

— Что? — спросил купец, увидев, как у Льва изменилось выражение лица.

— В электрической дуге, если мне не изменяет память, кислород и азот из воздуха вступает в реакцию.

— И что это дает? Я просто ничего в химии не смыслю.

— Это дает нам азотную кислоту… только расход энергии большой. Нужно подыскать какую-нибудь речку небольшую в горах неподалеку. Поставим там плотину. И пускай вода крутит генератор… — произнес Толстой.

Память подводила.

Он попросту не помнил почти ничего об этой технологии. Слышал о том, что ее широко применяли в свое время в Норвегии. Не более. Вообще, все, что подсказала память, упиралась в формулу: воздух прогнать через дугу, а потом через воду[5].

— Экспериментировать нужно. Но если все сложится — наладим выпуск относительно дешевой азотной кислоты.

— Много?

— Да бог его знает? С небольшой речушки, полагаю, сто-двести пудов в сутки или больше. Нам хватит. И почти бесплатно, если не считать мелкие текущие расходы.

— И что вам нужно для экспериментов?

— Домик небольшой на берегу реки. И чтобы местность открытая. И недалеко.

— На косе, что в Волгу выдается, подойдет? Кругов водная гладь.

— А домик там есть?

— Сруб поставлю. Неделю-две и сделаю. — серьезно произнес Крупеников. — Что вам еще потребуется?

— Сруб, говорите… хм…

И они начали погружаться в детали.

Молодому графу требовалось электричество. Много. Паровых генераторов под рукой не имелось, равно как и иных других. Поэтому он решил пойти по пути местных изобретателей. И попытаться подключить молнию.

Поэтому — открытая местность.

Он хотел просто воткнуть шест повыше и по нему проложить громоотвод из толстого провода. Только уводить его в землю, пропуская через реактор. А может и не так поступить.

Кто ему мешает изготовить генератор постоянного тока?

Ну и воткнуть какой-нибудь простенький ветряк на той косе, подняв его на штанге. Много ведь не требовалось для опытов и экспериментов. Наверное…

Лев думал.

Напряженно.

Так-то ему знаний хватало, только ученым или технологом он не являлся. Что-то знал. Что-то видел. Что-то слышал. О чем-то мог догадаться и сам. Но…

— Коляску вы не отпускали? — после долгого раздумья, спросил он.

— Нет. Она ждет меня.

— Тогда поехали к Николаю Ивановичу. Мне нужно с ним посоветоваться. В предстоящем деле очень сильно могут пригодиться физический и химический кабинеты. И, быть может, не нужно сруба на косе. И намного полезнее сказаться дополнительное оборудование…

[1] Сам автор такую порой ест и сам, не имея никакого антагонизма. Но он сам неоднократно видел эти счастливые лица, которые видели эту еду. И решил обыграть их позицию.

[2] В Российской империи в 1843 году азотной кислоты не производилось вообще, разве что в лабораториях, а серная выпускалась в очень малом количестве.

[3] До 2-ой Тихоокеанской войны между Перу и Чили была полоса земли, принадлежащая Боливии.

[4] 30 000 пудов приблизительно около 500 тонн. Здесь даны не точные данные, а оценка главного героя, который не имел пока подходящих сведений.

[5] Здесь идет речь о процессе Биркеланда-Эйде, который был открыт в 1903 году.

Часть 2

Глава 9

1843, октябрь, 5. Москва

— Я слышал, что в Казани появился новый, яркий ученый. — произнес Александр Иванович Герцен.

— Лобачевский? — уточнил Станкевич.

— Нет, нет. Он же давно уже живет там. Какой-то совсем молодой.

— Толстой Лев Николаевич, — с мягкой усмешкой произнес Виссарион Прокофьевич, который оказался завсегдатаем этого кружка.

— Да. Точно. Он. — отозвался Герцен. — Столь юный и уже столь преуспевший. Вы читали ту