Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский

шепотков. Хаджар же, услышав вопрос, едва ли не замер, приняв вид каменного изваяния. Информация о “стране” богов — ее он собирал по малейшим крупицам. Внимательно вслушивался даже в самые бредовые и невероятные легенды и сказки.

Только так он мог увидеть хотя бы тоненький лучик надежды когда-нибудь отыскать ее и спросить у Яшмового Императора за все его ошибки.

— То, что там живут, по легендам, боги, — начал осторожно делиться Хаджар. Он чувствовал, что даже если расскажет абсолютно все, что знает о Седьмом Небе, то окружающие лишь презрительно фыркнут. — Там стоит их Магистрат, где хранится книга, в которой записаны судьбы мира. Слышал, что в их садах цветут удивительные фрукты и цветы. И что из косточки такого фрукта можно сделать целое озеро самого сладкого вина.

Рахаим и окружающие кивали.

— Но слышал ли ты легенду о Цветочном Пире, который боги устраивают раз в тысячу лет? — спросил старик.

Хаджар честно признался, что не слышал. Больше всего данному факту удивилась Ильмена. В ее представлении эту легенду была обязана рассказать своему ребенку каждая уважающая себя мать.

Может быть, так и есть. Но в Лидусе детям, особенно мальчикам, рассказывали древнюю как мир страшилку о Черном Генерале. Хаджару эта история никогда особо не нравилась. Возможно, потому что главный герой в ней умер весьма трагичной и глупой смертью.

— Тогда, пожалуй, впервые за долгое время мне придется примерить на себя роль рассказчика. — Рахаим слегка улыбнулся и подтянул к себе кальян. Взяв трубку, он глубоко затянулся, выдохнул облачко густого ароматного дыма и начал свою историю.

Несмотря на то что большинство и так слышали эту легенду, слушали все равно внимательно. Чего уж там говорить о Хаджаре, который буквально превратился в понятие “слух”.

Легенда начиналась издалека. И, как это ни удивительно, во вполне себе обычной стране смертных. Название ее стерлось из памяти и летописей. С тех пор как жили действующие лица, прошло столько времени, что овраги успели превратиться в горы, реки — в леса, озера — в горные хребты, а равнины стали океанами.

Мир сильно изменился с тех пор. Он дышал и, возможно, даже рос. Но люди несли в себе память о древней трагедии. Порой ее ставили на сценах театров империй. Самые разные интерпретации либо срывали гул оваций, либо оплевывались и освистывались.

Так или иначе, все началось в доме простого крестьянина. Это произошло еще в те времена, когда не изобрели пороха и не научились подчинять зверей. То есть разве что не миллионы лет назад.

Стоило только новорожденному издать первый крик, как родители поняли — ничего особенного из него не вырастет. И в целом так оно и было. Юноша рос вполне себе обычным ребенком. Среднего роста, средней комплекции, со средним талантом к развитию. Внешность у него была приятной, но не из красавцев. Девушки за ним никогда не бегали, хоть и не были против общей компании.

А может, это было и не так. Может, юноша вырос писаным красавцем, взмахом ресниц разбивающим сердца сотни девушек…

— Не отвлекайтесь, Рахаим, — поторопила Ильмена, — этот вариант истории рассказывают только девочкам.

— Ах, ну да, — слегка плутовато улыбнулся старик. — Прошу меня простить.

Значит, все же — не красавцем. Ну так вот…

Мальчик рос, как и все. Разбивал себе локти и коленки в дворовых драках. И сердце во время деревенских танцев на праздники. Он не стал служить в армии местного барона. Да тому и не требовались лишние мечи и копья — время было мирное. Еще не пришли тысячелетия бесконечной борьбы за силу.

Практикующих ходило по свету столь мало, что про них слагали легенды. Истинных же адептов приравнивали к богам, еще не зная, что настоящие боги лениво наблюдали за происходящим в мире.

И в тот момент, когда юноша, взяв заплечный мешок и поцеловав на прощание матушку в лоб, отправился в путь, один из богов как раз смотрел в Зеркало Истины. Артефакт, позволяющий наблюдать за любым человеком, где бы он ни находился и какими бы чарами или техниками не был сокрыт.

Дергер, бог войны, скучая, вглядывался в бесконечные просторы мира. Что он там видел — никто не знал. Но внезапно лихо сменяющиеся сцены в Зеркале застыли. И великий бог, сражавшийся с немыслимыми чудовищами еще до того, как появились первые люди, не смог сдержать возгласа восхищения.

В небольшом городе на окраине столь же небольшой страны родилась девочка. Ее крик прозвучал в ту же секунду, что и крик юноши, покинувшего отчий дом. Вот только когда кричала она, отец и мать, правители города, сразу поняли, что у них вырастет поразительная дочь.

Так оно и было…

Пусть она росла в роскоши, но сердце ее не стало черствым, а нрав — жестким и избалованным. Красивым нарядам и шелкам она предпочитала простые платья. Порой — сшитые собственными руками, за что она была благодарна своей старенькой няне, которая за ней ухаживала и учила. Впрочем, уже после десятой весны они несколько поменялись ролями.

Теперь уже девушка ухаживала за няней, а та лишь учила. Естественно, этот факт они держали в строгом секрете от родителей девушки. Те бы не потерпели подобной растраты своих средств. Но сердце у девочки было мягче первого снега и теплее летнего луча. К няне она никогда не обращались иначе, нежели чем “к бабушке”.

А та научила ее, как танцевать. Не вульгарно или страстно, а просто наслаждаться жизнью и музыкой. И через танец девочка, став девушкой, действительно научилась любить жизнь во всех ее проявлениях.

Она смеялась, когда от бега наперегонки с подругами разбивала коленки в кровь. Улыбалась уличным музыкантам и всегда выискивала пару монет, чтобы бросить в их походный котелок.

Из девочки вскоре выросла девушка. Красоты такой, что улыбкой могла бы остановить войну, а печальным вздохом — развязать кровавую битву. Но ни одно сердце не было ею разбито. Она любила всех и все вокруг себя, окружая легким весельем и незримой заботой.

Цветы расцветали в ее присутствии, птицы присаживались поближе, чтобы спеть свои лучшие песни, а животные ластились к рукам и ногам. А она — даже на шестнадцатую весну — продолжала носить простые платья, танцевать на ярмарках и смеяться легко и заливисто.

Дергер, чьи руки были в крови настолько, что та уже затапливала сердце, впервые ощутил нечто жгучее на своих щеках. Он дотронулся до них, чтобы обнаружить