Театр стекла и теней - Энн Корлетт

Он поддерживал линию партии – дым, зеркала и все такое, – но Мансфилд считал, он что-то скрывает. Честно говоря, Мансфилд был убежден, что в Округе все что-то скрывают, но считал, что ваш отец скрывает больше.

Он покрутил чай в чашке.

– Зачем инспектор вас искал? На этот вопрос ответов несколько. Простой состоит в том, что мы питаем непреходящий интерес к Театральному округу, а поговорить с теми, кто с ним связан, почти невозможно. Другой ответ – потому что Мансфилд полицейский. – На лице проступил намек на печаль. – У большинства полицейских есть то, чего никак нельзя отпустить, – нераскрытые дела, неудачные расследования.

– Но это не такое дело, – сказала Джульетта. – Лунария была жива.

– Это касается не только одного конкретного случая, – ответил Ламберт. – За прошедшие годы было много других. Смерти – главным образом молодых женщин – происходят веками. Все тела находили рядом с Округом, многие в реке, и те, кого опознали, как выяснялось, проводили некоторое время в Округе.

– Эту историю я слышала. – Джульетта подпустила презрения в голос. – Как там его называет полиция? Глушильщик? Сталкер? Или вы ему сочинили другое имя?

Ламберт покачал головой:

– Связи между убийствами официально никогда не признавали. – Он опять покрутил чай в чашке. – Но Театральный округ – странное место. И хотя «странный» не означает автоматически «виновен», за многие годы немало офицеров пришли к выводу, что в этих смертях прослеживается система. Вроде бы в архивах даже хранятся документы – заявления, рапорты, информация об Округе.

Его слова вызвали к жизни тревожный образ: темный коридор, полный картотечных шкафов, а они битком набиты трудами людей, ненавидящих Округ, – теневая версия «Корабельных новостей».

– Не понимаю, как это все связано… – Джульетта чуть не проговорилась, – с Лунарией. Она же не умерла.

– Не умерла. – Ламберт, похоже, не заметил ее запинки. – Но Мансфилд был уверен, что она – часть этой системы.

– Почему? – спросила Джульетта.

– По-моему, тут дело не столько в обстоятельствах… – Ламберт поколебался, подбирая верное слово, – инцидента, сколько в том, как вообще устроен Округ. Что-то в той ночи терзало его. И стало терзать сильнее, когда ему сказали, что Стивен и Мадлен уехали из Округа. Спустя пару лет он отыскал Стивена. Тот работал помощником режиссера танцевальной труппы в Центральной Англии и жил с одной из ведущих танцовщиц. Он отрицал всякую связь своего отъезда с инцидентом и утверждал, что понятия не имеет, куда могла деться Мадлен. Он также не упомянул, что у него есть дочь. А через несколько дней он снова исчез, и на сей раз инспектор уже не нашел его следов. До тех пор, пока его контакт в местной полиции не сообщил о смерти вашего отца, и так он впервые узнал о вашем существовании.

Джульетта отпила чая, но не почувствовала вкуса. Она пыталась разобраться в хронологии. Когда Мансфилд разговаривал с ее отцом, она ходила по проволоке, вписывала себя в историю Округа. Стивен, должно быть, вернулся за ней. Но почему?

– А Мадлен Остин? – спросила она. – Ее он нашел?

Ламберт покачал головой:

– Ни следа.

– Может, она по-прежнему в Округе?

– Такое возможно, – сказал Ламберт. – Но, судя по всему, она исчезла из Шоу вскоре после инцидента. Если выбирать версию, я бы сказал, что она, скорее всего, уехала.

– Или умерла. – Джульетта обхватила кружку.

– Тоже возможно, – сказал Ламберт. – Но если так, то инцидент, который расследовал Мансфилд, тут ни при чем.

– Так зачем же вы здесь? – Этот разговор ходил кругами.

Ламберт ответил не сразу, а когда наконец заговорил, на лице у него была написана решимость.

– Детектив-инспектор Мансфилд – хороший полицейский. Я работаю с ним с тех пор, как поступил на службу, и не хочу, чтобы его снова затянуло в этот очевидно неразрешимый сумбур. Вот почему я вызвался поговорить с вами. Что, конечно, возвращает меня к первоначальному вопросу. Что вам известно? Сейчас, когда я упомянул, что ваш отец из Округа, это явно была не новость. Или вы солгали нам в первый раз – очень убедительно солгали, – или узнали об этом после нашей встречи.

– Я кое-что раскопала после вашего визита. – Почти правда. – Нашла какие-то вещи – старую маску и ожерелье. – Фотографию она не упомянула. – И еще письмо из бюро регистраций.

– Какое письмо?

– Там сказано, что мое рождение зарегистрировано в Театральном округе. Поэтому я поехала в Лондон. Выяснить, что случилось.

– Удалось? – спросил Ламберт.

– Нет. – Джульетта крепче сжала кружку.

– Вы с кем-нибудь говорили? – спросил он. – В Округе?

– Нет. – От этой лжи похолодели пальцы. – Я не знаю, как найти того, у кого спрашивать.

Он чуть улыбнулся:

– Вы не первая, у кого такая проблема. – Улыбка померкла. – Вы говорили, что не знаете, кто была ваша мать. Это правда?

– Да.

– Это все еще правда?

– Да.

– Могла ли Мадлен Остин быть вашей матерью?

На этой развилке Джульетта поколебалась, выбирая безопасный путь.

– Возможно, – в конце концов сказала она. – Я не знаю, как это выяснить. – Она заставила себя пожать плечами. – Я, наверное, надолго там не задержусь.

Ламберт поднял брови:

– Что же – и всё? Вы просто уйдете?

– А что делать? – Джульетта пошла в атаку, надеясь перевести разговор на другую тему. – Я вас не понимаю, детектив-констебль Ламберт. Вы говорите, что не хотите, чтобы инспектор Мансфилд продолжал расследование в Театральном округе, и считаете, что расследовать там нечего. Чего вы хотите от меня?

– Я говорю, что не уверен, – ответил Ламберт. – Не что… – Он потер лицо. – Простите. Я не очень хорошо справляюсь. Когда учишься на полицейского, тебе рассказывают про мотивы, методы, намерения – как будто отмеряют ингредиенты для пирога. Но все это не похоже на пирог. Некоторые преступления никогда не раскрывают. Другие раскрывают, но остаются вопросы. Иногда непонятно даже, было ли вообще преступление.

Он уперся взглядом в стол, где его чай оставил влажный круг. И пальцем дорисовал по краю круга солнечные лучики.

– Когда изучаешь старые дела, начинаешь замечать, как часто упоминается Театральный округ. Мимоходом; в центре внимания – никогда. Но если смотреть долго, начинаешь подозревать, что видишь какие-то очертания.

– Того, чего нет, – надавила Джульетта. – Вы это хотите сказать?

– Может быть, – ответил Ламберт. – Никакие улики не связывают Театральный округ с этими смертями. За всю историю Столичной полиции не был арестован ни один резидент Округа. И там не зарегистрировано ни одно преступление. – Он цинично усмехнулся. – Что само по себе вызывает вопросы. – Он помедлил, тщательно подбирая слова. – Я просто говорю, что если там ничего и не было, это ничего ужасно напоминало что-то многим людям многие годы.

– Включая детектива-инспектора Мансфилда. – Тут Джульетту осенило. –