Железный лев - Михаил Алексеевич Ланцов

Вполне искренними.

Этим дворянам, аристократам и дельцам Казани, что собрались на этом приеме и самим душу грело, что ректор их университета оказался удостоен столь высокой награды. Да, Святой Станислав не самый престижный из орденов. И тот же Святой Владимир был бы куда приятнее. Но все одно — дело. Тем более первая степень, которую пойди — заслужи.

Губернатор поднял руку, призывая к тишине.

После чего спутник Сергея Павловича вручил Лобачевскому свидетельство об избрании членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской академии наук. А также письмо из Имперской канцелярии о присуждении пожизненной пенсии в размере тысяча рублей в год.

По тем временам — песня.

Квалифицированный рабочий получал рублей по двести — двести пятьдесят в год. А тут — тысяча. Понятно — статус и другие расходы. Впрочем, даже так — если не прожигать деньги на всякий блуд можно жить очень и очень прилично…

Снова поаплодировали.

Куда активнее, чем в первый раз. Ректор стал академиком.

Приятно.

Очень приятно.

Чувство собственной важности у местных элит этими поощрениями почесали очень прилично. Заодно подняв статус и университета, и города.

Следом же Шипов окончательно приложил «почтенную публику», заявив о том, что Императорская Санкт-Петербургская академия наук посчитала Николая Ивановича достойным вручения полной Демидовской премии. Самой престижной неправительственной награды в России этих лет. Впрочем, престиж престижем, но главная ее прелесть заключалась в пяти тысячах рублей ассигнациями, которые к ней прилагались. Иной раз они делились между несколькими лауреатами. Сейчас же им был только Лобачевский. Посему эти деньги ему и вручались[1].

Зал загудел.

Прям основательно. Вдумчиво. Словно рассерженный улей, разве что в иной, более позитивной тональности.

— Хотя с чествованием Николая Ивановича мы на сегодня закончили, — произнес Шипов, — но я прошу у вас еще немного внимания. Лев Николаевич, подойди.

Толстой даже ухом не повел.

— Ну же, смелее! — громче произнес Сергей Павлович, глядя ему прямо в глаза.

А дядя осторожно толкнул вперед, дескать, ступай.

Молодой граф вышел и огляделся, имея несколько мрачный вид.

— Господа, Его Императорское Величество, Государь наш Николай Павлович внимательно изучил вопрос, связанный с открытием Николая Ивановича. И решил также поощрить человека, который помогал ему, благодаря которому об сём открытии заговорили во всем мире. Посему он пожаловал Льву Николаевичу ордена Святого Станислава третьей степени.

Сказал.

Вручил.

Зал вяло отреагировал.

Третьего Станислава давали всем подряд. Даже купцам, что жертвуют на благотворительность. Поэтому он не выглядел чем-то значимым. Разве что по годам рано. Отчего Толстой стоял со смешанными чувствами.

Он ведь все эти доказательства не изобрел сам. Да, формулировка обтекаемая. Но все же… с этой стороны, он чувствовал себя крайне неловко. А с другой — такая награда за подобные дела выглядела чуть ли не как унижение. Ибо не соразмерно…

— Кроме того, — продолжил губернатор, — юноша успел отличиться во время тушения страшного пожара, который едва не уничтожил город. И именно он предложил прием, спасший Казань. За что Его Императорское Величество жалует ему золотой перстень с вензелем.

Аплодисменты прозвучали уже громче.

Да, такого рода персти раздавались десятками, а порой и сотнями. Но, все же, почти всегда вручали за дела. Кроме того, они являлись символами личного расположения императора. Их абы кому не раздавали, даже если было за что. Такой перстень, его говорить XXI века, маркировал человека как члена команды императора. И немало повышал статус человека в мышиной возне аппаратных игр на низах…

— Вот видишь, а ты переживал, — потрепал юношу по плечу Владимир Иванович.

— Я удивлен. Это все очень неожиданно.

— А вот и Александр Леонтьевич, — улыбнувшись, шепнул ему дядюшка. — Как ты видишь, он совершенно исцелился от своего недуга.

— Перстень?

— И орден. Вы зря кривитесь, молодой человек. В ваши годы получить даже такой орден — великое дело.

— И что мне сие даст? Я человек хоть и тщеславный, но не мелочный.

— Вы молодой человек — сама практичность. Тщеславие там если где-то и есть в вашей натуре, то очень глубоко запрятано. — вполне искренне улыбнулся дядюшка. — А польза от такого ордена и особенно от перстня великая. Вы сможете отправиться в столицу и поступить на службу в любой полк лейб-гвардии.

— Отрадно и бесполезно.

— Отчего же?

— В лейб-гвардии служба дорога и ныне бесполезна.

— Что дорога, соглашусь. Но почему же бесполезная?

— Их берегут. Отчего они, даже участвуя в кампании, мало задействованы. Вы, дядюшка, по удаче служили во время борьбы с Францией. Там всем занятие нашлось. А я, если поступлю в лейб-гвардии Гусарский полк, часто ли буду сталкиваться с противником? Это риск. Это опасность. Но так без них нету и успеха. А какой смысл идти на службу воинскую, ежели не ради утоления тщеславия? Просто бумажки перекладывать можно и в других местах.

— А как же защита Отечества? — оскалился дядя, которого немало порадовали слова племянника.

— А в чем она заключается при такой службе? Это ведь зовется номер отбывать. Да и быстрой карьеры там не сделать. А высиживать звания у меня нет ни малейшего желания.

— Однако же отказываться от этого предложения не стоит. — предельно серьезно произнес Владимир Иванович. — Даже войдя в какой-нибудь лейб-гвардейский полк подпоручиком, вы, молодой человек, сможете сразу же перевестись в ту же армейскую пехоту сразу поручиком. С этим орденом и перстнем же, если постараться и подготовиться можно и большего добиться…

[1] В оригинальной истории в 1843 году полная премия не вручалась, так как не кому. Половинная (2500 ₽) вручалась девятерым.

Часть 2

Глава 7

1843, август, 3. Казань

Лев медленно шел перед строем молодых казаков.

Разглядывая их, и лихорадочно думал, что с ними делать дальше.

Рядом тихо двигался Прохор — тот самый казак, который проверял его боевые качества летом прошлого года.

— Хорошо. — наконец, произнес юноша. — Поступим так. Каждый из вас выходит из строя. Представляется. Кратко рассказывает о себе. Потом вахмистр дополняет. Вопросы? Вопросов нет. Первый пошел, — указал молодой граф на ближайшего казака.

Шло собрание ДОСААФ.

Смотр новобранцев.

Благо, что ему удалось собрать какое-никакое, а ядро организации из трех десятков молодых дворян. В основном мелкопоместных или вообще безземельных. Им «светила» только служба. Причем, вероятно, в местах каких-нибудь глухих и удаленных